Тогда я еще подумал, хорошо, что у него хватило благоразумия понять, кто тут меньшее зло. Даже с его многовековым опытом истребления смертных по сравнению со мной он был просто ребенком. Его жертвы исчислялись сотнями, мои — десятками тысяч.

— Нет, — сказал я. — Это будет выглядеть так: меньшее зло помогает большему злу для того, чтобы абсолютное Зло и абсолютное Добро имели шансы на завтрашний день.

— Неужели все так серьезно? — спросил он.

— Более чем просто серьезно, — сказал я.

— А что я получаю в обмен на оказанную помощь?

— Информацию, — сказал я. — Достоверные и аргументированные ответы на те вопросы, которые вас так долго интересовали.

— То есть?

— Кто вы такой, откуда вы взялись и почему вы именно такой и не можете быть ни кем другим. Знание ответов на эти вопросы может убрать с вас комплекс вины.[32]

— Какого рода помощь вам требуется? — спросил он.

Осторожный малый. Только очень осторожные малые могут прожить на планете Земля почти тысячу лет, не имея возможности выйти в другое измерение.

— Вы здесь давно, — сказал я. — И в мире вообще, и в Москве в частности, а я прибыл только пару недель назад и еще не до конца разобрался в местной обстановке. Из вашего рассказа я понял, что вы неплохо ориентируетесь в местном криминальном сообществе, а у меня есть одно небольшое дело, касающееся местного криминального сообщества самым непосредственным образом. Я хотел бы, чтобы вы вошли в контакт с несколькими конкретными личностями и постарались выяснить о них то, чего мы еще не знаем. Это в общих чертах. Если вы согласитесь, я посвящу вас во все подробности.

— Это вербовка? — спросил он.

— Можете назвать и так.

— Что получите лично вы в случае успеха вашей миссии?

— Ничего, — сказал я. — Если считать ничем сохранение статус-кво.

— А что вы потеряете в случае провала?

— Все, — сказал я. — И не только я, но и весь этот мир. Возможно, не только этот.

— Крутые дела, как говорят в этом мире.

— Так каков будет ваш ответ?

— У меня много свободного времени, — сказал он. — Пришлось завершить карьеру антиквара, а новой я себе еще не подобрал.

— Мне следует расценивать это как согласие?

— Наверное. А теперь я хочу услышать хотя бы часть обещанных ответов.

— Извольте, — сказал я. — Но сначала я задам вам один вопрос. Почему вы не уехали?

— Что? — спросил он.

— Почему вы не уехали? Хесус, хоть и был вампиром, работал на Ватикан, значит, Ватикан знает, что вы здесь, и в любой момент может послать следующую группу. Почему вы не уехали из страны и остались под ударом?

— Сначала я хотел уехать, — сказал он. — Но потом передумал. Я здесь привык, наверное. И я не хочу бегать. Бегать от собственной еды, как вы изволили заметить, это унизительно. Таким ответом вы удовлетворены?

— Вполне, — сказал я. — Теперь моя очередь. Касательно истинных вампиров мне известно следующее: родоначальник линии истинных вампиров появляется в результате союза смертной женщины и демона. У демонов нет души, поэтому ее нет и у истинного вампира. В жилах истинного вампира течет смешанная кровь, но кровь демона сильнее, и постепенно она вытесняет из организма кровь человеческую, что может привести к его гибели. Поэтому для поддержания жизнедеятельности время от времени вампиру приходится утолять свою жажду.

— Значит, мой отец был демоном?

— Не обязательно. Демоном мог быть ваш дед или прадед. От брачного союза истинных вампиров на свет появляются дети, тоже истинные вампиры. Теперь что касается проклятия. Проклятыми являются только сотворенные вампиры, которых делаете вы, рожденные вампирами, поскольку на этот свет они приходят людьми и у них есть душа. После перерождения в качестве нежити их душа уже не имеет никаких шансов избежать объятий ада.

— Значит, в утверждении, что моим отцом является Сатана, есть доля правды?

