Сорген обернулся к ближайшей улочке: рядом, у домишки, размером заметно большего, чем остальные, появилась темная фигура. Изрыгая невнятные ругательства, она вывалилась наружу из раскрывшейся двери, а следом за ней неслись хриплые вопли, женский визг и стук посуды. Крохотные окна тускло светились, труба густо дымила. Судя по всему, это была таверна. Вышедший из нее посетитель до сих пор сжимал в руках здоровенную глиняную кружку, к которой периодически прикладывался. Даже с расстояния в двадцать шагов можно было увидеть пьяный блеск в глазах этого грязного, буйноволосого гиганта. Одет он был в распахнутую на голой груди полотняную куртку с рогожными вставками на плечах, а также в кожаные штаны, покрытые многочисленными белыми разводами. Морская соль.

– Эй!! – заревел вдруг гигант, явно обращаясь к Соргену, потому как больше на улице никого не было. Колдун вздрогнул: ему в голову немедленно пришло, что не стоило бы вот так сразу вступать в контакт с местным населением. Надо было спрятаться и понаблюдать… но теперь уже поздно. Не так он пьян, как кажется, этот здоровяк.

– Поди сюда, замухрышка! Не испытывай моего терпения! – снова заорал тот. Он допил из кружки и выбросил ее прочь.

– Ты мог бы разговаривать и повежливее, – заметил Сорген.

– Чего? – удивленно сморщился гигант. Нетвердой походкой он двинулся к колдуну, по дороге сплюнув тягучую слюну прямо себе на штаны. – С какого ты корабля, а?

– С "Благочестивых намерений", – ответил Сорген и криво ухмыльнулся.

– Врешь! – крикнул здоровяк, смешно тряся бородой. – Нет такого корабля!

Он подошел вплотную и теперь возвышался над колдуном на целую голову. Сивухой от него разило так, что впору было закашляться. Грозно заткнув большие пальцы обеих рук за широкий ремень, здоровяк зарычал:

– Э, да ты, видно, прочел мою татуировку? – он несколько раз ткнул себя в грудь, указывая все время в разные места. Впрочем, татуировка была всего одна, над левым соском: небольшой кораблик и непонятные закорючки под ним. – Понял, что я с «Гарделлы»? А ты, ублюдок, значит, с «Мониза». Все вы там такие худосочные и длиннорылые, недоноски. Ненавижу я вас, с «Мониза». Где вас ни встречу – всегда бил, бью и буду бить!

Гигант сорвал с пояса небольшой, но увесистый мешочек, которым как следует размахнулся. Сорген небрежно и устало опустил два пальца на засушенные глаза.

– Заргел!

Сил у него оставалось совсем немного, но тут особого напряжения не потребовалось. Здоровяк со стоном выпустил мешочек, с глухим стуком упавший на землю. Обхватив огромными кистями сразу всю голову, он с воем рухнул на колени. Раскачиваясь из стороны в сторону, он походил на плакальщика, убитого горем на похоронах любимой матушки.

Не успел Сорген сделать шаг в сторону, дверь таверны раскрылась и на вечерний воздух вывалилось сразу несколько нетрезвых личностей.

– Ого! Он обидел Безана! – с завидной для пьяницы реакцией заметил кто-то. Двое самых сообразительных немедленно вооружились дубинкой и ножом, а остальные покачивались, недоуменно пялясь на Соргена и «обиженного» Безана. Колдун, застонав от досады на собственную неповоротливость и тупость, вынул из ножен Вальдевул.

– Что за дерьмо! – сказал он трагически. – Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы драться! Поверите или нет, но мне совершенно не хочется разрубать на части ваши пьяные рожи. Только мне так и придется сделать, если вы полезете. И не пытайтесь показать свое мастерство – я волшебник.

– Чиивооо? – протянуло сразу несколько голосов. Сорген мучительно скривился: кажется, он сказал не то, что надо было. Потом кто-то из задних рядов добавил: – Ты ж Безана изуродовал, гад! Думаешь, это тебе с рук сойдет?

– Он первый начал! – огрызнулся Сорген. – К тому же, ничего с ним не случилось. Утром будет болеть только от похмелья, а про остальное и не вспомнит. Забирайте его и возвращайтесь в кабак, пейте дальше.

