Большинству людей известно о покорении Южного полюса лишь то, что капитан Скотт дошёл до него и героически погиб на обратном пути. Также они знают, что, когда члены полярной партии уже оказались обречёнными на смерть в своей палатке, капитан Оутс пожертвовал собой, сказав «выйду ненадолго, пройдусь», и ушёл умирать, чтобы не быть обузой для своих спутников; что капитан Скотт стал образцом самопожертвования, стойкости и умения достойно проигрывать, олицетворяя британский идеал героического поражения. Известно, что экспедиция Скотта считалась скорее научной и её неумолимо преследовала плохая погода. О Руале Амундсене между тем вспоминают не сразу:

Ах, ну да, суровый норвежец в самом деле попал на полюс и установил там свой флаг первым, но это мелочь; он был очень везучим и не очень порядочным. Что тут обсуждать?

Господин Хантфорд доказывает, что всё это — как и многое другое — неверно и является выдумками людей, сотворивших эту легенду.

О силе его книги говорит тот факт, что, будучи впервые опубликованной в Британии, она спровоцировала мощный взрыв возмущения, а снятый по ней телевизионный сериал вызвал волну гневных писем в газеты и шумное общественное обсуждение, в котором книгу ругали, а автора осуждали — иногда излишне яростно. Одной из причин этих нападок, в частности, стало предположение о том, что у Фритьофа Нансена была интимная связь с Кэтлин Скотт, пока её муж замерзал в своей палатке. Так что же на самом деле сделал Хантфорд? Он написал захватывающий отчёт о двух экспедициях, которые одновременно рвались к Южному полюсу. Его книга опирается на многочисленные документы, написана сдержанно и иногда иронично, читаешь её с волнением. Местами книга становится драматичной настолько, насколько вообще может быть драматичным изучение новых земель, — а по мне, так мало что ещё может сравниться с этим по накалу страстей.

Но покорение полюса — не простое путешествие, не только открытие новых земель. В данном случае оно действительно превратилось в откровенное соперничество за право оказаться на полюсе первым (хотя Скотт и пытался это отрицать). На кону стояла национальная гордость — лыжи против передвижения пешком, собаки против пони, шерсть и прорезиненная одежда против меховых анораков и эскимосской обуви; две культуры — норвежское равенство («маленькая республика» исследователей) против жёсткой классовой системы Британии. И, наконец, два типа лидерства, две личности — Руаль Амундсен против капитана Скотта.

Читатель очень удивится тому, что Амундсен в книге выглядит не угрюмым, замкнутым скандинавом, а скорее проницательным, увлечённым, простым в общении, основательным и рациональным человеком, склонным преуменьшать свои достижения. Между тем капитан Скотт — в пику британскому стереотипу — оказывается персонажем депрессивным, непредсказуемым, надменным, испытывающим жалость к себе и склонным преувеличивать свои страдания. Их личные качества в итоге и определили настроение каждой экспедиции: команда Амундсена была воодушевлённой и сплочённой, а люди Скотта — сбитыми с толку и деморализованными. Амундсен обладал харизмой и чётко фокусировался на своей цели; Скотт оказался неуверенным в себе мрачным паникёром, лишённым чувства юмора, неподготовленным растяпой, но — что обычно характерно для крупномасштабных растяп — высокомерным и самовлюблённым.

Хантфорд приходит к жестокому выводу: «Эта проповедь больше подходила для Скотта — он как герой соответствовал нации, находившейся в упадке». Амундсен видел в покорении полюса нечто среднее «между искусством и спортом. Скотт превратил полярные исследования в подвиг ради подвига». Госпожа Оутс, которая изучала весь ход экспедиции по письмам сына, написанным домой (Оутс оставил яркие свидетельства), называла Скотта его «убийцей». Сам Оутс как-то написал матери: «Мне крайне не нравится Скотт».

