Анегард вздохнул всей грудью, как будто заново вспоминая холод зимнего ветра, запах свежего снега и растопленных в кухне печей, звуки замка, живущего обыденной жизнью. Перед глазами плыло от внезапной слабости, он моргнул, развернулся, прислонившись к каменной кладке затылком. Марти беззвучно всхлипывал, явственным усилием воли заставляя себя дышать, и даже в столь плачевном состоянии смотрел на Зигмонда с восторженным ужасом. А тот спокойно стоял, привалившись плечом к стене у окна, укрывшись тенью, особенно густой рядом с полосой солнечного света – и только если вглядеться, становились заметны частое, тяжелое дыхание, побледневшее лицо и покрасневшие от лопнувших сосудов глаза.

       – Мощно, – выдохнул Марти.

       – Учись, тоже сможешь, – криво ухмыльнулся Зиг. И тут же добавил серьезно: – Что-то не пойму я, тебя-то почему приложило? Вроде не настолько ты клятвами прежнего Герейна повязанный.

       – Может, из-за Ульфарова колдуна? Я ж тебе рассказывал, разве не помнишь?

       – Да ерунда, в голову не бери, – отмахнулся Зиг. – Колдун сдох, а клятва твоя добровольной не была. Другое думай.

       – Другое? – Марти почесал в затылке, взъерошив и без того лохматую шевелюру. – Разве что храм. Я ж дядюшку-сволочь в храме кончил, как раз у алтаря Старухи. Не как положено, не по традиции, без вызова, попросту горло перерезал. Он жертву приносить собрался, девчонку. Вот я и не сдержался.

       – И его кровь на алтарь упала? – Зиг напрягся. – Тобой пролитая?

       – Вся, – кивнул Марти.

       На комнату опустилось молчание. Анегард во всех этих делах с кровавыми жертвами не разбирался вовсе, но даже он понял – случилось что-то очень нехорошее. Такое, что весь его испуг тогда в храме яйца выеденного не стоил по сравнению с тем, чего и насколько нужно было бояться.

       – Знать бы еще, чего он просил, – пробормотал Зиг. – Хотя без разницы, тебя Она могла и другим одарить. Не угадаешь.

       Марти закрыл глаза. Лицо его стало неподвижным, и голос, когда он заговорил, звучал ровно и бесстрастно:

       – Если я стану таким, лучше убей. Прямо сейчас, пока не поздно.

       – Ох и балда ты, парень. Не станешь, если сам не захочешь. Сколько я Сьюз объяснял, и тебе повторю – боги берут у нас ровно столько, сколько мы им отдаем. Не меньше, но и не больше, – Зигмонд смотрел с насмешливым одобрением, и Анегард, испугавшийся было, что ничего не закончилось, снова вздохнул свободно. Неприязни к Игмарту он давно не испытывал, но сейчас понял вдруг, что тот перестал быть и навязанным соглядатаем, и просто попутчиком, и даже будущим мужем сестры. А стал – товарищем, которому веришь, как себе.

       – Так что мне делать? – хмуро спросил Марти.

       – Да ничего, – Зиг усмехнулся, шагнул в кровати и вдруг потрепал того по макушке, по растрепанным вихрам – как ребенка. – Просто живи. Наводи здесь порядок, чтоб было куда жену привести. Людей успокой, объясни, что все закончилось. Разве вот что – в храме к Ее алтарю не подходи. Она, конечно, не забудет, но и напоминать о себе лишний раз незачем.

       – Что-то меня это не успокаивает, – буркнул себе под нос Марти. Махнул рукой: – А, к бесам! Все равно ничего с этим не сделать. Спасибо, Зигмонд. За тварей и за баронство тоже. По чести-то оно твое.

       Зигмонд хлопнул его по плечу, кивнул и вышел.

       Анегард медленно вздохнул. Не верилось, что дело сделалось так быстро и просто – для него просто.

       – Я, наверное, съезжу в Азельдор, – сказал он. – Тебе отлежаться нужно, потом здесь порядок навести, кого-то вместо себя пока что оставить – ты ведь со мной возвращаешься, верно? Значит, до отъезда несколько дней точно еще. Отправлю королю отчет срочной почтой.

       – Эй, Лотар, – догнало его, когда почти уж подошел к дверям. – Ты ведь не будешь против, если я посватаюсь к твоей старшей сестре?

