Рядом с Соргеном ехали несколько наемников, а также Лимбул, Хак и Луратен. Первые двое оживленно спорили, понизились или нет стенки ущелья, а пордус, такой же круглолицый и свежий, как раньше, снова томно вздыхал и закатывал глаза. Через некоторое время, устав слушать пыхтение Луратена, Сорген хотел было как следует отругать его, но сзади в это время поднялся громкий галдеж.

– Мастер! Мастер! – встревожено крикнул Лимбул. – Гляньте наверх!

Сорген немедленно задрал вверх голову, но ничего не смог разглядеть – только каменные края, ощетинившиеся камнями, как пасть редкими зубами, да залитое солнечным светом небо.

– Там мелькали люди. Головы и палки, – доложил один из наемников. – А эти камни, кажется, намереваются свалиться нам прямо на голову!

Как оказалось, тревога была поднята очень вовремя. Волшебники были начеку, когда две сотни глыб разом сорвались с краев ущелья и полетели вниз. Следом в воздухе показались те, кто их сбросил – странные твари с большими кожистыми крыльями, противно пищащие и резко меняющие направление полета чуть ли не каждое мгновение. Надо думать, они обладали какими-то зачатками разума, а то и вовсе были не дурнее людей. План их казался прекрасным и беспроигрышным: множество глыб устилает дно ущелья, расплющивая в лепешки людей и коней, так что самим тварям остается слететь вниз и собрать свою пищу. Ну, разве что добить нескольких человек, которые смогли бы чудом уцелеть… Однако, четверо волшебников нарушили запланированный обед. С удивительной слаженностью они выставили вверх руки и разом воскликнули: "Керунел паде!"[3] Рассекающие воздух камни также одновременно превратились в пыль. Воздух наполнился протяжным стоном и шорохом, с которым каменная крошка осыпалась на дно. Крылатые твари, оглашая окрестности криками разочарования и недоумения, метались между стен. Раздалось несколько глухих ударов, сопровождаемых пронзительным писком, когда оказавшиеся в облаке пыли крыланы теряли ориентировку и врезались в скалы. Одна из тварей упала к самым ногам Соргена и он сумел как следует ее разглядеть: нечто вроде гигантской летучей мыши с собачьей головой, глазами навыкате, полупрозрачными крыльями и четырьмя короткими цепкими лапами. В передних мертвое чудовище сжимало сломанный арбалет, а в задних держало пучок стрел. Очевидно, как только пыль рассеется, армию ждет дождь смертоносных стрел.

– Стреляйте в них, быстрее! – завопил Сорген. Задрав голову вверх, он увидел, что силуэты мечущихся в воздухе крыланов довольно хорошо видны на фоне светлого неба. Враги же сверху не могли ничего разглядеть за спасительной пеленой каменной пыли. Очевидно, они были не так уж и умны, раз не догадывались стрелять наобум. В такой тесноте их стрелы все равно нашли бы цели… но нет, твари только бестолково кружили и переговаривались с жалобным пищанием.

Почти все солдаты, имевшие луки и арбалеты, поспешно снарядили их и стали стрелять. Пять сотен стрел, одна за другой, взметнулись в воздух и произвели в стае крыланов чудовищные опустошения. Как куропатки, попавшие на пути отряда жадных до добычи охотников, они были утыканы стрелами и посыпались вниз, только уворачивайся. К счастью, летающие чудовища были не такими уж тяжелыми: несколько солдат, выбитых из седел упавшими врагами, отделались лишь ушибами. Крыланы валились вниз, пронзенные двумя, тремя стрелами. Некоторые еще трепыхались и протяжно стонали от боли, но кони тут же растаптывали их копытами. Дно ущелья покрылось ковром мертвой плоти, плавающей в ручьях крови. Лошади с чавканьем брели по этому страшному покрову, однако ни одна не испугалась и не понесла. Уцелевшие крыланы, вместо того, чтобы удирать, что есть сил, решились на безрассудную атаку. Из первоначальных двух сотен их осталось едва ли треть, но они были разъярены и весьма ловки. Складывая крылья, твари набирали большую скорость и пикировали на войско сквозь оседающую пыль. Кто-то успел выпустить еще стрелу, но большинство стрелков промазало. Через воздух, наполненный падающими телами, живыми и мертвыми, пронеслась молния, которая сжигала и тех, и других. Сорген, насадив на Вальдевул кусок шубы, воспользовался Молниеносным заклятием. Он успел пронзить им крыланов два раза; потом нападавшие смешались с обороняющимися.

