Она свернула к дамской комнате и, уже собралась, было открыть дверь, когда её из приятной задумчивости вывели довольно громкие женские голоса. Марго остановилась и прислушалась.

…— Я же говорю Катька, что собственными глазами видела, как они целовались, — убеждал какую-то девушку пронзительный женский голос, — думаешь, женитьба хоть как — то повлияет на его поведение? Да как бы не так! Горбатого как говорится…

…— Да уж, Катюха, — вторил ему другой, более глубокий голос, — Ленка права! И где были твои мозги, когда ты за него замуж выскочила? Кобель он и в Африке кобель. Ну, соблазнил он тебя. Бывает. Мы все понимаем, перед ним же просто невозможно устоять, но выходить за него?.. Вы всего лишь две недели женаты, а он — смотри уже хвост трубой. А до Маргоши, тебе ой как далеко. Да если бы Ленка случайно не зашла, он уже бы разложил её прямо на столе. А ты…

Марго решила, что наслушалась достаточно и пришла пора спасать неведомую Катю, которая, по всей видимости, являлась Гошиной женой из цепких лап местных сплетниц. Ну и заодно полюбоваться на девушку, которой удалось растопить лед в вечно холодных голубых глазах.

…— Так-так-так, — она распахнула дверь дамской комнаты и остановилась на пороге, обозревая представшую её взору картину, — ну и что же было дальше, интересно?

Неподалеку от двери, она обнаружила буквально прижатую к стенке двумя абсолютно круглыми дамочками средних лет, очень симпатичную растерянную и едва не плачущую девушку с роскошной косой, одетую в дорогой брючный костюм от Гуччи (у тебя всегда был прекрасный вкус, Гоша) приятного цвета топленых сливок и тоненький светло-кофейный свитерок с высоким воротом. В красивых миндалевидных глазах Гошиной супруги плескались тоска пополам с отчаянием.

Увидев на пороге высокую красавицу — брюнетку с короткой мальчишеской стрижкой, умопомрачительной фигурой, длинными ногами, в серо-стальных глазах которой плескался ничем незамутненный гнев, и с ходу опознав в ней любовницу босса Маргариту Войцеховскую, о которой, в общем — то и шла речь, дамочки сначала испуганно замерли, а потом порскнули в разные стороны.

— Ну что же вы, продолжайте, — приглашающе сказала Марго, сложив руки на груди и кипя от ярости. — Я тоже желаю послушать. Чем это мы там занимались с господином Наумовым?! Кто там кого на столе разложил? А?

Тетки испуганно таращились на разгневанную Войцеховскую и молчали, а той будто вожжа под хвост попала и она понеслась дальше, продолжая свою обвинительную речь…

— Какое право вы имеете вмешиваться в личную жизнь своего работодателя? Тем более разносить по фирме грязные сплетни?! Вам что — больше заняться нечем? Развели бардак!

Вместо того чтобы заняться своими непосредственными обязанности, за которые вы получаете зарплату, и смею заметить немаленькую, вы нагло поливаете грязью собственного начальника! У вас совесть есть?

— … Но я сама видела как вы целовались, — попыталась защититься Леночка, которая и застукала Игоря и Марго за пикантным занятием…

— … и поспешили уведомить об этом супругу Игоря Андреевича, — Марго обвиняюще ткнула тонким пальчиком с хищным кроваво-красным маникюром в Леночку, — прибавив при этом массу несуществующих подробностей. Зачем? Чтобы расстроить её или вам просто завидно? Что — чужое счастье глаза колет? Пошли вон отсюда, мерзавки! И даже не рассчитывайте, что я промолчу и господин Наумов не узнает об этом инциденте. А вы, Катя, задержитесь на минуточку, — добавила она, видя, что девушка, понурив голову, тоже собралась выйти следом за мгновенно исчезнувшими подругами.

— Зачем? — Не оборачиваясь, спросила девушка, опустив голову и замерев, не дойдя нескольких шагов до двери.

— Затем, что я хотела бы с вами поговорить. Насколько я поняла, вы жена Игоря.

Катя кивнула.

Марго обошла её и ласково взяла за подбородок, поднимая её лицо и заставляя посмотреть себе в глаза.

— Постарайтесь запомнить, деточка, то, что я вам сейчас скажу. Это был просто поцелуй. Который я сама же и спровоцировала. И он абсолютно ничего не значит. Если вы испытываете хоть каплю чувств к Игорю вы должны это понять. Как и то, что его прошлая жизнь не отпустит его вот так сразу. Ему, да и вам тоже будут постоянно напоминать об этом. Но вы должны быть сильной. И мудрой. Только от вас зависит, каким он будет — ваш брак.

