— Выпей. — Эмми с сочувствующим видом протянула мне стакан с водой. — Это просто минералка без газа с лимоном. Нужно восполнить водный баланс.

— Спасибо. — Дрожащей рукой я взяла стакан, стараясь ничего не расплескать, и с жадность выпила половину.

— Ты уже в состоянии говорить об этом? — Подруга устроилась у меня в ногах, а я натянула подушку на голову, так мне было стыдно.

Я должна была как-то объяснить происшедшее. Собственно, то, что я напилась, было не самым худшим и постыдным.

Но как в этом признаться?

— Я вчера сделала кое-что. — Из-за того, что я говорила, накрывшись подушкой, мой голос звучал приглушенно. — Что-то не очень хорошее.

— Помимо того, что ты напилась вдрызг?

— Угу. — Я убрала подушку с головы и, пожевав губу в нерешительности, промямлила: — Ночью я занималась сексом. Не с Дином.

С Дином мы еще не дошли до этой стадии. Теперь же, как я боялась, уже и не дойдем.

— Что? — Глаза Эмми стали огромными, а рот застыл в форме буквы «О».

Да, я не была из тех девушек, которые в первый же вечер спят с парнями. Ну, раньше не была.

— Кто же он? — немного оправившись от шока, спросила Эмми.

— Один одногруппник, Бред. Ты его не знаешь.

— И как вы с Бредом дошли до секса? — Эмми чуть наклонила голову набок, вознамерившись разузнать все подробности. — Я-то думала, тебе Дин нравится.

— А он и нравится! — Я так резко вскинула руки, что мой слегка успокоившийся желудок болезненно сжался. — Я была пьяная и в отчаянье, и не очень соображала, что делаю. — Я страдальчески поморщилась.

А вот так мне и надо! Ну как, как меня могло угораздить переспать с Бредом?!

— Я с этой постели никогда больше не встану, — упрямо поджав губы, заявила я. — Буду лежать тут, пока не умру. Так мне не придется встречаться с Дином, потому что я не смогу посмотреть ему в глаза. И мне не придется ходить на политологию, где я непременно увижу Бреда, что будет очень неловко.

— Давай ты это решишь, когда тебе полегчает, — усмехнулась Эмми. — И все же скажи мне, чего это тебя в бар понесло?

Поколебавшись, я все же рассказала Эмми о вчерашнем визите Эллингтона и том, что он нашел Патрика. А вот о его проклятом предложении я сказать не смогла.

Вспомнив, что сегодня мне нужно будет дать ему ответ, меня опять затошнило.

Чуть позже Эмми ушла на занятия, а я провалилась в тяжелый сон. Я не могла полностью расслабиться из-за измены Дину (мы еще не были официально парой, но все же я не могла воспринимать это иначе), и того, что к вечеру придется вновь встретиться с Эллингтоном и… согласиться.

Проснулась я от телефонного звонка. Ужасно не хотелось выбираться из объятий сна, в котором хотелось забыться навечно.

Номер был мне незнаком, и я несколько мгновений разглядывала его, пытаясь вспомнить.

Тяжело вздохнув, я нажала на «ответить».

— Алло! — Я тщетно попыталась подавить широкий зевок. Чувствовала себя все еще не важно, но уже не казалось, что вот-вот умру.

— Мисс Колдвел? — спросил молодой женский голос.

— Да, это я.

— Мисс Колдвел, вас беспокоят из Окружной больницы Чикаго. Ваша бабушка, миссис Колдвел попала к нам с переломом бедра.

— Что?! — Я резко подскочила на кровати, отчего все во мне протестующе встрепенулось, и ковер в нашей комнате пошел волнами. — Она в порядке?

— Не волнуйтесь, мисс Колдвел, — успокоил меня голос на том конце. — Помимо бедра, с вашей бабушкой все в порядке. Мы позвонили вам, потому что миссис Колдвел назвала вас своим ближайшим родственником и дала ваш номер.

— Я сейчас же приеду, — борясь с душившими меня слезами, пообещала я.

Повесив трубку, я сползла с кровати и, держась за голову, поковыляла в ванную. Стараясь действовать быстро, насколько позволяло мое состояние, умылась и почистила зубы; расчесала спутавшиеся волосы.

Бедная моя бабушка! Как же могло так произойти?

