Все они знали, что предстоящий бой — не ради славы. Покрышкин назвал летчикам район, где они будут патрулировать, качать свой скоростной маятник. Это там, за линией фронта, где сбитые самолеты не будут подтверждены и засчитаны...
Взгляд ведущего на расстоянии в несколько десятков километров увидел вспыхнувшие над Керченским проливом солнечные блики на металле. «Юнкерсы» шли на Крымскую. Вот они все ближе, их убийственно много — три эшелона, в каждом из которых по три девятки в плотном строю! 81 пикировщик, сверху десятка «мессершмиттов» прикрытия.
Наверно, только одна фотография, опубликованная в воспоминаниях М. К. Покрышкиной (этот снимок воспроизводится на обложке нашей книги), позволяет увидеть трижды Героя таким, каким он был перед боем. Летчик в тот момент не видел фотографа... Губы плотно сжаты, взгляд необычен, что-то холодное, стылое в сверкающих глазах. Воин отрешен от мира, он весь погружен в таинственную сферу, откуда как озарение придет единственно верное решение... Это лицо человека, идущего не на рыцарский турнир, а на священный бой. Смотрит он не в объектив, а в глаза смерти. Это ее ледяной отблеск в его зрачках...
— Я — Покрышкин. С запада большая группа бомберов. Идем навстречу. Федорову сковать истребителей сопровождения. Я звеном атакую «юнкерсов».
Они все ближе, пикировщики Ю-87 — символ немецкого блицкрига. 1 сентября 1939 года ими были сброшены первые бомбы Второй мировой войны. Характерный излом крыльев типа «обратная чайка», неубирающиеся шасси в обтекателях, похожих на хищные когти. Угловатый силуэт этого самолета остается зловещим в памяти многих народов Европы, на города и дороги которых заходил он в пике под сатанинский вой сирен, установленных в обтекателях. Бомбы ложились точно, в круг диаметром примерно 30 метров.
На Кубани немцами было введено в действие самое сильное с начала войны соединение Ю-87. Во главе — командир эскадры «Иммельман» обладатель Дубовых листьев (№ 173) к Рыцарскому кресту майор Эрнст Купфер. Незаурядная фигура люфтваффе, как писали о нем немцы: «Несмотря на свой огромный, почти двухметровый рост, Купфер был весьма динамичной личностью с сильной волей... Его девизом были слова Бисмарка: «Где бы я ни был, я всегда наверху!» Жаль, что Купфер, выпускник Гейдельбергского университета, доктор юриспруденции, не вспомнил наказ «железного канцлера» — никогда не воевать с Россией. Сбитый в сентябре 1941-го над Кронштадтом, получивший при падении тяжелейшие травмы, включая перелом основания черепа, Купфер все же возвращается на фронт, лично водит на штурмовки своих пикировщиков.
...Федоров сковал десятку Ме-109. Покрышкин «соколиным ударом» падает на центральную девятку Ю-87. Стрелки всего эшелона бьют по ведущему «аэрокобр». Да, Покрышкин стал первым по золоту полученных наград, но он, бесспорно, был в числе первых и по направленной в него за войну массе свинца. 27 пулеметов MG-17 фирмы «Рейнметаллборзиг» калибра 7,92 мм бьют по Покрышкину, скорострельность каждого — 950–1100 выстрелов в минуту. Таким образом, огневой заслон — более 400 выстрелов в секунду! В считанные мгновения Покрышкин производит холодный математический расчет: «За три секунды, а именно это требовалось для выхода на дистанцию прицеливания и открытия огня по головному Ю-87, мы должны были проскочить через эти трассы. Это возможно только при большой скорости и переменном профиле пикирования. Надо было создать для вражеских стрелков большие угловые скорости, сбивающие точное прицеливание по истребителю».
...Прорыв! Убойный залп по немецкому лидеру из всех американских стволов. Уход вверх на большой перегрузке и следующий удар по ведущему второй девятки. Речкалов с товарищами бьют еще трех. Всё, у первого немецкого эшелона не выдержали нервы. «Юнкерсы» облегчаются от бомб, врассыпную кидаются в бега.
Столь же успешна атака второго эшелона. Покрышкин сбивает еще двух, ведомые — по одному. Командир третьего эшелона, рациональный немец, кляня судьбу и внезапно появившиеся в тылу «кобры», разворачивается на запад.