Пьяницы некоторое время нерешительно мялись. Кроме прочего, бросаться на человека с длинным мечом, когда ты вооружен только кривой палкой и коротким ножиком – это надо быть совсем уж не в себе. Посопев, забияки наконец подхватили скулящего Безана под руки и потащили прочь. По пути они оглядывались на Соргена, но тот неподвижно стоял на месте. Все силы его были сосредоточены на том, чтобы Вальдевул не слишком дрожал в руке и не опускался вниз. Пожалуй, напади на него враги всей толпой сразу, он бы не отмахался. Просто удивительно, что они оказались такими благоразумными!

Как только пьяницы скрылись в таверне, Сорген торопливо спрятал меч в ножны и скользнул прочь, в глубокую тень у стен домов. Потом он выглянул из-за угла, ожидая увидеть преследователей, но их не было. Хорошо бы перебраться на тот берег, вот только лететь нет никаких сил. К счастью, вскоре после того, как эта светлая мысль пришла ему в голову, Сорген увидал в просвете между бараками мост. Он был очень своеобразным: множество лодок, привязанных борт к борту, а сверху – настил из досок. Непрочно, но приемлемо и сделать проще, чем вбивать быки и делать насыпь.

Сорген смело вступил на колеблющуюся поверхность и пошел, пригибаясь, чтобы в случае чего упасть на доски, а не в воду. Когда он вышел на Улицу Больших Домов, сумерки еще более сгустились. Из-за плотной пелены на небе, ночь наступала раньше положенного.

В одном из домов раскрылась дверь, отчего в стене появился прямоугольник яркого света. Здесь пьяных криков не было: на улицу вышла женщина в фартуке и вытряхнула из подола мусор. Сорген последовал за ней внутрь.

– Все вино кончилось! – устало сказала ему женщина, не оборачиваясь.

– Мне вина не хочется, – тихо ответил Сорген. Женщина обернулась и немедленно сощурилась.

– Ты не наш, парень! – подозрительно пробормотала она. – По виду – городской щеголь, искупавшийся в болоте.

– И очень голодный, – добавил колдун. К счастью, кошелек его оставался на поясе, так что он смог поразить хозяйку парой золотых гейнджайндской чеканки. – Прошу тебя, принеси чего-нибудь съестного и поговори со мной.

Бросив на него еще один хмурый взгляд, женщина быстрым жестом сгребла деньги и ушла из общего зала заведения. Вскоре она снова появилась, выставляя на стол блюдо с холодным, полусъеденным бараньим боком и краюху хлеба.

– Пить ничего нет, даже пива, – пробурчала она.

– Налей хоть чего – пускай даже воды! – попросил Сорген. Женщина снова сходила на кухню и вернулась с кувшином молока. Колдун, жадно набросившийся на еду, повелительно махнул рукой, указывая на стул. – Садись!

Женщина настороженно опустилась на самый краешек и опустила руки на столешницу. Пожирая отвратительное, склизкое от жира мясо, Сорген рассмотрел свою невольную собеседницу. Осунувшееся лицо, серая кожа, блеклые редкие волосы; руки со вздувшимися венами, мешковатая фигура под застиранным платьем. Непонятно, сколько ей лет, хотя возможно, что всего лет десять назад она была красавицей.

– Что это за город, добрая женщина? – прошепелявил Сорген сквозь баранину, когда окончил разглядывать ее. Кабатчица изрядно удивилась.

– Как? Ты не знаешь, куда забрел?

– Я путешественник. Меня выбросило морем.

– Ох, не туда оно тебя выбросило, богатый господин. Твой корабль утопила вчерашняя буря?

– Нет. Меня… смыло за борт. Теперь хочу найти корабль – он должен был пристать к берегу.

– Ах, вот как! – женщина невесело улыбнулась. – Тебе везло и не везло, поочередно. То, что выпал – плохо, но смог выплыть. Правда, попал в плохое место… однако до сих пор жив! Пока ты шел сюда, тебя никто не встретил?

– Ну как же! Один невежливый пьяница пытался поколотить меня, но я отправил его проспаться.

– Как ты самоуверен, господин! А ведь это – Делделен!

– И что? Я должен испугаться? Извини меня, женщина, но я плыл издалека и не знаю, что творится на вашем северном берегу. Первый раз здесь…

– Первый и последний! Делделен – город жестоких пиратов, в котором правит Колокольчик. Уж он не даст тебе даже времени помолиться Белому богу и ты горько пожалеешь, что пустился в свое роковое плавание.