И Лёля думала: почему же человек — «ломань», ведь люди не ломаются, они так крепко и гордо ходят по дороге?

Однажды она увидела старую бабушку. Совсем сгорбилась бабушка, еле шла по дороге, опираясь на клюку.

— Бабушка, бабушка, — подбежала к ней Лёля. — А ты — ломань?

— Ломань, доченька, ломань. Я ещё человек.

Лёля смотрела ей вслед и долго думала и поняла, что жизнь может и вправду ломать человека, и главное, чтоб не сломала.

Так в Лёлиной голове сливались два языка — русский и полыновский, они помогали друг другу. Иногда Лёля чего-то не понимала на русском, зато понимала на полыновском.

Но мы дальше всё будем рассказывать на русском.

А то ещё, чего доброго, нам скажут: «кати коза», а мы схватим какую-нибудь козу да и покатим её не знаю куда.

— Ну вот и приехали, — сказал однажды дед Игнат, входя в комнату.

Своими крепкими заскорузлыми пальцами он держал за ухо какого-то чернявого мальчонку. Более чумазого мальчонки Лёля пока в своей жизни не встречала. А ещё он был — кудрявый!

— Цыганёнок! — сказала Татьяна Дмитриевна. — Отпусти его, Игнат.

Дед отпустил, и в тот же миг цыганёнок прыгнул к окну и вылетел бы на улицу, если б дед не успел ухватить его за ухо.

— Откуда ты? — спросила Татьяна Дмитриевна. — Как тебя звать?

— Ква-ква! — ответил цыганёнок. — Ква-ква-ква!

И тут он вытащил из-за пазухи лягушку. Лягушка прыгнула — Татьяна Дмитриевна вскрикнула, а кудрявый снова прыгнул к окну, и лягушка за ним.

Но дед Игнат снова поймал и мальчишку и лягушку. Лягушку отпустил за окно, а мальчика оставил в школе.

Кудрявый наконец понял, что выпрыгнуть за окно ему не дадут.

— Отпусти ухо, дед, — сказал он. — Не буду прыгать.

Дед Игнат отпустил ухо, и кучерявый протянул руку Лёлиной маме и сказал:

— Мишка.

— Откуда ты? — спросила Татьяна Дмитриевна. — Откуда ты взялся?

— С войны, — ответил Мишка. — Я — бродячий солдат.

В тот же день повели Мишку в баню.

— Не хочу мыться! — кричал бродячий солдатик. — Не хочу париться!

Но его отмыли, дали штаны и новую рубашку.

Спать Мишку уложили в сторожке, у деда Игната.

И как только настала ночь и дед Игнат захрапел — Мишка тут же и убежал.

Но и дед Игнат храпел нарочно. Он решил поглядеть, куда бежит бродячий солдатик. А Мишка добежал до ближайшего стога, закопался в него и заснул.

— Пускай себе спит, — решил дед Игнат, вернулся в сторожку, залез на печку и захрапел уже по-настоящему.

С тех пор и жил цыганёнок Мишка в деревне Полыновке, а спал где хотел — то в сторожке, то в стогу сена.

Откуда он здесь взялся — никто никогда не узнал. Наверно, потерялся, отстал от родных цыган, бродящих по полынной степи.

— А ну-ка пойди сюда, — сказал Мишка Лёле, когда увидел её, и он поманил девочку пальцем.

— Не пойду, — сказала Лёля.

— Иди-ка сюда, иди.

— Не пойду, у тебя там — жаба!

— Где?

— Да вон там.

— Тут, что ли? — спросил Мишка и сунул руку за пазуху. — Да нету здесь ничего. Иди, не бойся.

Но Лёля не пошла к Мишке. Пускай не думает, что она дура. Она ясно видела, что за пазухой у него кто-то шевелится.

— Ну ладно, — сказал Мишка. — Это не жаба, а простая лягушка. Смотри, я её отпущу.

Мишка вытащил из-за пазухи лягушку и бросил её в лужу.

— Иди теперь ко мне, не бойся.

И Лёля подошла к Мишке. А у него за пазухой была вторая лягушка. И он вытащил её и сунул Лёле прямо в нос.

И Лёля, конечно, закричала изо всех сил и отпрыгнула. А Мишка хохотал на всю деревню.

— Ну ладно, — сказал он, отхохотавшись. — Иди снова сюда.

— Не пойду, — сказала Лёля. — Ты — обманщик.

— Да ладно, иди, нету больше лягушек.

— Не пойду, и всё.

— Обижаешь, — сказал Мишка. — Ладно. Я сам уйду в солдаты. Уйду на войну.

