Бурунькис ворвался в комнату Генриха точно молния. Он даже не открыл дверь, а проскочил сквозь нее, чего раньше никогда не случалось.

— Быстрее! Вставай быстрее! — закричал он, задыхаясь от бега.

Ушастый человечек, ростом не выше стоящей на задних лапах кошки, был одет в короткие клетчатые штанишки и башмачки с загнутыми кверху носками. В общем, как обычно. Выше пояса никакой одежды на нем не было, потому что густой короткий мех прекрасно защищал глюмов от любого мороза.

Что же ты лежишь? У нас совсем нет времени — срочно нужен Герой!

Как, опять? — Генрих лежал в кровати, его одолевал сон, и идти никуда не хотелось. — Я ведь уже прогнал Безе-Злезе…

Нет-нет, — замахал руками глюм. — При чем тут Безе-Злезе?! Скорей вставай!

Бурунькис подскочил к кровати и принялся стягивать с тринадцатилетнего Генриха одеяло.

Одному человеку в Малом Мидгарде грозит страшная опасность, — не умолкал он ни на мгновение. — Без Героя — все пропало.

Никакой я не Герой, — недовольно буркнул Генрих. — Ты знаешь это прекрасно сам. И потом, разве в Малом Мидгарде мало своих героев? Найдите кого-нибудь местного, пусть и спасает всех.

Так в том-то и беда, что все герои разбежались! — крикнул глюм. Он скинул на пол одеяло и теперь тащил Генриху его джинсы и свитер. — Ну, давай же, вставай, все тебя только и ждут.

Меня? — удивился Генрих. — Вот уж наглость! А почему никто не спросит, хочу ли я быть Героем? Я совсем не обязан всю жизнь сражаться…

Глюм изумленно округлил глаза.

Ты что, не понимаешь? Странно, ведь это знают даже дети… — сказал он. Его уши — длинные, как у зайцев, но с пушистыми кисточками на концах, как у рыси, шевельнулись.

Что знают дети? — ворчливо спросил Генрих.

А то, что Герой — это на всю жизнь, — ответил глюм и бросил на кровать одежду. — Одевайся, а то мы так все подвиги проболтаем.

— ИI много у вас тех, кого нужно спасать? — продолжал тянуть время Генрих.

Много, но сейчас спасти нужно только принцессу. Да ты ее знаешь — Альбина…

— Что?! — вскрикнул Генрих м мгновенно соскочил с кровати.

Когда мальчик и глюм вышли на заснеженную улицу, часы на башне пробили десятый час и разгуливающих по площади людей было немного. При виде мальчика, разговаривающего с самим собой, прохожие удивленно оборачивались. Никто из них глюма не видел, а если б и увидел, на за что не поверил бы собственным глазам: ведь всем известно, что ваука не признает сказочных существ. Как, впрочем, и ведьм. Из всех жителей Регенсдорфа только Генрих Шпиц и Клаус Вайсберг имели дело с настоящими колдуном и ведьмами. Но это другая история, и она уже в прошлом.

Альбина слишком долго гостила в твоем мире? — объяснял по дороге глюм, то и дело прерывая рассказ, чтоб поприветствовать домовых, кобольдов или призраков в пышных старинных нарядах.

После того как богиня-чудовище Безе-Злезе убралась обратно в свой мир Удгард, все они вернулись в Регенсдорф. А вместе с древнерожденнымн вернулась в город и прежняя спокойная размеренная жизнь.

— О чем это я? — спросил самого себя Бурунькис, когда они с Генрихом пересекли площадь Св. Якуба. — Ах да. Так вот, принцесса слишком многое переняла от вас, людей. Она потеряла всякое уважение к королевским традициям и правилам…

— Что еще за правила? — поинтересовался Генрих, расстегивая куртку. Они с глюмом шли очень быстро, и мальчику, несмотря на мороз, стало жарко.

В Малом Мидгарде принято выдавать принцесс замуж за молодых людей королевских кровей. По договору между Ребериком Восьмым и королем Ливантин Фуазебалем Третьим, сын Фуазебаля Дуралей и принцесса Альбина должны были сыграть свадьбу по достижении совершеннолетия. Этот договор был заключен, лишь только родились принцесса и принц. До свадьбы оставалась неделя. Но тут принцесса возьми и заяви, что не любит принца. Ты представляешь? Заявить такое королю?!

