Чтобы скрыть направление главного удара, немцы провели, и довольно успешно, дезинформационную операцию «Кремль». Был даже выпущен приказ о наступлении на Москву, подписанный командующим группой армий «Центр» фельдмаршалом Г. фон Клюге.
И. В. Сталин и его маршалы были настроены оптимистически. Главное разведуправление вновь ошиблось: по его данным, потери вермахта к марту 1942-го якобы составили 5,8 миллиона человек... Советское командование планировало к концу года выйти на западную границу и только после этого перейти к обороне.
12 мая началось наше наступление на Харьковском направлении... Немецкое командование срезало «барвенковский выступ». Войска Юго-Западного фронта были разгромлены. Южному фронту нанесено страшное поражение. Перед этим потерпел катастрофу Крымский фронт. Трагически завершилась попытка деблокады Ленинграда. Неудача постигла Северо-Западный фронт.
Самое жуткое творилось на юге. Оборона Красной Армии была прорвана. Над всем югом страны нависла смертельная угроза. Развернулись Сталинградская битва и битва за Кавказ.
А. И. Покрышкин вспоминал один из тех дней: «Он дышал жаром, дымом и пылью Молдавии. Словно бы на этих рубежах война снова вздымала свой девятый вал. Немцы наводили переправы на Северском Донце, как год тому назад на Пруте...»
Вместо наступления, победных воздушных боев на новой технике — снова кошмар отступления и дезорганизации, изнурительная жара, пыль, скрипящая на зубах. Переутомление такое, что «не держали ноги». Гимнастерки выгорели добела. Снова штурмовки, снова «пляска смерти». «Опять приходится воевать на нервах и крови... Непрерывное отступление без надежды на скорую стабилизацию фронта угнетало до предела...
Летишь, окидываешь взглядом правобережье Дона. И как будто снова повторяется картина, которую пришлось наблюдать в прошлом году на Днепре... Враг стремился сорвать организованный переход через реку, растерзав беженцев...»
Когда Покрышкин вернулся в полк после полетов на «мессершмитте», командиром 1-й эскадрильи был уже утвержден Анатолий Комоса, участник боев на Халхин-Голе, 25-летний опытный летчик (в 1945 г. ему присвоено звание Героя Советского Союза за 383 боевых вылета, лично сбитые 19 самолетов и четыре в составе группы).
Комоса страдал язвенной болезнью, в то время летал редко. С Покрышкиным у них состоялся товарищеский разговор:
— Ты, Саша, не обижаешься, что меня назначили командиром в твою эскадрилью?
— Брось эти разговоры, Анатолий. Сейчас обстановка такая, что некогда делить должности. Надо драться с врагом.
Покрышкин наводит порядок в эскадрилье. Каждый должен был воевать с полной отдачей.
В одном из вылетов на сопровождение бомбардировщиков Су-2 Александр Иванович с ведомым Владимиром Бережным, оставшись вдвоем против восьмерки Me-109, отбивают все атаки. В решающий момент Покрышкин вновь сломил врага, сбив ведущего группы. Участвовавшая в этом вылете четверка Аркадия Федорова напрасно искала противника над облаками. Радиосвязи у наших летчиков все еще не было.
На аэродроме Покрышкин, в мокрой от пота гимнастерке, оглашает перед летчиками эскадрильи свой приказ:
«Неправильная оценка обстановки и решение! Вы не имели права отрываться от сопровождаемой группы Су-2. Теперь мне понятно, почему несут потери «илы», когда вы их сопровождаете... Требую строго выполнять свою задачу, быть на своем месте в боевом порядке... Если впредь кто уйдет со своего места прикрытия, я его сам расстреляю. Отвечу за это, но расстреляю как предателя!»
Вспоминая те дни. Герой Советского Союза А. В. Федоров писал через 45 лет:
«Ни с чем нельзя сравнить тяжелейшие 1941–1942 годы. Это были годы драматизма, годы проверки на прочность... Невозможно забыть нашего ведущего, летчика и снайпера № 1, замечательного мастера воздушных боев Александра Ивановича Покрышкина, жизнь которого навсегда была связана со своими однополчанами, где бы они ни находились... Мне доводилось видеть его в самые трудные дни войны — радостным и огорченным, сердитым и ужасно усталым, но никогда — растерянным...»