Один из крыланов, обогнув раненую тварь, пытавшуюся удержаться в воздухе на одном крыле, бросился прямо на Соргена, но в последний момент свернул направо и атаковал Хака. Тот с воплем ужаса пригнулся к шее Красавчика, но господин успел защитить своего слугу. Указав на врага, Сорген послал в него шаровую молнию размером с головку младенца. Грудь крылана лопнула, как гнилой арбуз, разбившийся о камень. Кусок шкуры с трясущимся мускулом шлепнулся прямо на Луратена: тот брезгливо поднял его двумя пальцами и отбросил в сторону. Хак, бледный и небывало серьезный, вытер лоб и тяжело вздохнул. Соскользнув на землю, он подхватил камень и одним ударом прикончил страшилище с перебитым крылом, которое уже упало и трепыхалось неподалеку. Еще одно чудище вывалилось из-за спины пордуса со стрелой в башке. Вонзившись в глаз, она торчала из затылка, однако крылан при этом еще мог двигаться, хоть и совершенно беспорядочно. Стукнув Луратена по спине хвостом и едва не выбив его из седла, тварь скользнула к Дикарю, с раззявленной клыкастой пастью и падающими вниз клочьями пены. Хак поспешно подхватил с земли свой камень, изрядно перепачканный кровью и мозгами, и метнул его в бок раненного крылана. Тонко взвизгнув, тот шлепнулся прямо под копыта Дикаря; Сорген элегантно направил Вальдевул вниз и сжег тварь почти дотла. От нее осталась лишь кучка дымящихся костей и обрывок шкуры…

– Хей-я! – воскликнул Хак, подпрыгнув на одной ноге. – Бьем, как комаров!

Сорген привстал на стременах и, ведя по воздуху острием меча, поверх него осмотрел ущелье. Живых крыланов уже не было – все, как один, они погибли в своей самоубийственной атаке. Один еще трепыхался недалеко, над толпой рха-уданцев: бравый носатый сержант наколол его на длинное копье с четвертьсаженным зазубренным наконечником, который не давал твари улететь. Взмахнув копьем, как молотом, солдат шмякнул врагом о скалу. Тут подоспели двое его товарищей: крылан был пронзен мечами и издох.

Битва закончилась с замечательными результатами: все нападавшие были убиты и смешаны с пылью. Армия Трех волшебников потеряла убитым всего одного солдата, да еще двое были изрядно перемазаны вонючим пометом и едва не задохнулись.

Быстро осмотревшись, армия двинулась дальше, потому как оставаться в ущелье, так похожем на ловушку, никто не хотел. Из-за поворота навстречу им показались разведчики: трое скакали, окружив четвертого, пробитого тремя стрелами и едва держащегося в седле.

– Хозяин! – воскликнул Молей, главный в этом маленьком отряде. – Засада! Из щелей в стенах, по всей высоте ущелья, выскочили неизвестные воины и стали расстреливать нас из луков. Этому пареньку из Зэманэхе не повезло – боюсь, он не выживет. У Термеза убили лошадь и он сейчас прячется за камнем. Мы не могли его вытащить…

Еще одна лошадь, у которой стрела глубоко впилась в лопатку, сильно хромала. Сорген быстро попросил Хейлу заняться ранеными, а сам, вместе с тремя десятками рха-уданцев и десятком наемников отправился вперед. Рогез тоже увязался с ними, хотя был чрезвычайно бледен и прятал дрожащие руки за спиной. Все спешились, и молодой колдун в двух словах объяснил свой план.

Выставив перед собой большие щиты, они медленно двинулись за поворот. Сорген высунул наружу Вальдевул, на лезвие которого по-прежнему был насажен клок шубы. Несколько молний прочертили полумрак ущелья, однако разбились они в воздухе, словно задержанные некоей преградой. Под прикрытием фейерверка искр и вспышек белого огня солдаты разбились на несколько групп и продвинулись вперед. Перепрыгивая камни и тут же замирая за щитами, они рассеялись по сторонам, насколько это было возможно в узком пространстве между стен.