Дениса ее визг безумно воодушевил. Я поняла это по тому, как изменились его интонации. Теперь в его голосе слышалась настоящая угроза.

– Катерина, открой, иначе я разнесу весь дом!

Да-а... Засиделся мужик. Ему бы плаванием заняться или в поход сходить в горы с палаткой. Или сплавиться по реке на байдарке.

– Алло! – внезапно крикнул Денис, схватив трубку. – Кажется, я разозлился по-настоящему. Теперь держись!

– Нет! Денис! – Я поняла, что, если с дверью и в самом деле что-нибудь случится, мне несдобровать. Впоследствии, когда подробности произошедшего будут рассказаны Катерине мужем, она, естественно, решит, что во всех грехах виновата я. Впрочем, как всегда. – Я придумала кое-что получше.

– Говори, – разрешил тот.

– Приложи трубку к щелке в двери, я поговорю с ней так.

– В двери нет щелок.

– Ну, приложи куда-нибудь! – Эти мужчины могут своей тупоголовостью довести до истерики. Даже юристы. «Вне службы все мужчины всего лишь мужья», – решила я и, набрав в грудь побольше воздуха, закричала с невероятным усердием: – Катерина! Немедленно возьми трубку.

– Подожди! – проблеял Денис. – Я еще ничего не сделал! У меня чуть барабанная перепонка не лопнула, ты чего?

Время катастрофически утекало, а моя сестрица продолжала упорствовать. Надеюсь, на кухне ничего, кроме вермута, не завалялось. Я вспомнила себя и тот самый коньяк, с которого, собственно, начались все мои приключения, и завопила с утроенной силой:

– Катерина! Мне нужно новое платье! К вечеру! Ты должна мне его сшить! Возьми трубку!!!

Через полминуты моего непрерывного сиренообразного вопля в трубке раздался спокойный голос моей сестры:

– Ты чокнулась? Сшить платье к вечеру? Ты меня ни с кем не перепутала?

– Господи, слава богу! – выдохнула я. – Надеюсь, ты не пьяна?

– Я разве когда-нибудь решала проблемы с помощью алкоголя?

– Но Денис сказал, что ты заперлась с бутылкой вермута!

– Ну и что? Я хорошо закусила, и он уже выветрился из организма.

– Надеюсь.

– Так что там с платьем?

– Ты помнишь, я получила приглашение на художественный показ моделей?

Конечно, она помнила. Я рассказывала ей все подробности своих похождений. Переодевание в общественном туалете, поход в «Делифранс», приглашение, оставленное под пустой чашечкой на том самом столике, за который я села...

– Значит, ты все-таки решила пойти?

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское!

– Ой, пожалуйста, не надо о спиртном.

– Вермут – это не спиртное, – возразила я, – а сладкая водичка.

– Да-да, сладкая водичка, которая выливается солеными слезами.

– Что ты оплакивала?

– Не смейся, я думала о тебе.

– Иными словами, завидовала моей полнокровной жизни и оплакивала свое никчемное существование домохозяйки?

– Как ты можешь так говорить? Нет, Лерка, ты совершенно недальновидная. Звонишь с нижайшей просьбой, а потом начинаешь меня же критиковать.

– А чего мне к тебе подлизываться, если ты не хочешь шить платье?

– Я не не хочу, а просто реально смотрю на вещи. Я не успею. И никто не успеет. У тебя уже есть отрез?

– Чего?

– Ну, материал?

– Откуда он у меня возьмется?

– А подходящая выкройка?

– А она откуда у меня возьмется?

– Ладно, жди, сейчас приеду.

Если я думала, что сестрица приедет с сантиметром, мелком и журналом выкроек, то глубоко заблуждалась. Она приехала с огромным желанием потрепать языком.

– А где твой муж? – спросила Катерина, ворвавшись в комнату и подозрительно посмотрев на валяющийся на диване галстук толщиной с мышиный хвост. Я уже заметила, что лже-Туманов считает стильным вешать на шею нечто похожее на шелковые веревки.

– Мой муж в Питере, – раздраженно ответила я. – А где тот тип, который ежедневно опустошает мой холодильник, я не знаю.

– Может быть, стоило бы за ним немножечко последить?