Покрышкин получает по радио команду вернуться к Крымской. Оглянувшись, он видит 12 черных столбов дыма над кострами догорающих на земле «юнкерсов». Сорван бомбоудар по нашим пехотинцам. Над Крымской остатками боекомплекта Александр Иванович сбивает еще один Ю-87, пятый за один вылет! Но немецкая группа из 50 самолетов продолжает полет к цели.
— Я — Покрышкин! Всем сомкнуться плотней ко мне! Идем в психическую!
Группа пикирует на бомбардировщиков. Федоров вновь берет на себя «мессеров». Немцы, страшась тарана, разворачиваются, сбрасывая бомбы, рассыпая строй... Они знали, что таран вполне возможен. В тех боях таранили врага трое летчиков из корпуса Е. Я. Савицкого — комэск С. И. Маковский, заместитель командира полка А. К. Янович и летчик И. В. Федоров. Янович погиб, Герои Советского Союза Спартак Маковский (23 лично сбитых и один в группе) и Иван Федоров (36 + 1) встретили Победу в Берлине.
В ночь на 4 мая войска 56-й армии взяли станицу Крымская, продвинулись вперед еще на 10 километров. Бои в воздухе кипели до 10 мая. Покрышкин в одной из схваток 4 мая четверкой атаковал четыре девятки Ю-87, прикрытые восьмеркой Me-109, сбил ведущего одной из девяток и командира всей группы. Но и сам из-за ошибки ведомого с трудом вырвался из «клещей» «мессершмиттов». 5 мая Александр Иванович сбил еще Ю-87 и Me-109, и вновь находится на полосок от смерти. В этот день погиб Вадим Фадеев...
6 мая был одним из немногих пасмурных дней той кубанской весны. Вновь тяжелейший бой с группой Ю-88 между ярусами облаков, мешавших провести «соколиный удар». Отставшему в облаках неопытному ведомому Покрышкин дал приказ уходить домой. Сбивает трех бомбардировщиков, из которых засчитан лишь один. Двое упавших за линией фронта, как писал Александр Иванович, «пошли в пользу общей победы». В этом бою Покрышкина вновь спасает интуиция: «Несмотря на азарт боя, глянул в сторону хвоста моею самолета. Шестерка «мессершмиттов» уже пристроилась ко мне. Тут же делаю энергичный переворот. Трасса огня прошла выше...»
Каждый день звучит в эфире команда: «Я — Покрышкин. Атакую...» Наконец упали путы с его плеч. Накопленная годами трудов и испытаний неимоверная сила крушит и разит без промаха. Пускай ряд побед не засчитан и по официальным цифрам сбитых он еще не выделяется среди асов 4-й армии. Но разведотдел 4-го воздушного флота немцев уже определил, кто из русских наиболее опасен. «Achtnng! Achtung! Pokryschkin ist in der Luft!» — «Внимание! Внимание! Покрышкин в воздухе!» — все громче и тревожнее слышится предупреждение немцев своим летчикам. «Когда в воздухе был Покрышкин, то нам казалось, что небо над Таманью становилось чище», — пишет летчица-штурмовик Герой Советского Союза А. А. Тимофеева-Егорова.
16-й полк всегда был на главном направлении. Другие полки таких успехов в боях не имели. Командарм Вершинин однажды на КП сам взял микрофон и попросил Покрышкина: «Саша, держись, проучи этих спесивых стервятников». В бою с восьмеркой «мессеров» пара Покрышкина сбила троих. Когда к немецкому майору, спустившемуся на парашюте в поле люцерны, подъехал наш «виллис» с офицером и автоматчиками, он бросил в сторону кобуру с пистолетом, несколько раз повторил: «Меня сбил Покрышкин...»
Отличительная черта его таланта — всегда внезапное появление над полем боя, хотя немцы напряженно вели радиоперехват. Н. И. Уманский вспоминал, как радист на КП армии рассказывал, что немцы шифром передавали сообщения, Илы у них назывались «бегемоты», Пе-2 — «кенгуру».
Особо следили за 16-м полком: «Покрышка дома» или «Борода (Вадим Фадеев. — А. Т.) в бане».
Бортмеханик и радист сбитого 12 апреля в районе Тимашевской разведчика Ю-88 дали показания о 4-м отдельном разведотряде, который в составе восьми «юнкерсов» базировался на аэродроме Сарабуз в Крыму. Разведчики вели постоянную фотосъемку, немедленно передавая с воздуха по радио данные о железнодорожном движении и о положении на наших аэродромах (ЦАМО. Ф. 9 гв. ИАД. Оп. 1. Д. 15. Л. 128).
