Но даже среди уже понюхавших пороху летчиков пополнения, как определил Покрышкин после полетов на УТИ-4, техника пилотирования у половины из них была только удовлетворительной.
Разделив пополнение на два «потока», Александр Иванович приступил к усиленной подготовке лучших из них. Свои первые боевые вылеты в 16-м полку они сделали в последние дни битвы, но в полной мере показали себя уже в последующих боях.
О том, сколь важна предфронтовая подготовка даже летчиков высокого профессионального уровня, особенно ясно показали действия на Кубани 3-го истребительного авиакорпуса под командованием генерала Е. Я. Савицкого (позывной — «Дракон»). Корпус перебазировался на Воронежский фронт, но затем был срочно направлен на Кубань. С 20 апреля сражался в самом пекле над Мысхако. Честную книгу о тех и последующих боях «В небе Украины ведомые «Дракона» (Черкассы, 1997) написал Герой Советского Союза И. В. Федоров. Он приезжал в Центральный архив Министерства обороны, его рукопись не черкали цензоры. В первый же день, 20 апреля, 265-я, одна из двух дивизий корпуса, потеряла погибшими десять летчиков, в том числе командира одного из полков! Еще двое произвели вынужденную посадку, один спасся на парашюте.
Молодые летчики, рвавшиеся на фронт с Дальнего Востока, имели большой налет часов (хотя и на устаревших самолетах), хорошую огневую подготовку. Их появление над Малой землей действительно изменило обстановку в нашу пользу. Как пишет И. В. Федоров: «Вечером вспоминали каждого: их внешний облик, характер, малейшие детали совместной учебы и службы. Их влюбленность в профессию нетчика-истребителя, единственный и последний проведенный ими воздушный бой с противником — это целая героическая жизнь и уход в бессмертие».
Другой летчик того же 812-го полка Герой Советского Союза А. Т. Тищенко в книге «Ведомые «Дракона» (М., 1966) вспоминал подготовку истребителей в 1941–1942 годах — фронтовой опыт доходил в неискаженном виде не через различные служебные информации и статьи в прессе, а из редких рассказов летчиков, побывавших в бою. В стрельбе по конусу тренировали так, как учил когда-то в 1940 году Покрышкина педант Жизневский. В боях пришлось самим переучиваться на скоростные атаки с малой дистанции.
Звено из трех самолетов до самого конца 1942 года казалось мощнее пары...
В начале 1943-го командир 265-й дивизии П. Т. Коробков сказал дальневосточникам, что «и времени, и бензина мало... посоветовались с вашим командованием и решили: дать вам по два-три полета вывозных на учебном самолете; отработать технику пилотирования и стрельбы на боевом самолете, на этом все». Комдив был из той группы «испанцев» — Героев Советского Союза, которые ничем себя не проявили в Великой войне. После Кубани он был переведен в инспекцию ВВС.
За девять дней битвы дивизия потеряла один полк из трех. К 10 мая в полках насчитывалось всего 22 боеспособных экипажа... Как пишет А. Т. Тищенко: «На первых порах вся наша боевая деятельность зависела от воли начальников штабов, которые сами не летали. Они определяли не только районы, но также высоты и скорости барражирования истребителей. И, конечно, «навели порядок». Каждый день мы летали по одним и тем же маршрутам, на одних и тех же скоростях и высотах. Фашисты не замедлили воспользоваться шаблоном в наших действиях...»
И. В. Федоров вспоминает, как каждый летчик стремился атаковать, забывая о боевом порядке группы и даже пары. Вспоминает и такой приказ из штаба дивизии — летать во время боевых действий в сомкнутом порядке, на малой скорости и заданной высоте: «Все это, как нам разъясняли, вдохновляет защитников Малой земли. Высокому командованию это нравилось: так сказать, психологический фактор для наземных войск — небо закрыто краснозвездными истребителями. И только в конце боев на Кубани, понеся большие неоправданные потери, мы освоили знаменитую «кубанскую этажерку». Ее еще называли «покрышкинской».
Комкора Е. Я. Савицкого летчики на Кубани помнят расстроенным и мрачным. Даже начало предвещало недоброе. 17 апреля лидер Пе-2 по преступной ошибке привел одну из эскадрилий корпуса вместо Ростова-на-Дону в занятый немцами Таганрог. Пока это заметили, за командиром приземлилось два летчика. Еще двоих сбили зенитки. Пять потерь на пути к фронту! На трофейных «яках» немцы потом неоднократно атаковали наши самолеты, в первую очередь «аэрокобры» и «спитфайры». В разведсводках 216-й дивизии — несколько сообщений о встречах наших летчиков в начале мая с парой или тройкой «яков» темно-зеленого цвета с черными полосами (камуфляж «зебра») и одной звездой на киле (на плоскостях и фюзеляже звезды отсутствовали).
