«Дядя – не имея возможности связаться с тобой, я препоручил Дельзаки Ли вести все дела от имени Акорны. Надеюсь, ты одобришь его решения. Сообщу, как только достигнем Рушимы ».

– Какой такой Рушимы-грушимы?! – в бешенстве вскричал Хафиз, никогда о такой планете не слышавший..

Пытаясь сдержать ярость, он затребовал справку из энциклопедии. В конце концов, он сам позволил Рафику вести дела, полагаясь на его деловое чутье…

– Сельхозпланета? – взвыл он, получив справку. – Колонизирована федерацией Шенджеми?

Контакты с Федерацией не принесли ему больших барышей, а все окружающее Хафиз Харакамян оценивал исключительно с точки зрения ожидаемого навара – которого в данном случае и не было.

– Какого шайтана Рафика понесло на Рушиму?! По его словам выходит, что за Акорной – но что тогда нашло на эту девчонку, что она исчезла, как раз, когда явились ее сородичи? Надеюсь, что Провола сможет мне в подробностях объяснить, что тут творится, или мне придется задержаться на этом свете, покуда первенец Рафика не покажет, на что способен, – ворчал Хафиз, не обращаясь ни к кому в особенности, и уж конечно, не к команде своей яхты.

С причала лунной базы Маганос Хафиз направился прямиков в апартаменты Дельзаки Ли – только чтобы найти их опустевшими. На месте не было даже секретаря, охранявшего обычно святая святых. А потому Хафиз никаким образом не мог выяснить, что мистер Ли, не вынеся нагрузки последних дней, потерял сознание и был временно помещен в маганосскую больничку. Секретарь же, которому следовало бы в это время принимать гостей и отвечать на вопросы, торчал под запертыми дверями госпитальной палаты, ожидая новостей о состоянии человека, которого любил… ну, если не как отца, то как прадеда – точно.

Честно сказать, секретарь и не ожидал, что может кому-то понадобиться. С тех пор, как победа Лиги Детского Труда избавила Дельзаки Ли от необходимости вести свои дела в тайне, тот все больше и больше перекладывал повседневные дела на доверенных подчиненных. Более того, посещение Маганоса он воспринимал как своего рода отпуск, и ожидал – и принимал – только тех гостей, что входили в тесный круг его ближайших знакомых: то есть троих горняков, семейство Кендоро и, разумеется, Акорну. А все они сейчас на базе отсутствовали, и, не ожидая, что Хафиз так неожиданно выберется из-под Щита, и тем более – что отправится на Маганос, не оставили никаких объяснений своему внезапному отбытию. Так что секретарь, незнакомый, как и большинство жителей Маганоса, с рассказом посланцев линьяри, мало что мог поведать Хафизу, когда тот, наконец, его разыскал.

– Вначале улетели Акорна и Калум на «Акадецки»… – начал Хафиз.

– Вы об этом знаете? – ошарашенно переспросил секретарь.

– А как же, – отмахнулся Хафиз, – это же мой корабль. Продолжайте, прошу.

– Ну да… И все очень из-за них беспокоились. Понимаете, корабль не был до конца оснащен… – Секретарь попытался пересказать в подробностях всю историю с бесконечным ремонтом и улучшенным вооружением «Акадецки», с которой он был хотя бы знаком, но Хафиз перебил его, очень, очень вежливо предложив вернуться к первоначальной теме и объяснить, что вызвало массовое бегство руководства базой с Маганоса и обморок у мистера Ли.

– Ну… э… когда арестовали того человека, – неуверенно начал секретарь, не понимая, почему язык ему не вполне повинуется. Конечно, это был человек – а кто еще? – молодой парень, он его сам видел – как еще сказать? Но что-то упорно отвлекало его от рассказа…

– Очень трудно говорить, – пожаловался секретарь, – воротник давит. Если вы…

– Тысяча извинений. – Хафиз отпустил лацканы секретарского пиджака, но стальной его взгляд наводил на мысли о вещах куда менее приятных, чем бытовое насилие. В мятущихся мыслях секретаря промелькивали устаревшие слова – бастинада, бичевание…

Разумеется, когда финансист ослабил хватку на его горле, секретарь рассказал все, что мог. К сожалению, этого не хватало, чтобы догадаться о природе случившегося за те часы в кабинете Дельзаки Ли. Пришли какие-то… люди. Описать их, хотя бы в общих чертах, секретарю было почему-то крайне затруднительно; с уверенностью он мог сказать только одно – это были добрые люди, они никому не желали зла, и в их внешности не было совершенно ничего необычного.