— Есть, — сказал я. — Но лично Князь такими делами никогда не занимался. Вы не прокляты, Мигель, ибо у вас нет души. Вы — вампир, и после того, как вы умрете, никакого наказания не последует, для вас просто все закончится. Так происходит со всеми существами, у которых нет бессмертной души, поэтому нам стоит дорожить своей жизнью.

— Вы правы, наверное.

— Извините, — сказал я, — но, когда я о вас думаю, мне становится смешно. Истинный вампир всегда представлялся смертным существом мудрым, вечным, холодным, обладающим иной, нежели человек, системой ценностей. Вы по определению должны повергать человека в трепет и ужас. Вы живете в человеческом мире, вы неразрывно с ним связаны, но вы ничем не связаны с человеческими законами и человеческой моралью. А вы напоминаете мне человека, попавшего, допустим, в курятник. И, вместо того чтобы делать там все, что посчитаете нужным, вы пытаетесь вписаться в куриное общество, удираете от кур, которые хотят вас порешить, мстите им за все зло, что они вам причинили, живете с симпатичной курочкой и иногда, не чаще раза в месяц, позволяете себе съесть куриное яйцо, и лишь для того, чтобы потом, соблюдая секретность и находясь в смертельной опасности, похоронить скорлупу. А потом еще начинаете мучиться вопросами моральной стороны своего облика: ах, говорите вы, какое же я все-таки чудовище, яйцеубийца, навеки проклятый куриными богами! Простите, если я вас обидел этим сравнением.

— Ничуть не обидели, — сказал он. — Мне всегда было любопытно выслушивать мнение со стороны.

— Поймите, — сказал я, — вы — вампир. Вы были рождены вампиром, и вы совершенно справедливо заметили, что другого выбора у вас нет. Свобода выбора — это привилегия, подаренная Сами Знаете Кем только смертным, и никому больше. Я — демон, и у меня тоже нет выбора. Я делаю то, что умею делать, что должен делать, тоже самое и с вами. Вы должны убивать, чтобы жить? Так убивайте. В сущности, вы только ускоряете неизбежный процесс. Ваши жертвы после смерти получают то, чего заслуживают, в зависимости от того, были они грешниками или праведниками. Они — настоящие бессмертные, они, а не мы с вами, и вы не можете им слишком уж навредить. Вы пожираете их плоть и их тела, но проклятыми становятся лишь те, которых вы делаете подобными себе. Вы не превратили Ольгу в вампира, возможно, этим вы спасли ее бессмертную душу.

— А вы можете навести справки? — сказал он. — Касательно Ольги. Боюсь, с возрастом я стал слишком сентиментален.

— Могу, — сказал я. — Во всем, что касается моего ведомства. Но если ее у нас нет, это еще не означает, что она у конкурентов. Некоторые дожидаются своего Суда годами. Так вы мне поможете?

— Я помогу вам, — сказал он.

Что ж, я завербовал себе сторонника на Земле. Тогда я еще не знал, что тем самым подписываю дону Мигелю де Эсперанса-и-Вальдес смертный приговор.

Архив Подземной Канцелярии

Из дневника Гоши

Запись сто пятьдесят восьмая

Следующей ночью Владимир присоединился ко мне на втором круге, выскочив на кольцо с Горьковки, со стороны области. Я специально ехал медленно, чтобы ему было проще меня найти. Полкруга мы сделали дуэтом, а потом новенькая жигулевская «семерка» превратила нас в трио.

Архив Подземной Канцелярии

Отрывки из ненаписанных воспоминаний Бегемота

Тема: Третий кандидат

Я как только посмотрел, кого нам на этот раз птичка в клюве принесла, сразу понял, что дело швах. Шпрехен зи дойч? Нихт ферштейн? Да и черт с тобой. Ты и сам черт, так что ничего страшного.

Спрашиваешь, чем мне третий кандидат не понравился? А чем он вообще может понравиться и, главное, кому? Я этот регион как свои восемь пальцев знаю, я уже триста с лишним лет его курирую, я, вашу направо, эксперт гребаный, между прочим. Специальный эксперт. И такие личности мне хорошо знакомы. Они только на моей подшефной территории водятся, хотя отсюда уже почти по всему миру расползлись. Но появляются они именно здесь. И не в климате, я тебе скажу, дело.