По рассказам летчиков, «в это время были слышны в воздухе по радио отрывистые команды на немецком языке... Эти команды передавались с Як-1, которые пытались заходить в хвост нашей группе. Когда один из наших ведомых передал по радио «давайте атаковать эту группу Як-1», неизвестные 3 Як-1 немедленно развернулись и ушли на запад» (ЦАМО. Ф. 9 гв. ИАД. Оп. 1. Д. 15. Л. 151 об.). 29 апреля «яком» был подбит Андрей Труд. Ранее, 16 апреля, неизвестный ЛаГГ атаковал и сбил «аэрокобру». Позднее, в конце мая Ла-5 с белым треугольником на киле голубого цвета летал на разведку наших войск, после которой его встретила пара Me-109. Как пишет А. И. Покрышкин, в один из дней наше командование отменило вылеты своих Яков, и с «оборотнями» удалось расправиться.
...Возвращаясь к боевым действиям 3-го истребительного авиакорпуса, следует сказать, что у летного состава Савицкий имел авторитет, поскольку сам (наверно, это единственный пример среди командиров-истребителей такого ранга) принимал участие в боевых вылетах. Ожидали от боев, конечно, совершенно другого. 32-летний генерал принял корпус из хороших летчиков на новых «яках» с задачей — добиться господства в воздухе. Перед вылетом на Кубань молодого комкора принял И. В. Сталин. В своих мемуарах «Полвека с небом» (М., 1988) Савицкий объясняет потери отсутствием боевого опыта у летчиков, а также тем, что «в штабе корпуса не всегда успевали верно оценить обстановку в воздухе, избрать лучший вариант...» Но ведь сам генерал прошел стажировку еще в битве под Москвой, с зимы 1942 года командовал на фронте дивизией...
Как пишет И. В. Федоров, 46 летчиков 265-й дивизии погибли, 17 лечили раны в госпиталях, остальные, получив заслуженные ордена, в начале июня были выведены на отдых в Липецк «после такого кошмара, каким представлялось нам теперь все происходившее на Кубани...»
Но самые большие потери несли наши Ил-2. А. А. Тимофеева-Егорова пишет — за весну, лето и осень 1943 года на Тамани 805-й штурмовой полк, в котором она воевала, потерял три состава летчиков и воздушных стрелков!
Лучший немецкий пилот Ю-87 Ханс-Ульрих Рудель, летавший на Тамань с аэродромов Керчь и Багерово, в своих воспоминаниях полон неостывшей ненависти и показного пренебрежения к «Иванам», бодрится, но и у него прорывается: «Именно здесь многие мои товарищи совершили свой последний вылет... Погода не мешала полетам. Небо почти неизменно оставалось ярко-голубым, нещадно палило летнее солнце... Начинает казаться, что мир полон красоты и покоя, и не существует никакой Крымской, никаких плацдармов, никаких бомб и ужасов».
Начальник генерального штаба люфтваффе генерал-полковник Г. Ешоннек был крайне удручен рассказом сына — лейтенанта, тяжело раненного в воздушном бою на Кубани. Сила советской авиации нарастала. 19 августа, когда близилась к завершению Курская битва, Ешоннек, кавалер Рыцарского креста, мощного сложения 44-летний генерал, покончил с собой в Восточной Пруссии.
Господство в небе над Кубанью не раз переходило из рук в руки. И командование люфтваффе, и наше в итоге заявили об успехе. Чтобы получить близкие к истине цифры потерь, требуется огромная кропотливая работа военных историков в архивах России и Германии. Эта работа пока не проведена. Как пишет Г. А. Литвин: «По данным советских архивов, ВВС РККА уничтожили все самолеты 4-го воздушного флота (всего было 1050). Немцы же, со своей стороны, сообщили, что уничтожили в воздушных боях свыше 1000 советских самолетов и 300 самолетов сбили зенитным огнем, то есть больше, чем их было на этом участке фронта... Обе стороны действовали по старому правилу: «Пиши поболее, что их жалеть-то, басурманов!» Вот данные из немецких архивов о потерях летчиков 52-й истребительной эскадры на Кубани с 17.04 по 17.06.1943 года. Всего потеряно 35 летчиков (убиты, ранены, пропали без вести)».
