— Это сложный вопрос, — сказал я. — Мне нужна мотивация.

— Если мотивация будет достаточной, сможешь ли ты убить?

— Смогу, — сказал я, хотя достаточной мотивации для убийства невиновного представить себе не мог.

— Ты убивал людей до вчерашнего дня?

— Да, — сказал я. — Во время службы в армии, а потом еще один раз, по роду дальнейшей деятельности.

— Ты служил в армии, но при этом ты не воин? Как это может быть?

— В стране, где я жил, все мужчины должны определенный срок отслужить в армии, — сказал я. — Два года, начиная с восемнадцати лет.

— А потом?

— Потом делай что хочешь. Это называлось «отдать долг Родине».

— Армия юнцов и новобранцев! — фыркнул Морган. — Кому она может противостоять? Что это за солдат, который назавтра перестает быть солдатом? И ваша страна выиграла хоть одну войну?

— Да, большую, но тогда наша армия была другой. В последнее время мы вели какие-то войны, но не очень понятно, кто в них побеждал.

— В нашем мире солдатами становятся не все, — сказал Морган. — Но те, кто ими становятся, делают это только для того, чтобы умереть солдатами.

— И много войн вы выиграли?

— Все, — сказал Морган. — Кроме самой важной, которая еще не началась.

— А что там за история с Кантардом? — спросил я.

По той обрывочной информации, что мне удалось собрать за время общения с монахами, нельзя было сказать, что это самая славная страница истории армии Двенадцати Королевств.

— В Кантарде не было войны, — сказал маг. — Была бойня. Сорок тысяч зомби, ведомых Черным Огнем Тагры, и десять тысяч орков под предводительством Черного Лорда Келлена напали на гарнизон, который не насчитывал и тысячи человек, и на город, в котором жили двадцать тысяч ни в чем не повинных жителей. За три дня они не оставили в провинции никого живого, кроме отряда партизан, которые выжили при штурме гарнизона и ушли в горы. Когда лорд Келвин по прозвищу Смерть пришел в Кантард со своей армией, орки уже отступили. Келвин гнался за ними, но разбил лишь обоз, остальные успели укрыться на территории Империи.

— А из-за чего, собственно, началась свалка? — спросил я. — Я понимаю, что действия Темного Властелина не поддаются общепринятой логике, но ведь должна же у него быть причина, чтобы отправить большую армию на беззащитный городок.

— Причина была, — сказал Морган. — И скоро ты о ней узнаешь. Когда наступит время. Сейчас тебе надо знать только, что в Кантарде Келлен выполнил поставленную перед ним задачу, и Темный Властелин выиграл первый раунд.

Я уже выяснил, что Черных Лордов было шестеро. Черный Лорд Балдер, известный своим длительным поединком на мечах с принцем крови, «герой» Кантарда и мой вчерашний знакомец Келлен, кроме них были Черный Лорд Моркас, Черный Лорд Сибил и Черный Лорд Тонкар. Сколько вы насчитали? Правильно, пять.

О шестом никто ничего не знал, кроме того факта, что он все-таки есть. Его имя было загадкой, никто никогда его не видел, никто не мог привести ни одного реального факта из его биографии, но все же он считался самым опасным и самым зловещим из всех. Так уж повелось, что неизвестное зло всегда хуже зла изученного. Обычно его называли просто Шестой.[10]

— Ты женат? — спросил Морган.

— Нет.

— У тебя есть любимая женщина?

— Я люблю многих женщин.

— Значит, нет, ибо тот, кто говорит, что любит многих, не любит никого, — констатировал Морган. — Есть родственники в твоем мире, которые целиком зависят от тебя?

— Нет, — сказал я. — Простите, что я вас перебью, но не пытаетесь ли вы столь вычурным образом намекнуть мне, что для вас было бы нежелательно, если бы у меня были крепкие связи с миром, из которого я пришел, и не означает ли ваш намек то, что я вряд ли смогу вернуться обратно?

Сегодня ночью, утомленный дневными приключениями, я задавался этим вопросом все те пять минут, что ворочался перед сном. Было ли на Земле что-нибудь, что бы меня особо цепляло, задевало за живое, звало назад?

Близких родственников у меня не было, особо любимых женщин тоже, не было даже постоянной подруги. Друзья? Если их можно назвать друзьями. Приятелей было хоть отбавляй, собутыльников до черта, шапочных знакомых — почти пол-Москвы, деловых партнеров примерно столько же. Но друзьями они мне не были. В нашей стране бытует мнение, что надо либо заводить друзей, либо заниматься бизнесом и зарабатывать деньги. Совмещать эти занятия никак нельзя, потому что затронутые деловые интересы превращают старых друзей в заклятых врагов, а враги, которые раньше были друзьями, опаснее вдвойне.

