в) Истязание женщин (уколы до крови, бичевание и т п.)
К предыдущим двум категориям — мании убийства на почве сладострастия и осквернению трупов, притом скорее к первой категории, — примыкают те случаи в которых поранение жертвы сластолюбия и вид текущей крови ее являются источником возбуждения выродившихся индивидов.
Таким чудовищем был пресловутый маркиз де Сад1, именем которого воспользовались для обозначения сочетания сладострастия с жестокостью. Само по себе половое сношение его не привлекает и не возбуждает, если не сопровождается уколами, приводящими к кровотечению Вершину наслаждения давало нанесение ран обнаженным проституткам и такое ранение стало обязательным условием.
Сюда же следует отнести и сообщение Бриера де Буамона об одном капитане, заставлявшем свою возлюбленную всякий раз перед половым актом, практиковавшимся им очень часто, приставлять себе пиявки к известным местам. В конце концов у этой женщины развилось помешательство, возникшее на почве сильнейшего малокровия Следующий случай, заимствованный из моей личной практики, рисует в очень характерной степени эту взаимную связь между сладострастием и жестокостью со стремлением проливать кровь и наслаждаться ее созерцанием.
Наблюдение 25 X, 25 лет, происходит от отца-сифилитика, умершего от паралитического слабоумия, и от матери, страдавшей конституциональной неврастенией истерического характера. Это слабый, конституционально-невропатический субъект, с многочисленными анатомическими признаками вырождения Еще в детском возрасте отмечены приступы ипохондрии и навязчивые идеи. Впоследствии наступило постоянное чередование возбужденного и угнетенного настроения. Уже 10-летним мальчиком пациент испытывал своеобразное сладострастное ощущение при виде пораненного пальца и текущей из него крови. Он производил себе поэтому нередко уколы или порезы пальца и чувствовал себя тогда наверху блаженства. Довольно рано к этому присоединилась эрекция, наступавшая и в том случае, когда он созерцал чужую кровь, например, когда случались порезы пальца у горничной, это особенно вызывало в нем любострастные ощущения. Его половая жизнь стала пробуждаться со все большей и большей силой. Никем не побуждаемой, он начал онанировать, причем каждый раз его воображению рисовались образы истекающих кровью женщин. Его уже перестало удовлетворять созерцание собственной текущей крови, и он жаждал лицезреть кровь молодых женщин, особенно таких, которые были ему симпатичны. Нередко он с трудом мог воздержаться от искушения поранить своих двух кузин и горничную. Но и женщины, сами по себе мало ему симпатичные, порождали в нем это влечение, если они действовали на него возбуждающим образом особым туалетом, украшениями, преимущественно кораллами. Ему удавалось противостоять свое-му влечению, но в его фантазии постоянно возникали кровавые мысли, неизменно сопровождающиеся сладострастными ощущениями. Между теми и другими идеями и ощущениями существовала тесная, неразрывная связь. Часто воображению его представлялись и иного рода картины, опять-таки с окраской жестокости, так, например, он видел себя тираном, убивающим толпу залпом картечи, далее он мысленно рисовал себе сцену вторжения неприятеля в город с убийством, грабежом и изнасилованием девушек. В спокойные промежутки времени пациент, обычно человек добродушный и в этическом отношении неущербный, стыдился подобных сладострастно-жестоких фантазий и чувствовал к ним сильнейшее отвращение; они тотчас же исчезали, коль скоро его половое возбуждение удовлетворялось онанистическим актом.