       Анегард обернулся, поглядел в напряженное лицо Игмарта. Чтобы взвесить все «за» и «против» этой партии, ему не хватало опыта и точных сведений: о положении Игмарта при короле, потенциальном богатстве баронства Герейнов, других возможных партиях для детей барона Лотарского – всех, и для него самого в том числе. Браки – дело родовой политики, той ее части, в которую Анегард пока что не стремился вникать. К тому же сейчас и положение самих Лотаров достаточно неопределенное.

       Но Марти, похоже, плевать на возможную опалу Лотаров. А если спросить Сьюз, она наверняка тоже отмахнется от слов, что расположение его величества к младшему Герейну довольно сомнительно. Стоит ли возражать там, где явственно слышен тихий смех Звездной девы? Анегард пожал плечами – больше на собственные мысли, чем на вопрос. И ответил честно:

       – Если Сьюз тоже этого захочет, я только порадуюсь.

       – Не могу я так больше! – Сьюз швырнула было меховую накидку в угол, но тут же, вздохнув, подняла, отряхнула от снега и повесила сушиться. Все же привычка к аккуратности оказалась сильнее желания выразить возмущение.

       Но возмущение никуда не делось, кипело в крови, подзуживало махнуть рукой на приличия и дочернее послушание, послать к бесам отцовскую заботу и прямо объявить, что если к заботе прилагается жених, то она, Сьюз, лучше вернется в их с бабушкой лесной домик.

       Хорошо хоть, что отец пока не приказывает. Всего лишь завел разговор – о том, что в ее годы пора уже быть замужней дамой, но так сложно найти приличного мужа для девушки, которая воспитывалась деревенской лекаркой и жила без должного надзора. О том, что его старому другу Грегору очень уж по душе пришлась «милая Сюзин», а он как раз подумывал жениться вторично. И хозяйство-то у него налажено, и умения Сюзин как лекарки и травницы он оценил в полной мере, и другой жены теперь даже в мыслях не держит.

       «Подумай, дочь моя, лучшего мужа для тебя не найти».

       – А мне лучший и не нужен! – прошипела Сьюз.

       Отец и слушать не стал, что она не хочет за Грегора. «Подумай»… Правда, Сьюз побоялась признаться, что ждет другого. Вдруг отец велел бы тут же играть свадьбу! Кто Марти против владетельного барона Грегора Ордисского? Всего лишь королевский гвардеец, вояка. Сейчас ей хотя бы дали время…

       А подаренные Марти осенние звезды так и стоят, не вянут. Сьюз дотронулась до букета раскрытой ладонью, осторожно погладила острые края лепестков. Помнит, любит, все еще хочет взять ее в жены. Но должен же он понимать, что барон Лотар не примет в зятья безродного голодранца? Значит, и он не так прост? Может, Анегард уже знает, как и чем королевский пес намерен доказать свое право породниться с баронами Лотарскими? Ох, сплошные вопросы. И хоть бы весточка пришла!

       Хорошо еще, что бабушка не торопится уезжать. Утро по-прежнему начинается с завтрака в парадной столовой, с отцом, маленькой сестренкой и Грегором, но после Сьюз спускается в кухню – там, за большим разделочным столом, который сейчас не нужен для готовки, они с бабушкой разбираются с травами. Сортируют, перетирают, смешивают. Все нужные составы Сьюз давно знает, но вот наговорам бабушка ее раньше не учила. А есть еще всякие тонкости – как ловчее смешивать, какой водой заваривать и на каком огне запаривать, какое снадобье нужно сразу укутать и дать настояться в тепле, а какое, наоборот, быстро остудить. Отец спускался несколько раз, хотел то отправить ее платья новые шить, то с Грегором верховой ездой заниматься, но бабушка возражала непреклонно: «Хотите знающую лекарку и травницу, пусть учится, пока есть у кого! Сами потом спасибо скажете!»

       И старый барон отступал перед доводами деревенской знахарки.

       Заглядывал и Грегор, пытался заводить разговоры, но быстро понял, что мешает работе, и отступил. Лишь стал еще внимательней за семейными трапезами, все норовил кусочек повкусней выбрать да положить «милой Сюзин» на тарелку, подать солонку, саморучно налить вина… Сьюз смущалась и сердилась, но как отвадить нежеланного кавалера, не знала. Это ж не деревенские ухажеры – с теми можно было говорить прямо и даже грубо, если позволяли себе лишнего. Вот уж точно, одни сложности от благородного происхождения!