– Да, кое-что, – ответила я уклончиво. – Не угодно ли отобедать? Составите мне компанию?

– О, oui. С удовольствием.

Мы прошли в столовую и, каюсь, за сытным вкусным обедом, я таки рассказала Сержу о случившемся с маленьким Николя. Мне давно хотелось поведать ему эту печальную историю, однако прежде меня всякий раз что-то удерживало от откровенности. Почему я не смолчала в тот вечер? Увы, это до сих пор остается для меня загадкой. Возможно, мне просто нужно было выговориться, возможно – мне было невыносимо знание того, что Серж, ставший для меня к тому времени, человеком близким, до сих пор находится в стороне, но более всего, возможно, что моя разговорчивость была вызвана тем, что в тот вечер, на «операции», мне просто необходим был союзник. Человек, который находился бы рядом и, в случае чего, смог бы помочь. Агенты Позднякова, хоть и должны были находиться поблизости, но отчего-то не вызывали у меня спокойной уверенности в удачном завершении сего предприятия. Словом, что теперь пытаться искать причину моему тогдашнему рассказу? Это бесполезно…

Я рассказала и этого довольно. Серж, естественно, был очень взволнован услышанным. Он тут же вызвался помочь, хотя некоторое время и был удивлен тем, что я так вплотную занимаюсь расследованием Никиного похищения. Но, вспомнив, кем был мой супруг – а также некоторые разговоры, что ходили о моей скромной персоне; мое умение обращаться с пистолетами; мои собственные рассказы о некоторый событиях, в которых мне уже доводилось принимать активное участие; мое содействии полиции – господин Лопатин, наконец, сложил все вышеперечисленное воедино и вполне удовлетворился. В его глазах зажегся восхищенный огонек и, склонившись и нежно поцеловав мою руку, он проговорил:

– Да, Катенька, чем больше я вас узнаю, тем больше вами восхищаюсь! Бог видит, я никогда не встречал такую необыкновенную женщину!

От этих слов мое сердце сладко сжалось, и я подумала… Но нет, passons, это слишком личное, чтобы можно было доверить бумаге…

Итак, в половине девятого мы с Сержем выехали из моего дома. Наш путь лежал, естественно, на Театральную площадь. Я считала, что необходимо тщательно осмотреть назначенное в письме место и территорию вокруг него. По дороге мы заехали к Селезневым, правда, ненадолго. Сергей Александрович сказал мне, что был уже нынче у генерала, обсуждал кое-какие дела, а потому вызвался остаться в возке, я согласилась и, едва только поведала его превосходительству о собственных планах на предстоящую ночь, как тут же вернулась. Господин Селезнев должен был выехать в начале десятого и, оставив ровно в десять, в петрушечном балагане саквояж, вернуться в карету, которая, как было заранее решено, должна его дожидаться на углу Московской.

Я взяла с собой свои пистолеты, поскольку, даже несмотря на присутствие Сержа, рядом с которым я чувствовала себя куда как спокойнее и решительнее, я изрядно волновалась. Еще бы, думалось мне, от сегодняшнего мероприятия полностью зависит судьба Ники. Мне как-то не верилось, что уже через несколько часов мы вновь сможем увидеть Николая Валерьевича. И именно оттого, что я прекрасно осознавала всю полноту ответственности, что ложилась на нас нынче, мне было совсем неспокойно.

Театральная площадь, как и всю неделю, являла собой довольно красочное зрелище. Было довольно многолюдно, а у обозначенного балагана толпилось человек десять народу, по виду, больше мещане. Я зорко посматривала по сторонам, пока шла прогулочным шагом с Лопатиным. Филеров, которые должны были быть уже на месте, я не заметила. Сие обстоятельство меня очень порадовало. Значит, у господина Позднякова действительно высокопрофессиональные агенты.

Однако я также не заметила ни одной подозрительно личности, что могла бы, при ближайшем рассмотрении, оказаться небезызвестным нам мошенником. Но, посмотрев на брегет, я несколько успокоилась. Времени до назначенного часа оставалось еще предостаточно.

Пока же мы с Сергеем Александровичем решили, что будем создавать вид празднопрогуливающихся и вскоре вовсе смешались с толпой. Чтобы не вызвать ничьих подозрений, мы купили блинов с семгой, горячего сбитня, а затем решили прокатиться на «дилижанах». Мне, по понятным причинам, не было весело. Очень уж окружающий меня антураж напоминал тот самый день, когда мы так же гуляли на площади, а в это время в селезневском особняке…

По тем же понятным причинам я изо всех сил старалась скрыть свое дурное настроение и все более растущее беспокойство. Однако похоже, что оно вполне успело передаться Сержу, потому что он перестал пытаться меня развеселить и сам погрузился в угрюмую молчаливость, так не свойственную его натуре. Мы двое, должно быть, по своему внутреннему расположению, являли разительный контраст с окружающей обстановкой и прочими гуляющими.

Без пяти минут десять, я увидела, как из остановившихся на Московской улице саней, вышел генерал Селезнев. В руках у него был знакомый мне саквояж. Его превосходительство немного постоял, как бы в нерешительности, окинул взглядом открывавшийся вид и, широкими, уверенными шагами направился к балагану. Мы с Лопатиным, не спеша, двинулись в том же направлении.

Представление в балагане только что закончилось, и зрители понемногу начали расходиться. Его превосходительство заглянул внутрь разноцветного шатра и, исчезнув там всего лишь на пару минут, вышел. На обратном его пути к саням, мы столкнулись, и по его короткому, отчаянному и молящему взгляду, я тут же поняла внутреннее состояние его превосходительства. От этого мое настроение еще более ухудшилось. И, тем не менее, мы остановились и даже перебросились несколькими, ничего не значащими фразами. Затем генерал Селезнев, не в силах скрыть своего волнения, удалился, а мы продолжили свою прогулку.

Я с минуты на минуту ожидала, что из балагана выйдет человек с саквояжем. Даже если ему удалось незамеченному проникнуть внутрь, что, признаюсь честно, было бы нетрудно, то уж выйти-то оттуда незамеченным ему не удастся. Мы с Сержем обошли балаган вокруг, при этом я потребовала, чтобы он немедленно рассказал мне какой-нибудь забавный анекдот. Серж лишь на мгновение задумался и тут же принялся что-то увлеченно говорить, я разулыбалась, старательно делая вид, что безумно увлечена его рассказом, хотя на самом деле не слышала ни одного слова. Я не спускала глаз с выхода из балагана. Сейчас, вот сейчас…