— …Император Гай-ди любил её без памяти, — услышала я. — И всё же, умирая, он оставил своему сыну и преемнику завещание — если госпожа Изящная супруга родит ребёнка, мальчика, то ради сохранения мира в стране и предотвращения смут её дитя нужно умертвить.

— Но этого делать не пришлось, — напряжённым тоном сказал Тайрен.

— Да, ваше величество. Однако если бы ребёнок всё же родился, долг вашего предка, как почтительного сына, был бы исполнить повеление.

— Мой долг почтительного сына велит мне прямо противоположное. Я дал обещание отцу, что Шэйрен никак не пострадает.

Я затаила дыхание. На миг вдруг стало очень жарко, а вот по спине, напротив, пробежал холодок.

— Ваше величество, долг перед государством превыше даже долга перед семьёй. Вы — Сын Неба и несёте ответственность перед Небом, предками и народом…

— Так, значит, такова, по-твоему, державная добродетель, которую я должен распространять?! Убить невинного ребёнка, сына императрицы?

— Ваше величество, какое отношение к этому ребёнку имеет императрица? Дочь рода Фэй никогда не рожала детей.

Повисло молчание, слышно было только, как Тайрен отдувается, словно после бега. Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Чего мне стоило не выскочить из-за ширмы и не впиться этими самыми ногтями в рожу советничка, кем бы он ни был, одному Небу ведомо.

— Простите старому слуге его откровенность, — тем временем заговорит тот, — но то, что я сейчас скажу, вам никто больше не скажет. Я знаю вас с пелёнок, знал вашу матушку, неоднократно вступался за вас перед вашим отцом. Я понимаю ваши чаяния и желания вашего сердца. Уступив им, вы ввели во дворец женщину, которую полюбили. Удочерение её родом Фэй позволило соблюсти внешние приличия, но… Принц Шэйрен подрывает и приличие, и ваше положение уже тем, что существует. В глазах двора и народа он напоминание о грехе, вами совершённом.

— Даже если он исчезнет, грех останется.

— Но может забыться со временем. Однако главное — то, о чём я вам уже говорил. Да, прежний император не назначил своего второго сына наследником, но он неоднократно высказывал такое желание, и никто не сомневается, что лишь война не позволила ему осуществить его. Очень многие думают, что, как почтительному сыну, вам следовало бы исполнить желание вашего отца. Пока думают, скоро заговорят. Нельзя угодить всем, император без врагов — не император. Ваш брат мал, если с вами что-то случится, он не сможет править сам. Боюсь, искушение может оказаться слишком велико. Ваше величество… дети часто умирают. Болезни, несчастные случаи… Пусть императрица Фэй родит вам сына — вашего сына, безупречного наследника. Того, кто будет связан узами родства и почтительности только с вами. Того, кому никто никогда не сможет внушить, что правящий император как-то провинился перед его отцом.

Снова повисло молчание. Я замерла. Ну же, Тайрен! Почему ты не оборвал этого оратора?! Почему не прикажешь ему отправиться в изгнание, как сановнику Диню, как иным прочим? Почему не позовёшь стражу, не бросишь его в тюрьму?! Ведь покушаться на жизнь принца крови хоть действием, хоть словом — государственная измена!

— Но как я посмотрю в глаза императрице? — хрипло спросил Тайрен.

— А как ваше величество смотрели в глаза отцу, когда объявляли ему, что берёте его женщину себе? Тогда вы нашли в себе достаточно храбрости, куда она делась сейчас? Никому из нас не избежать ответственности. А императрица ничего не узнает.

С меня достаточно, поняла я. Медленно сделала несколько шагов назад, повернулась, нашла взглядом Шэн Мия и кивнула.

— Прибыла её величество императрица! — поняв меня совершенно правильно, провозгласил евнух. В комнате что-то стукнуло, я так и не поняла, что, когда обогнула ширму и увидела вскочившего мне навстречу Тайрена.

— Что случилось? — его пристальный взгляд скользнул по мне. — Ты бледна. Ты не здорова?

— Прости, — я вымучила улыбку. — Я хотела сама сообщить тебе радостную новость, но, кажется, переоценила свои силы.

Он проследил за моей рукой, уже привычно лёгшей на живот, и в его глазах вспыхнул восторг:

— Ты беременна?!

