— Какая ты счастливая, что у тебя есть брат, — вздохнула Жасмин.
Зато когда Уилл бывал не в настроении, он сминал моих пластилиновых человечков в бесформенный розовый ком, спускал русалок в унитаз, а меня запихивал в тёмный шкаф с привидением и запирал дверцу снаружи.
— Ты, наверное, плохо представляешь, какими иногда могут быть братья, — сказала я. — Особенно мой…
— Так познакомь! — сказала она. — Давай разыщем его на большой перемене.
— Уилл любит бродить в одиночку. Мне не разрешается подходить к нему в школе.
— Как это — не разрешается? Учителя запрещают?
— Да нет. Уилл запрещает, — пробормотала я.
Жасмин засмеялась:
— А ты слушаешься?
— Уилл иногда бывает… немного странным. Если его не слушаться, обязательно потом пожалеешь.
Жасмин подняла брови:
— С этим нужно разобраться.
Сердце у меня отчаянно заколотилось. Я видела, что она не понимает. Я не хотела, чтобы ей пришлось плохо.
— Не надо так волноваться, Филь. — Жасмин легонько дёрнула меня за косу. — Слушай, заплети мне так же, а? Эта старая дура, миссис Мейсон, говорит, чтобы я не ходила с распущенными волосами. Помоги мне, будь лапочкой!
— Конечно, — сказала я. — Давай свою серебряную щётку.
— У меня её нет с собой… А у тебя не найдётся щётки?
— Да, только она немножко грязная. Ничего?
— А что такого? Мы же лучшие подруги! Твоя щётка, моя щётка… Твои вошки — мои вошки…
— У меня нет вшей!
— У меня тоже, глупенькая. Причеши меня, ну пожалуйста.
Я расчесала её роскошные длинные золотистые кудри. Они были такие тёплые на ощупь, такие шелковистые, такие тонкие и нежные по сравнению с моими жёсткими густыми космами. Я едва справлялась с неуклюжими пальцами, старательно переплетая ускользающие пряди. Мне ужасно хотелось причесать её получше, чтобы Жасмин осталась довольна.
Сколько ещё у меня получится оттягивать её визит к нам домой? Хотя, может быть, я напрасно так беспокоюсь. Уилл, скорее всего, запрётся у себя и просидит там, пока она не уйдёт. Наверняка он так и сделает.
Дорогой К. Г.!
Интересно, сколько раз я перечитывала Ваши книжки? И все-таки каждый раз, когда смотрю на какую-нибудь картинку, вижу её по-новому.
Маме они не нравятся. Она ни разу не смотрела их вместе со мной, даже когда я была совсем маленькая. Она говорит, цвета на них слишком бледные, серые, выцветшие. Ей не нравятся деревья с корявыми лицами и узловатыми корнями. Она считает, что старые ведьмы с бородавками на носу, пучеглазые людоеды, извивающиеся змеи и огнедышащие драконы слишком страхолюдные для детской книжки. Сказала: «Не жалуйся, если тебе потом будут сниться кошмары».
Кошмары и правда снились, но мне все равно.
Как-то раз я влетела к себе в комнату, смотрю — мама сидит на кровати, а на коленях у неё раскрытая книжка. Она тут же вскочила, словно испугавшись, и давай вытирать пыль, а ко мне повернулась спиной. Но я успела заметить, что у неё по щекам текут слезы.
Не понимаю, почему это?
С любовью,
Из книги Кacnepa Грёзы «Домашние феи»
Фея Домашнего очага
Робкое волшебное существо, которое старается принести удачу своему дому.