Федоров совершил в группе Покрышкина не одну сотню боевых вылетов. Но были и другие летчики... В эскадрилью Александра Ивановича был включен прибывший с Дальнего Востока на стажировку капитан П. Воронцов. В первом вылете новичок не пошел за ведущим вниз, штурмовать мост через Северский Донец. В другом вылете увёл за облака ударное звено перед нападением на сопровождаемые «илы» шестерки «мессеров». Опять Покрышкин ведет неравный бой парой против шести, опять следует переломный удар по ведущему...
Стало ясно, что за человек этот стажер. Сверкающий гневом взгляд Покрышкина выдержать не мог никто. Воронцов стоял, опустив голову.
— Самое страшное на войне — это бросать в беде своих боевых товарищей! Науменко за его смелость и умение в бою объявляю благодарность. А вам, товарищ Воронцов, хочу сказать, что это был ваш последний полет в нашей группе!
...В начале июля случилась беда, прямо отразившаяся на судьбе Александра Ивановича. Командир полка Виктор Петрович Иванов готовился лететь на УТ-2 в авиаремонтные мастерские, договориться о приемке самолетов, которых в части оставалось все меньше... При запуске мотора механик ошибся, Иванову лопастью винта сломало руку. Командира отправили в госпиталь. В полк он уже не вернулся. Покинул полк — ушел на повышение — и хорошо относившийся к Покрышкину начальник штаба А. Н. Матвеев.
В боевой характеристике В. П. Иванова, подписанной 20 апреля 1942 года командующим ВВС 18-й армии Героем Советского Союза генералом И. Еременко, сказано:
«...За время Отечественной войны имеет 50 боевых вылетов (днем)... сбил самолет противника «Хеншель-126» и в группе сбил один самолет «Хеншель-126».
...24.6.41 г. полку была поставлена задача уничтожить переправу через р. Прут в районе Скуляны. Для выполнения этой боевой задачи командир полка подполковник Иванов лично повел группу в количестве 15 самолетов И-153 и 12 самолетов Миг-3. Группа самолетов И-153 прорвалась сквозь завесу заградительного огня ЗА (зенитная артиллерия. — А. Т.) противника и... уничтожила переправу. На переправе уничтожено до 50 автомашин, подбито до 4 танков, батарея полевых орудий и до 2 эскадронов конницы.
...За период боевых действий полк, которым командует тов. Иванов, показал образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности и своими сокрушительными ударами нанес огромные потери фашистским войскам... Из числа личного состава полка 33 человека награждены правительственными наградами...»
В следующей характеристике, данной уже комдивом В. И. Шевченко, имеется только одно замечание: «Тов. Иванову необходимо больше повысить требовательность к подчиненным» (ЦАМО. Личное дело полковника В. П. Иванова. Л. 34, 36).
И Покрышкину позднее делали замечание за то, что строит отношения с подчиненными по-человечески, без крика и «завинчивания гаек»... Такие командиры, как Иванов и Покрышкин, были требовательны прежде всего к себе.
31 июля новым командиром полка назначили гвардии батальонного комиссара Николая Васильевича Исаева. Так Покрышкин попал, как говорится, из огня да в полымя. Исаев был схож с Осипенко тем, что свои личные боевые вылеты прекратил, строго требовал соблюдения действующих наставлений и инструкций, возражений не терпел.
Сейчас очевидно, что именно Покрышкина следовало назначить командиром полка. Уже росла среди истребителей его известность как летчика особенного, «в чем-то необыкновенного». Бой за боем зримо высвечивали его силу и правоту передовой истребительной тактики. Он всегда был окружен летчиками, всегда — в центре внимания. Те, кто летал с ним вместе, слушались его беспрекословно.
Александр Иванович определял должность командира истребительного полка как ключевую. На фронте это — «основной организатор боя, главный ответственный за морально-психологическое состояние личного состава его части, за боеготовность, успешное выполнение боевых задач... Для того чтобы чувствовать обстановку в бою, знать особенности действий противника и умело организовывать бои своих летчиков, он должен сам лично летать на боевые задания».