Хантфорд далёк от стремления унизить нацию, избегая рассуждений о флегматичности британцев (напротив, он постоянно и справедливо восхищается Шеклтоном), но подчёркивает, что Британия вынужденно относится к Скотту как к герою. Так что нападкам в книге подвергается отнюдь не британский характер. По мнению Хантфорда, главной проблемой в этом вопросе всегда оказывался именно Скотт. Не умея командовать (и не имея к этому предрасположенности), Скотт хотел реализовать собственные амбиции, упорно стремился к повышению по службе, более того — к славе. Он был манипулятором и умел находить покровителей, как в случае с хитроумным сэром Клементсом Маркхэмом, чудесным второстепенным персонажем. Этого мстительного, напыщенного, царственного человека Скотт привлекал в основном нетипичными женскими чертами личности. Женственность в характере Скотта отмечена и одним из его подчинённых, Эпсли Черри-Гаррардом (самым юным участником экспедиции), в созданном им шедевре о полярных исследованиях «Худшее путешествие в мире». Черри-Гаррард также упоминает о том, что Амундсена недооценивали, считая его «туповатым норвежским моряком», а не «замечательным исследователем-интеллектуалом», здравомыслящим и трезво относившимся к погодным явлениям человеком. Тем самым, которые, по словам Черри-Гаррарда, легко доводили Скотта до слёз.

Погода всегда считалась фактором, определившим успех Амундсена и неудачу Скотта. Хотя о больших преимуществах говорить нельзя: погодные условия для обеих экспедиций были практически одинаковы. Дело лишь в том, что Амундсен оказался гораздо лучше подготовлен к ним, а Скотт почти не предусмотрел запаса продуктов и топлива на случай непогоды. Собираясь в четырёхмесячное путешествие, Скотт не ожидал того, что плохая погода может задержать его хотя бы на четыре дня. По параллельным дневниковым записям руководителей обеих экспедиций за один и тот же период можно представить энергичного Амундсена, бодро идущего на лыжах сквозь туман, и усталого, впавшего в депрессию, непрерывно жалующегося, с трудом бредущего по снегу Скотта. Хантфорд видит разницу не в стиле, а в подходе:

Скотт… считал, что стихиями можно руководить в своих интересах, и неизменно удивлялся, когда ожидания не оправдывались. В этом проявлялось его фатальное высокомерие.

Разница между двумя соперниками видна даже в выборе тех моментов, когда они взывали к Богу: Скотт делал это, когда дела шли плохо, а Амундсен — чтобы поблагодарить за удачу. В любом случае Скотт был агностиком и верил в науку, Амундсен же поклонялся природе, поэтому умел спокойно принимать все её капризы в виде метели или ветра. Норвежцы вообще были прекрасно настроены на волну окружавшей их природы, не ощущая той экзистенциальной тревоги, которая так мучила Скотта и благодаря ему лишала уверенности всю британскую экспедицию.

Норвежская экспедиция испытывала серьёзную нехватку денег, но все её участники оказались хорошими лыжниками, имели лучший рацион, пользовались простым, но качественным снаряжением, и, наконец, их объединяла дружба. Скотт техникой передвижения на лыжах не владел, они были для него в новинку. Его экспедиция находилась в плену классовых идей, но имела много денег и покровителей. Он планировал использовать пони и мотосани, однако, столкнувшись с их неэффективностью, вернулся к транспортировке саней людьми. В зимнем лагере британской экспедиции задолго до того, как партия Скотта вышла в сторону полюса, один из членов команды, Трюггве Гран — важно, что он был норвежцем, — написал: «Наша партия расколота, мы словно армия, потерпевшая поражение, — разочарованная и безутешная».

Амундсен отличался восприимчивостью, обладал способностью сочувствовать другим, но у него были и свои странности. Он имел предубеждение по поводу врачей и не хотел брать их в экспедицию. «С его точки зрения, наличие доктора, чья роль немного похожа на роль священника, означает раскол команды», — пишет Роланд Хантфорд. Зато люди Амундсена считались отличными специалистами в области навигации в отличие от команды Скотта, где лишь один человек знал навигацию. Но именно его в полярную партию не включили, хотя в последний момент Скотт увеличил её ещё на одного человека, что означало неминуемую нехватку продуктов.