По прошествии немногих лет у нашего пациента развилась неврастения, и в этом состоянии для семяизвержения достаточно было уже одного мысленного представления крови и кровавых сцен. Желая избавиться от своего порока и своих цинически-жестоких фантазий, больной предпринял половые сношения с женщинами. Половой акт удавался, однако, только в том случае, когда больной вызывал в своем воображении образ девушки с порезанным и истекающим кровью пальцем. Без содействия этого мысленного представления эрекция не наступала. Представление о порезе ограничивалось лишь женской рукой. В моменты наиболее высокого подъема полового возбуждения достаточно было уже одного созерцания симпатичной ему женской руки, чтобы вызвать интенсивную эрекцию. После того как, напуганный чтением одной популярной брошюрки о вредных последствиях онанизма, пациент перестал мастурбировать, он впал в состояние тяжелой общей неврастении с ипохондрической дистимией, отвращением к жизни. Сложный и бдительный врачебный уход в течение года снова поставил его на ноги. Прошло три года, и он психически здоров, по-прежнему испытывает частое половое влечение, но прежние кровожадные представления овладевают им лишь изредка. От рукоблудия X. отказался окончательно. Он удовлетворяется естественными половыми сношениями, вполне потентен и не имеет надобности прибегать к кровавым представлениям.
То, что подобного рода сладострастно-жестокие влечения могут возникать лишь эпизодически и при известных исключительных состояниях у невропатически отягощенных лиц, доказывается следующим случаем, заимствуемым у Тарновского (указ. соч., с. 61).
Наблюдение 26. 3., врач, невропатической конституции, плохо реагирующий на алкоголь и при обычных условиях нормально отправляющий половые функции, не в состоянии уже, как только он выпил вина, удовлетворять свое повышенное половое влечение обычным актом совокупления, и, для того чтобы добиться извержения семени и испытать чувство полнейшего удовлетворения похоти, он должен был уколоть или надрезать ланцетом ягодицы женщины, созерцать текущую кровь и чувствовать внедрение лезвия в живое тело.
Большинство отягощенных этой формой полового извращения оказываются, однако, нечувствительными к нормальному возбуждению, вызываемому женщиной.
Уже в приведенном выше первом случае для получения эрекции приходилось прибегать к содействию представления о крови. Нижеследующий случай относится к мужчине, который из-за практиковавшегося им в ранней юности онанизма и т. п., утратил способность к эрекции, так что у него садистский акт заменил нормальное совокупление.
Наблюдение 27. «Подкалыватель девушек» в Боцене, сообщено Демме (Buch der Verbrechen, II S. 341).
В 1829 г. Г., 30 лет, солдат, привлечен был к суду. В различное время и в различных местах он наносил столовым или перочинным ножом уколы девушкам в область живота, главным образом в половые части; эти покушения он мотивировал усиленным до бешенства половым влечением, которое могло быть удовлетворено только укалыванием женщин или же мысленным представлением о таком повреждении.
По его словам, влечение это не оставляло его часто целыми днями, причем его душевное равновесие в это время совершенно нарушалось, приходя в норму лишь после того, как мысль, державшая его в своей власти, претворялась в действие В момент нанесения укола он испытывал то же половое удовлетворение, какое доставляется совершенным актом совокупления, и удовлетворение это усиливалось еще более при виде крови, стекавшей с ножа.
Уже на десятом году в нем пробудилось с необыкновенной силой половое влечение. Он начал мастурбировать, и рукоблудие ослабило и тело его, и дух.
До того как он сделался «подкалывателем девушек», он удовлетворял половую страсть сношениями с девушками, не достигшими половой зрелости, онанистическими актами, совершаемыми ими над ним, далее содомией. С течением времени его стала все чаще и чаще посещать мысль о наслаждении, которое могут доставить нанесения уколов молодой красивой девушке в область половых органов и созерцание крови, стекающей с ножа.
Среди принадлежавших ему вещей найдены были, между прочим, им самим рисованные непристойные изображения предметов религиозного культа. Он пользовался репутацией человека причудливого, очень раздражительного, угрюмого, разочарованного, нелюдима, женолюбца. В нем нельзя было заметить ни малейшего следа стыда и раскаяния в совершенных им деяниях. Очевидно, это был субъект, которого преждевременные половые эксцессы сделали импотентным1 и который, под давлением продолжавшегося сильного полового влечения и невропатической конституции, обратился к извращенным половым актам.
