Квадратный и тощий замерли у стола, бдительно ловя каждое движение девчонки.

– Ну чего ты! – голосом фальшивым, как отпечатанный на принтере доллар, пробормотал вдруг квадратный. – Чего сматываешься – мы тебе ничего не сделаем!

Тощий неистово закивал, подтверждая слова подельника.

– Посидишь под замком денька два, ну три… Мы тебе даже попить-пожрать оставим!

Тощий снова подтвердил – тряхнул целлофановым кульком, из которого торчало горлышко пузатой бутылки с минералкой.

– А потом – не боись – выпустим! – и, видно, посчитав, что сказали достаточно, медленно двинулись к столу, рассчитывая ухватить девчонку за ноги.

Та снова прыгнула. Прямо над головой у квадратного.

В какой-то миг прячущиеся за балдахином близняшки были уверены, что она сбежит – девочка легким перышком пронеслась над преследователем, четко приземлилась на скрещенные ноги… Изогнувшись, как червяк, тощий вцепился девчонке в край пачки. Она рванулась изо всех сил, упала на колени возле самой кровати с балдахином, пискнула, как мышонок, попыталась брыкнуть преследователя ногой…

– А ну, кончай брыкаться, а то по башке огребешь! – гаркнул квадратный, бросаясь приятелю на помощь…

Стоящая у кровати деревянная ширма, расписанная пестрыми павлинами и огнедышащими драконами, вдруг зашаталась, точно ее кто толкнул. И шумно рухнула на спины тощему и квадратному.

Из-под балдахина высунулись две пары рук – тонких, но, видимо, сильных, потому что без особых усилий ухватили девчонку за плечи – и в одну секунду она скрылась под винно-алым плюшем. Ширма с грохотом отлетела, тощий вскочил, квадратный поднялся на колени… Из-под прикрытия выпрыгнула девочка в балетной пачке и помчалась прочь…

– Удирает, стервь! – таким же тонким, как он сам, пронзительным голосом завопил тощий.

– Ничё, не удерет! – пробасил квадратный, кидаясь в погоню.

Край алой ткани приподнялся, и из-под него выглянули две головы – одна с ярко-рыжими, поднятыми в «конский хвост» волосами, вторая в сбившейся белой шапочке с перьями, из-под которой выглядывали волосы черные, гладко зачесанные и собранные в тугой узел на затылке.

– Бежим за ними, скорее! – прошептала балетная девчонка. – Они ее обидят!

Мурка иронически приподняла брови, намереваясь выразить сомнения, кто на самом деле кого обидит… и, звучно хлопнув себя ладонью в лоб:

– Точно, бежим! Я ж обещала ее пофоткать! – схватила маленькую балерину за руку и поволокла за собой.

Квадратный чувствовал, что задыхается – девчонка бежала впереди, вроде бы не отдаляясь, но и поймать ее не удавалось. Раз пять ему казалось, что он вот-вот ухватить беглянку, но девчонка мгновенно проскальзывала между декорациями, снова оказываясь недосягаемой.

– Ничё, догоню! – азартно пропыхтел квадратный. Его пальцы в очередной раз потянулись к краю белой пачки – и опять схватили пустоту. Но девчонка испугалась – запищала, заозиралась – и нырнула за здоровенный шкаф. Квадратный замахал руками, показывая приятелю, что шкаф надо обходить с двух сторон. Почему-то он был уверен, что девчонка больше не бежит, а затаилась за шкафом и трясется от страха. Наверное, потому что не слышал громкого топота. Смутная мысль мелькнула в голове – а вроде раньше не шибко топотала? Вроде в балетных тапочках каблуков не имеется? Удивленный, он сунулся за шкаф…

Маленький жилистый кулачок вылетел ему навстречу… а еще где-то поблизости затаился конь. Потому что кулаком, тем более девчачьим, так врезать невозможно! Только конь копытом! Кованым!