– Я пробовала. Но он хитрый, как сволочь. Мгновенно сбросил меня с «хвоста». И так стильно это проделал – я мысленно ему поаплодировала.

– Значит, ему есть чего опасаться, – заявила Катерина. – Раз он ведет себя подозрительно и отрывается от слежки.

– Надо же, какие речи! Он же тебе нравится! – Я обвинила сестрицу в непоследовательности.

– Нравится. Но, к стыду моему, мне часто нравятся нехорошие люди.

– Скажи проще – тебе нравятся безнравственные мужчины.

– Что ж, это мой единственный недостаток, – отрезала она. – Так что, тебе необходимо платье, сшитое вручную?

– Ты поняла правильно.

– Когда ты мне об этом сказала, я сразу же подумала о сестре твоего первого мужа. Ведь она всю жизнь работала в ателье и шила как сумасшедшая. Позаимствуй у нее какой-нибудь наряд, у нее их тучи, не забыла?

– Если честно, я уже подумывала об этом. Но она вряд ли расстанется хоть с одним из них добровольно. Они все заперты у нее в кладовке на висячий замок. Кажется, это единственное, чем она дорожит по-настоящему. Даже антикварный комод вызывает у нее меньше эмоций.

– А что, если тебе выйти на подиум в платье Барбары? – внезапно оживилась Катерина и так выпучила глаза, как будто внезапно пришедшая мысль в прямом смысле слова свалилась ей на голову.

Я мгновенно поняла, насколько это замечательная идея.

– Катерина! Ты просто чудо! Давай собирайся, поедем к Елене Бориславовне.

– Что-то ты как-то быстро воодушевилась. Я, например, не уверена, что старушка согласится дать нам это платье напрокат.

– Есть один шанс. Барбара недавно поставила пятно на подол.

– То есть, иными словами, Елена Бориславовна что-то пролила на нее. Мне кажется, она делает это специально, чтобы чувствовать, что она не одна в доме. А так Барбара вроде бы живет своей жизнью.

– Сейчас Елена Бориславовна и так не одна. Я же тебе рассказывала про ухажера.

– Так как ты выманишь у нее платье?

– Я предложу отнести его в чистку.

– Хочешь сказать, ты представишь на конкурс сшитый чужими руками да еще грязный наряд?! – возмутилась Катерина.

– У меня есть пятновыводитель, так что не переживай заранее. Времени полно. Мы успеем привести платье в порядок.

– И все же я не уверена, что Елена Бориславовна отдаст его добром.

– Если не отдаст добром, придется выкрасть.

– Ты сживешь старушку со свету.

– Каким же это образом?

– Она разволнуется, у нее подскочит давление, потом наступит гипертонический криз...

– Катерина, – зловещим голосом сказала я. – Если ты боишься, я все сделаю одна.

– Ни капельки я не боюсь, – неубедительно соврала сестрица.

– Тогда собирайся, поедем добывать наряд. Мой так называемый муж оставил машину возле подъезда, и ключи здесь, так что пешком нам таскаться не придется.

Дедок, из-за которого последняя моя встреча с Еленой Бориславовной закончилась скандалом, отворил дверь и, пропустив нас в коридор, чинно предложил раздеться, после чего аккуратно развесил наши пальто. Выглядел он словно дворецкий, который всегда держит в уме, сколь важным господам служит.

– А что, – не удержалась я от комментария, – в прошлый раз нельзя было поступить точно так же? Пригласить в дом, предложить чаю? А не прятаться в шкафу?

Дедок пожевал губами и серьезно ответил:

– Вопрос вызывает у меня искреннее недоумение. Неужели не понятно? Тогда мы не были расписаны. Мое нахождение с Еленой Бориславовной наедине могли неправильно истолковать.

– Кто? – c живостью поинтересовалась Катерина. – Кто мог неправильно истолковать?

Дедок удивился еще больше и, прежде чем ответить, неодобрительно пожевал губами:

– Родные, соседи...

– И вы из-за этакой-то мелочи побежали жениться? – не поверила та. – Чудак вы, братец.

– У Елены Бориславовны всегда была безупречная репутация, – оскорбился до невозможности молодожен.

– Вы ее подмочили, когда забрались в кухонный шкаф, – съехидничала я.

– Я уже иду! – донесся до нас голос милейшей сестры Егора.