— Как это так? — удивилась Лёля.

— А вот так! — сказал Мишка и повернулся спиной. — Вот видишь — ухожу.

Он сделал два шага и остановился.

— Ухожу в солдаты. На войну. А там меня убьют. И все будут плакать. И всё это из-за тебя.

И Мишка снова повернулся к Лёле спиной и пошёл в солдаты. На войну. И Лёле сделалось жалко, что он уходит в солдаты. Он хоть и обманщик, а — весёлый человек. Жалко его убивать.

— Эй, Мишка, — сказала она вдогонку. — Не уходи в солдаты.

— Ну, ладно, — сказал Мишка. — Пока не уйду… а теперь давай яйца катать.

— Как так?

— А вот так, — сказал Мишка и достал из кармана куриное яйцо. — Видишь это яйцо? Оно варёное. А можно играть и неварёными, неважно. А вот смотри — мяч.

И он достал из кармана мячик, сшитый из разных тряпок.

— Теперь кладём яйцо на землю и отходим в сторону. И кидаем мяч. Кто попадёт в яйцо — тот его и съест. Понятно?

— Понятно, — сказала Лёля.

— Ну кидай, — сказал Мишка и протянул Лёле мяч.

Лёля взяла мячик и кинула. Мяч полетел куда-то в сторону, совсем не туда, где лежало яйцо.

— Так, — сказал Мишка, — промазала. Теперь моя очередь.

Он размахнулся и кинул так ловко, что сразу попал в яйцо. Мишка подбежал, схватил яйцо, мигом содрал с него скорлупу и сунул яйцо в рот. С удивлением смотрела Лёля, как Мишка быстро ест яйцо.

— Ну давай теперь ты своё яйцо, — сказал Мишка.

— Какое яйцо?

— Как это какое? Твоё яйцо. Моё мы проиграли и съели. Теперь твоя очередь ставить на кон яйцо.

— А у меня нету яйца.

— Как это нету? У деда Игната за печкой-то, в корзинке. Беги и неси.

— Нет, не могу, — сказала Лёля. — Дед Игнат заругает.

— Ах, ты не можешь?

— Не могу.

— Совсем-совсем не можешь?

— Совсем-совсем.

— Ну тогда я ухожу в солдаты. — И Мишка повернулся к Лёле спиной и пошёл в солдаты.

— Стой, Мишка, — сказала Лёля, — не уходи в солдаты. Я принесу.

Она побежала в школу, взяла из кошёлки яйцо. Яйцо положили на землю, и Лёля, конечно, снова промахнулась, а Мишка сразу попал. От удара яйцо треснуло, потому что было сырое. Но Мишка его быстренько выпил.

— Беги, неси новое.

И Лёля побежала.

Когда Мишка выиграл девять яиц и Лёля побежала за десятым, он крикнул ей вдогонку:

— Эй, Лёля-Лелесь! Надоели несолёные яйца. Неси вместе с яйцом и соли! И хлеба краюху!

И Лёля, конечно, всё принесла.

— Разделим по-братски, — сказал Мишка и разломил кусок хлеба пополам, посыпал солью.

А Лёля задумалась и сказала потом:

— Наверное, ты мой степной брат.

— Как так? — спросил Мишка.

— А так. У каждого человека есть свой степной брат. Мне Марфуша рассказывала.

Жила когда-то в деревне Полыновке девочка. Жила она в бедном доме вместе со своей матерью. И не было у неё ни братьев, ни сестёр. А про степного брата она ничего не знала.

Вот заболела мать. А в доме ни хлеба, ни пшена — вода холодная. Напилась мать воды и говорит дочке:

— Иди, доченька, в поле. Позови на помощь своего брата.

— Какого, — девочка говорит, — брата?

— Степного.

Вот пошла девочка в поле, стала там и говорит:

— Братец, братец мой степной, отзовись!

И вдруг слышит шёпот издалека:

— Стё…ё-ё…па… Стё-ё-па…

Обрадовалась девочка, что отозвался брат.

— Стёпа, братец, матушка наша хворает, а в доме нет ничего — только вода холодная.

И тут заволновалась степь, раздвинулись кусты полыни, и показался высокий и странный человек. Он был весь серебряный, как полынь. Одежды — серебряные и волосы. Обнял он девочку и говорит:

— Я Стёпа — твой брат степной.

Вот пришли они домой, и брат быстро наколол дров, согрел воды. А потом сходил к соседям, отдал свой серебряный кафтан за мешок картошки да бутыль постного масла. Наварили они картошки, и матушка пошла на поправку.