Я кивнула, и в следующий миг, как и в прошлый раз, меня сграбастали в объятия и подкинули в воздух. Позади раздалось деликатное покашливание, и Тайрен быстро поставил меня на пол. Теперь я наконец смогла рассмотреть благообразного старца, сидевшего за столиком в глубине комнаты. Поймав мой взгляд, он поднялся и с достоинством поклонился:

— Подданный приветствует ваше величество.

— А вы…

— А, это непременный служитель Рай, — представил его Тайрен.

— О, — я нахмурилась, вспоминая, каких именно советников звали непременными служителями. — Из Канцелярии?

— Да, ваше величество.

— Я вас запомню, — пообещала я.

— Слуга польщён, ваше величество, — с доброжелательной улыбкой откликнулся сановник, и я опять испытала острое желание исполосовать эту самодовольную лицемерную рожу. Должно быть, в моём лице что-то изменилось, так как широкая улыбка сползла с лица Тайрена:

— Плохо себя чувствуешь? Что-то болит?

— Ничего страшного. Просто голова кружится.

— Ну что ж ты так! Тебе нужно беречь себя. Немедленно отправляйся в дворец Полдень и приляг. Эй, ты, присмотрите за её величеством как следует!

— Ты прав, — я вымучила ещё одну улыбку, в то время как Шэн Мий молча поклонился. — Сейчас же еду обратно.

— Я приду к тебе, как только закончу с делами, — пообещал Тайрен, и сановник Рай поклонился на прощанье:

— Поздравляю ваше величество со счастливым событием. Желаю вам здоровья и благополучия.

И, возможно, даже не врал. В конце концов, он же не уговаривал Тайрена избавиться от меня. Но почему, думала я, кусая губы, пока носильщики несли меня обратно, почему Тайрен не оборвал его, не заткнул, как иных прочих, предлагавших вещи куда более безобидные? Только ли из старой привязанности? Или, быть может… Не потому ли, что слова этого мерзавца отвечают его собственным тайным мыслям? Не хочет ли Тайрен и сам в глубине души избавиться от брата-пасынка? Потому ли, что тот — потенциальная угроза, или потому, что Шэйрен служит напоминанием, что я не всегда принадлежала одному мужчине…

Пока он отказывается от чудовищного предложения, но месяц-другой-третий уговоров — возьмёт да и согласится…

Оказавшись во дворце, я вопреки словам Тайрена не легла, а спросила, где дети и, услышав, что в саду, кинулась к ним. С лужайки перед дворцом раздавался детский смех — Шэйрен гонялся за одним из живущих в саду павлинов. Как же быстро растут дети! Совсем недавно он с трудом проходил несколько шагов, а вот теперь не просто ходит — бегает, на беду окрестной живности. Похоже, Шэйрену очень хотелось заполучить перо из павлиньего хвоста. Сам павлин на этот счёт придерживался иного мнения, и, кажется, не терял надежды, что настырный преследователь как-нибудь отстанет. Во всяком случае, не улетал, хотя и мог, а убегал лапами, лишь иногда перепархивая с места на место. Но принц не отставал и явно удивился, когда я подбежала к нему, сгребла в охапку и расцеловала так, словно не видела месяц.

— Ничего, — прошептала я в тёплую макушку, — ничего. Не бойся, маленький. Мама никому не даст тебя в обиду.

Маленький и не думал бояться, ему не терпелось вернуться к забаве, так что он принялся отпихивать меня с протестующими звуками. Шэйрен вообще был куда более самостоятельным и менее склонным к нежностям, чем Лиутар в его возрасте. Ко мне с несмелым вопросом "Что случилось, ваше величество?" приблизилась присматривавшая за ним няня, и я со вздохом выпустила сына.

— Ничего. Где Лиутар?

— Её высочество в сандаловой беседке, играет с юными госпожами.

Я кивнула. Я сама это и предложила — набрать дочке подружек из числа дочерей сановников.

— Хорошо, я навещу её позже. Пока у меня дела.

Тайрен мог прибыть через полчаса, а мог задержаться до вечера, однако на задуманное мной много времени и не нужно. Оказавшись в своих покоях и выгнав служанок, я обернулась к неотступно следовавшему за мной Шэн Мию.