Я тоже хороша! Нельзя было оставлять ее одну, пока нет сиделки.

Натянув первые попавшиеся слаксы, рубашку и куртку, я схватила сумку с кошельком и поспешила в больницу, каждую секунду борясь с остаточным похмельем.

Бабушка спала, когда я, наконец, добралась до больницы, поэтому я, не теряя времени, поговорила с ее лечащим врачом.

Прогноз был не слишком утешительным. Учитывая возраст и недавний инсульт, шансы на полное выздоровление были не так велики. Бабушке требовалась операция по тазобедренному протезированию и долгий период восстановления. Когда я услышала, что страховка практически не покроет предстоящую операцию и дальнейшее лечение, мне показалось, что я глубоко под водой и задыхаюсь от нехватки кислорода.

Почти вся медицинская страховка ушла на восстановление от инсульта, и теперь денег почти не осталось.

Когда доктор Эшбрук ушел, я забилась в кресло в палате бабули и, глядя на то, как ее грудь медленно поднимается и опадает, заплакала.

Я действительно в глубокой заднице, и никто, кроме меня самой не сможет мне помочь.

Немного придя в себя, потому что не время было расклеиваться, я позвонила тете Шерон, и она пообещала приехать сразу же. К тому времени, как она ворвалась в палату, охая и причитая, бабуля уже проснулась и успокаивала меня, потому что я вновь начала разводить сырость.

— Мам, ну как же так, — покачала головой Шерон, взяв руку бабушки в свою ладонь.

— Я старая тетка, которую больше не слушается ее тело, — в своей благодушной манере проворчала бабушка. — Просто споткнулась и вот результат.

Пока бабушка и тетя разговаривали, я отошла в сторону, кусая губы от нерешительности. Я должна была это сделать, ради бабули. В первую очередь ради нее.

Я убеждала себя, что смогу это сделать. Да, будет трудно. Да, мне придется переступить через себя.

Ну и к черту! Если это поможет единственному человеку, который когда-либо любил меня и заботился обо мне, то пусть так и будет.

Тетя Шерон решила остаться с бабушкой, а я сказала, что поеду и соберу кое-какие вещи, которые могут понадобиться пациентке.

Выйдя из больницы, я поймала такси. Мне нужно было, как можно быстрей добраться до Уиллис — тауэр. Была почти половина пятого, и я надеялась, что Эллингтон все еще в своем офисе.

Я вошла в здание, стараясь не привлекать к себе внимание. Надеялась, что охрана не выпрет меня, потому как одета я была совсем не для этого центра, да и пропуска у меня не было. Но, к своему облегчению, я без проблем добралась до лифтов.

«Эллингтон групп» занимала восемьдесят третий и четвертый этаж. Я вышла на восемьдесят третьем и, чувствуя ужасную скованность и растерянность, огляделась. Казалось, все, кто был здесь — глубоко погружены в работу.

Да уж, Адам Эллингтон наверняка очень строгий руководитель, умеющий держать своих подчиненных в страхе.

Мимо проходила какая-то девушка, жутко делового вида, и я отважилась спросить у нее, где я могу найти мистера Эллингтона. Она немного недоуменно оглядела меня, очевидно задаваясь вопросом, как кто-то подобный мне мог тут очутиться, но все же отрывисто ответила, что мистер Эллингтон занимает следующий этаж.

Поднявшись этажом выше, я оказалась в большом холле, где на ресепшене сидела молодая женщина эффектной наружности. Увидев меня, женщина вскинула свои идеально выщипанные брови и голосом профессионала осведомилась:

— Я могу вам чем-то помочь?

Не сомневаюсь, что помощь мне не входила в топ-лист ее желаний, но, очевидно, работа на такого человека, как Эллингтон обязывала всегда быть предельно вежливой и деловой.

— Я бы хотела встретиться с мистером Эллингтоном, — держа голову прямо, ровным тоном ответила я. Нервничала я больше, чем показывала это.

И я все еще ожидала, что меня могут выпроводить в любую секунду.

— Вам назначено?

Если Аманда (а именно это имя стояло на ее бейдже), и была удивлена, то виду не подала.

— Не совсем. — Я не знала, ожидал ли Эллингтон моей инициативы, или собирался связаться со мною позже. Но я не могла ждать. — Но у меня к нему срочное дело.