– И откуда, – шелковым голосом осведомился Хафиз, – вы все это «знаете»?

Секретарь тупо помотал головой.

– Просто… знаю…

Джудит, Пал и Гилл собрались у мистера Ли, чтобы поговорить с этими людьми, и Рафик, когда прилетел – тоже. Дверь они закрыли, так что секретарь не слышал ни слова – только когда кто-нибудь входил или выходил. Один раз ему послышалось, что гости переговаривались между собою на незнакомом языке.

– Не понимаю, – пожаловался он. – У них собственный корабль; на вид люди не бедные; неужели в наше время кто-то еще не знает всеобщего? Понять не могу, откуда они вылезли.

– Какая разница? – рявкнул Хафиз. – Дальше!

Дальше рассказывать было нечего. Незнакомцы улетели на своем пестром корабле; Джудит, Гилл, Пал и Рафик отбыли на «Ухуру». Дельзаки Ли, хоть и задремывал поминутно во время переговоров, сразу после их отлета потерял сознание и с тех пор находился в госпитальной палате под особой охраной.

– И к нему никого не допускают, – добавил секретарь. – Только твердят, что мистер Ли отдыхает, что состояние его улучшается, ну и тому подобную чушь. – Он с надеждой глянул на Хафиза. – Может, вас пропустят?

Однако Харакамян-старший столкнулся с непреодолимым препятствием в лице молодого, усталого врача, начавшего карьеру добровольцем, перевязывавшим изможденных детишек в День Освобождения. На Дельзаки Ли врач взирал как на почти святого.

– Он подвергается массированной медикаментозной терапии, – отрезал врач, – и будет ей подвергаться до тех пор, пока его состояние не стабилизируется, а до этого времени я не позволю тревожить больного!

– Если вы накачали его наркотиками до бровей, – нетактично перевел Хафиз на общепонятный язык, – то мне и вправду нет толку пялиться на него, покуда он дрыхнет.

Снедаемый любопытством, он решил убить время до того момента, когда Ли проснется, или придет письмо с «Ухуру», поглядев, что изменилось на базе со времени его последнего визита. Он уже двинулся было в сторону инженерного отдела, когда его поразила одна мысль.

– Эй – Провола ведь не отправилась к шайтану на рога вместе с ними?

Заверенный, что Проволу Куэро, как обычно, можно найти в ее кабинете, Хафиз предупредил, что именно туда и следует отправляться со всеми новостями для него, а копии оставлять в его личных апартаментах, а также в любом другом месте, где он, Хафиз, может оказаться.

Дверь в кабинет Проволы была открыта. Хафиз издалека услыхал рыдающий голос, умоляющий о чем-то Проволу Куэро. Та отвечала спокойно, вежливо, и ничуть не растрогано.

Финансист замер на пороге. Взгляд его приковала пышная женская фигура, обтянутая сиреневым платьем со стильными белыми оборочками, и увешанная самоцветами всех оттенков, соблазнительно подрагивающими на серебряных цепочках, овивающих роскошное тело. Из этой особы можно было накроить две жилистых, невысоких Проволы Куэро с ее аскетически-короткой стрижкой и коротенькой косицей на затылке, но по мнению Хафиза, подобная женщина стоила десяти инженерочек вроде Проволы.

– Дорогой мистер Харакамян! – воскликнула Провола с неслыханной теплотой. Нет, она была определенно не во вкусе Хафиза, даже выглядела не по-женски, но вот управляющим была превосходным. Она обернулась к незнакомке. – А вас я попрошу выйти.

– Но куда же я пойду?! – всхлипнула та, разведя пухленькими белыми ручками. На пальцах сверкали кольца. – У меня едва хватило денег, чтобы прилететь сюда на помощь бедняжке Акорне…

– И почему, дражайшая… – Хафиз сделал паузу, ожидая, что незнакомка представится.

– Карина, – хором промолвили обе женщины.