Оставалась еще работа. В работе я был успешен и отдавал себе отчет в том, что, оставшись без моего чуткого руководства, компания развалится на несколько мелких уже через год. Но моя работа меня не вставляла. Она приносила деньги, однако вряд ли была тем, чем я хотел бы заниматься всю свою жизнь.

Так что же, получается, что ровным счетом ничего не держало меня на Земле? Были, без спору, вещи, приятные для тела и души, хорошие книги, изысканные вина, сауны, красивые женщины и быстрые машины. Но все это, за исключением машин, пожалуй, можно найти и здесь, а четырехколесного коня вполне заменит конь о четырех ногах.

В глубине души я уже почти смирился с тем, что останусь здесь навсегда.

— Я не знаю, — честно признал Морган. — Существует множество порталов, позволяющих перемещаться по нашему миру из одного его конца в другой, но за всю свою жизнь, а она уже достаточно долгая, я в первый раз столкнулся с Вратами, ведущими в другой мир. И я не знаю, откроются ли они еще раз, чтобы вернуть тебя, ибо мудрость моя не безгранична. Я не вижу будущего. Я не знаю, добьемся ли мы успеха или мир падет под натиском Хаоса и все, что мы знаем, будет уничтожено. Я не знаю, что произойдет с тобой, когда ты поразишь Темного Властелина. Возможно, ты вернешься в свой мир, возможно, навсегда останешься в нашем, возможно, произойдет что-то, чего сейчас мы не можем даже вообразить.

— Вы — самый правдивый маг из всех, что встречал я за свою не столь долгую жизнь, — сказал я, не став упоминать, что он также еще и единственный.

— Я принимаю похвалу, — сказал Морган. — Хотя и не заслуживаю ее. Теперь слушай, есть еще две вещи, о которых я хотел тебе рассказать. Во-первых, не печалься о Гармоне.

— Я…

— Не перебивай. Ты чувствуешь себя виновным в его гибели, я вижу это так же ясно, как и то, что сейчас светит солнце. Но послушай меня. Он сделал для тебя то, что ты сделал для настоятеля монастыря, причем в твоем поступке было больше отваги. Ты выводил из-под удара престарелого и незнакомого тебе человека, а Гармон спасал нашу единственную надежду на завтрашний день. Бард сделал то, что сделал бы любой из нас, оказавшись на его месте, — спас тебе жизнь. Я, или сэр Реджи, или кто-то еще, возможно, смогли бы сделать это, не отдавая взамен своей, но Гармон не был воином. Он сделал то, что должен был сделать, и сделал это, как умел. Не печалься о нем, без тебя его жизнь все равно не имела бы смысла.

— Вы взваливаете на меня слишком большую ответственность.

— Не я, — сказал Морган. — Судьба, если ты веришь в судьбу, боги, если ты веришь в богов, случай, если ты веришь в случай, но не старый волшебник, который больше всего на свете мечтает возвести собственную башню и коротать остаток лет, развлекая детишек фейерверками.

— А вторая вещь, о которой вы хотели мне рассказать?

— Скорее, предостеречь, — поправил маг. — Наш мир — сложный мир, как и любой другой, и не все в нем на самом деле такое, каким выглядит. Я говорю о сэре Реджи.

— Но ведь…

— Сэра Реджи я знаю довольно давно. Он — великий воин, именно он возглавил отряд партизан Кантарда, нанеся противнику больше урона, чем лорд Келвин со всей своей армией, хоть вины лорда Келвина здесь нет. Но сэр Реджи — не лучший пример для подражания. У него нет друзей, есть только временные союзники, и он способен поменять союзника, как только изменится обстановка. У него есть честь, но он пренебрегает правилами, принятыми в цивилизованном обществе. Сейчас мне нужен сэр Реджи, сейчас нам всем просто необходимы такие сэры Реджи, без них было бы куда тяжелее, но не стоит слишком сильно с ними сближаться. До этого момента из обитателей нашего мира ты разговаривал только с ним и с Гармоном, теперь ты говоришь со мной. Я долго молчал, потому что нам не о чем было говорить, ведь я мог ошибаться, и ты мог оказаться не Избранным, потому что боги тоже могут ошибаться. Пока ты не прошел ритуал, я сомневался. Теперь же я убежден, что ты — тот, кто нам нужен, и, если у тебя возникнут какие-то вопросы, обсуди их сначала со мной, прежде чем обращаться к Затаившемуся Змею.