— Зачем вы мне все это говорите? — Возмутилась Катя, вырываясь, но глаз все же не отвела. — Вы — его любовница.

— Да потому и говорю, что я всего лишь спала с ним, получая от него только высококлассный секс и ничего более. А вас он любит, да! И не смотрите на меня так. Я знаю что говорю. Я намного старше вас и очень давно знакома с Игорем. Могу с твердой уверенностью сказать — он впервые в жизни влюблен. В вас, Катя. Конечно, это пока очень робкое чувство и он сам не знает, что с ним делать и вряд ли побежит прямо сейчас признаваться вам в любви, но если вы не оттолкнете его, не станете злыми словами или поступками убивать его едва родившуюся любовь — робкая искорка превратится во всепоглощающий пожар. И он будет любить вас до конца дней своих. Такие как Гоша, ничего не делают наполовину. Вы многого не знаете о нем. Но смею вас заверить — несмотря на шелуху сплетен, несмотря на его, не всегда безупречное поведение и весьма сомнительную репутацию бабника — он прекрасный человек. Способный, на глубокие и искренние чувства. Просто — дайте ему шанс. Не отталкивайте его. Ответьте на его любовь. И вы станете самой счастливой женщиной.

— А вы? Как же вы? Вы ведь тоже его любите…

Марго грустно усмехнулась, отметив про себя слово «тоже».

— Вы еще слишком молоды, деточка. И пока не понимаете, что любовь — она многоранна… Утверждение, что в любви каждый за себя не совсем правильное. Иногда, осознание того, что тот, кого ты любишь, счастлив, наполняет жизнь теплом и покоем. Даже если не ты причина этого счастья. А Игорь…, он никогда не узнает о моей любви к нему. Да ему это и не нужно… Знаете, Катя, такое случается… Можно быть сколько угодно красивой и сексуальной, иметь кучу поклонников, несколько раз выходить замуж и при этом быть одинокой… Я рада, что могла дарить любимому мужчине праздник в постели и ни о чем не жалею… Но, теперь все в прошлом. У него есть вы. И я совершенно искренне желаю вам счастья… Ладно, мне пора — Марго смахнула некстати выступившие на глаза слезы. — Я сделаю все что в моих силах. Чтобы бывшие пассии Игоря не нарушали его и ваш покой. Прощайте, Катя. — Женщина еще раз провела рукой по глазам и гордо выпрямившись, покинула дамскую комнату, оставив ошеломленную Катерину в одиночестве.

Кате понадобилось добрых пятнадцать минут, чтобы прийти в себя после разговора с теперь уже бывшей любовницей своего мужа.

Зайдя в свой офис, она обнаружила за столом Попова Игоря, сидящего с таким виноватым видом, что у неё дрогнуло сердце. Самого же Валентина Мстиславовича в кабинете не наблюдалось.

— Игорь? Что ты здесь делаешь, — спросила она, разглядывая мужа с оттенком легкого изумления. — И куда подевался Валентин?

— Я сказал ему, что его ждет мой отец. — Ответил Гоша, пристально глядя ей в глаза. — Соврал, конечно. Но мне нужно поговорить с тобой наедине.

— А до вечера разговор нельзя отложить?

— Нельзя. Вечером может быть слишком поздно.

— И о чем ты хотел со мной поговорить?

— Понимаешь, Кать… — Игорь замялся, не зная с чего начать разговор. Потом решил начать с главного. — Сегодня ко мне приходила Марго, — сходу заявил он, собравшись с духом. — Ты её должна знать. Она не раз заходила ко мне, когда… мы с тобой еще не были женаты. Так получилось, что мы с ней поцеловались. Это был просто поцелуй, — торопливо добавил он, — и ничего более. Но нас кто-то видел. Поэтому я сам решил тебе рассказать об этом, чтобы не было потом досадных недоразумений…

«Сказал! Все-таки сказал! — в душе Катерины все пело и ликовало от счастья. — Сам признался! Ведь никто его не просил. Это же его личное дело. Неужели Маргарита права и я действительно могу рассчитывать на ответное чувство…» — Разглядывая сидящего перед ней мужчину, Катя вдруг отчетливо поняла смысл фразы «На тебе сошелся клином белый свет».