Это ее дело — за кого выходить замуж, — пожал плечами Генрих, которому известие о предстоящей свадьбе Альбины совершенно не понравилось. — Да и потом, не рано ли ей?

Ты не понимаешь! — возмутился Бурунькис. — За кого принцессам выходить замуж и когда, решали всегда их отцы-короли. Желание принцесс никогда не учитывалось» потому что благополучие королевств — превыше всего. А теперь, из-за глупой прихоти какой-то девчонки, вот-вот начнется война!

Война? — Генрих даже остановился.

Ну да война. Обычное дело между королями. Но война — не самое страшное. Альбина заявила королю, что любит другого! Представляешь? Я б этого гада придушил, если б знал, кто он.

И я тоже, — согласился с глюмом Генрих, которому совсем не хотелось, чтобы Альбина выходила за кого-нибудь замуж и уж тем более кого-то любила. — А кого она любит?

Это никому не известно. Принцесса держит это в страшной тайне… Ну идем, идем скорее, чего остановился?.. А когда Реберик Восьмой сказал принцессе, что его совершенно не интересуют ее глупые прихоти, Альбина заявила, что сбежит из замка. Ты представляешь?

Нет, — сказал Генрих.

И я не представляю!

Что же дальше? — спросил нетерпеливо Генрих.

А ничего. Сбежала строптивая девчонка!

Куда сбежала?

Никто не знает, — пожал плечами глюм. — Два дня тому назад ее видели в землях брата короля Реберика Восьмого — короля Берлидика. Это к северу от Берилингии. А потом королевство Великая Урунгальдия, которым правил Берлидик, внезапно накрыло Розовое Облако. Оно пришло с востока, улеглось на это королевство, и с тех пор о принцессе Альбине ничего не известно. Как и о судьбе самого короля Берлидика и его подданных. Гонцы и разведчики, посланные нашим королем, не вернулись. Исчезли также двенадцать из семнадцати Великих Рыцарей Берилингии. Страшные дела, похоже, творятся в Великой Урунгальдии.

А что Реберик Восьмой? — спросил Генрих,

Убивается бедный король. Сказал, что раз такое дело, то плевать ему на какого-то там принца. Ради своей единственной доченьки он готов на все, даже начать войну. А тому, кто отыщет Альбину и приведет ее домой, король обещал полцарства в награду.

— Много желающих? — поинтересовался Генрих.

Глюм кивнул.

— Хоть отбавляй. Тот же принц Дуралей, за которого принцесса должна была выйти замуж. Он до того жадный, что за деньги родного отца продаст, а за полцарства — так вообще ядом напоит. Ему не столько принцесса нужна, как полцарства. Какой же из него Герой? Он ведь всего-навсего принц. Да еще уродливый и глупый! Я бы на месте принцессы сам от него сбежал.

А кто говорил про обряды и традиции?

Я говорил. Но я, слава богам, не имею ни капли королевской крови! Да, кстати, чуть не забыл — исчезновение принцессы и близость войны — это еще не все…

Что может быть хуже? — удивился Генрих.

Все боятся, что Облако прилетит в Берилингию. Но лично я в это не верю — зачем Облаку наша Берилингия? Ему что, мало Великой Урунгальдии?

Бурунькис привел Генриха к высокой и длинной стене, одной из главных достопримечательностей Регенсдорфа. Стену специально не штукатурили, чтобы все видели большущие камни, из которых она построена. Судя по надписи на ржавой табличке, стене этой было больше двух тысяч лет, и возвели ее не какие-нибудь варвары, а римские легионеры для защиты своего лагеря. В ста метрах от стены протекал Дунай.

— Ты извини, но я решил, что этим путем лучше всего попасть в Малый Мидгард, — сказал Бурунькис, сдвигая в сторону канализационный люк. — Этот путь не очень удобный и, может быть, не совсем достоин Героя, но если ты не будешь возражать…

Нет, конечно, — улыбнулся Генрих. — Я не привередлив. Главное, чтоб не пришлось лететь на ведьминой метле.

Вот и замечательно, — со странным облегчением вздохнул Бурунькис.

Ну и дела, — сказал Генрих. — Кто бы мог подумать, что дверь в Малый Мидгард расположена под стеной древних римлян!..