Квадратный собрал глазки в кучку и приник к шкафу, ища в нем поддержки и опоры. Кисонька крутанулась на пятке – с другой стороны шкафа на нее обалдело пялился тощий. Впрочем, балдел он не долго – глухо выматерился, отшвырнул пакет с продуктами и, вскинув над головой кулак, кинулся вперед. Кисонька прыгнула в сторону, пропуская его мимо. Мысленно выругалась сама – не приходилось ей еще драться в декораторских: чуть не врезалась в сложенный у стены штабель бревнышек. Она подхватила верхнюю дровеняку – все-таки с оружием привычнее! – успела удивиться, что та почти ничего не весит, но рука уже двигалась сама. Кисонька огрела тощего бревном по загривку. С сухим шелестящим треском бревно переломилось, блеснув на изломе белизной пенопласта. Тощий нечленораздельно взревел и развернулся к девчонке. Его квадратный приятель отлип от шкафа, сфокусировал на Кисоньке красные от ярости глаза и целеустремленно ринулся в атаку.

– Виновата, ошиблась, – отбрасывая пенопластовое бревнышко и отскакивая назад, хладнокровно извинилась девчонка. – Сейчас исправлюсь, – и подхватила прислоненное к стене копье.

Копьецо тоже оказалось безобразно легким и тонким, зато гибким!

– Во дура-девка! – прохрипел квадратный. – Положь ковырялку – все едино нам от нее ничего не сделается! На ей шильце не настоящее, а крашеное!

– Если б, как вы выражаетесь, шильце было настоящим, вы б стали холодным, мертвым и в кровище! – вежливо пояснила Кисонька. – Но зачем нам такие крайности – вы вполне меня устроите живой… но в синяках!

И они завертелись! Кисонька юлой пронеслась между противниками, а копье вертелось вокруг нее, точно лопасть вертолета! Банг! Гибкий кончик чувствительно хлопнул квадратного по уже пострадавшей голове. Джанг! Упруго дрожа, хлестнул тощего поперек туловища. Хлоп! Обратным ходом заехал квадратному по плечам! Данг! Подсек тощему коленки…

– Ямэ![Сигнал к прекращению схватки.] – выкрикнула Кисонька, в мгновение ока оказываясь за спиной своих противников. Слетевшая с головы шапочка с перышками осталась сиротливо валяться на полу.

Держась за голову (квадратный) и за живот (тощий), противники медленно повернулись – и во все глаза уставились на разметавшиеся по плечам девчонки роскошные ярко-рыжие волосы.

– Гляди, рыжая! – судорожно сглатывая подступающую к горлу тошноту, прохрипел квадратный. – А нам вроде черную велели брать!

– Была черная… – с сомнением пробормотал тощий. – Эй, девка, ты откуда взялась? Ты кто?

– Призрак оперы! – уведомила их Кисонька, оценила непонимающее выражение лиц и прокомментировала: – Так, шутка не удалась. Тогда более доступно – я конь! Но без пальто!

При упоминании коня квадратный почему-то вздрогнул и попятился.

– Лошадке холодно! – делая шаг вперед, агрессивно уведомила его Кисонька. – Лошадка греться будет! Хаджимэ![Сигнал к возобновлению схватки.] – И тупой деревянный наконечник копья атакующей змеей прянул вперед – в плечо, в грудь, в живот тощему, в ноги, в живот, в лоб – квадратному.

Оба дико заорали, шарахнулись, развернулись – и ринулись в разные стороны.

За спиной квадратный услышал свист рассекаемого копьем воздуха и понял, что ему не уйти. Страшная рыжая стояла прямо перед ним, а еще у него в глазах двоилось, потому что рыжая была отдельно… а ее пачка почему-то отдельно!

– Кисонька, давай! – завопила рыжая, зачем-то вскидывая руку с мобилкой…

В затылок квадратному что-то ударило с силой крепостного тарана, в глазах вспыхнуло… и он провалился в темноту.

– Да-а, – протянула Мурка, переступая через бесчувственное тело квадратного и на всякий случай проверяя пульс у валяющегося на полу тощего. – Пожалуй, это была самая оригинальная постановка «Лебединого озера» за всю историю мирового балета. Правда, закончилась прямо на первом акте, потому как такой принцессе никакой принц в помощь не нужен, она сама любого колдуна уконтрапупит! – И она повернула мобильник, показывая картинку на экране.

Растянувшись на полный шпагат, в воздухе завис «белый лебедь» – со вздыбленными рыжими волосами, в задравшейся чуть не до ушей пачке и со зловеще поблескивающим копьем в руках. Каблуки высоких черных сапог впечатывались в затылки двух напрасно пытающихся удрать мужиков.

– Ну и чего им от тебя надо? – по-прежнему держа мобильник в руках, Мурка повернулась к спасенной девчонке. – У вас тут что – регулярно по театру балерин ловят? Вроде разминки?