Я объяснил ситуацию часовому, наврав про фамильную реликвию и большую рыночную стоимость данного орудия смертопроизводства, и вопреки ожиданиям встретил понимание там, где меньше всего ожидал его встретить. Впечатленный тем, что я сопровождаю сына Бранда,[69] он позволил мне пронести меч с собой, ограничившись только тем, что крепко привязал эфес к ножнам куском прочной веревки.

По дороге сюда мне много доводилось слышать о военных успехах лорда Келвина, поэтому я уже успел нарисовать его мысленный образ, и, как и всякий образ, который рисуется не с натуры, он оказался ошибочным.

Я думал о некоей вариации на тему сэра Реджи, может быть, чуть постаревшей, но все еше могучей. Но непобедимый лорд Келвин оказался невысоким старым человеком с изборожденным морщинами лицом. Он сутулился, казалось, из-за груза лежащих на его плечах забот.

Когда мы вошли в его шатер, он сидел на походном стуле перед небольшим столом, курил трубку и рассматривал какие-то бумаги.

— Входите, — сказал он, не выразив ни капли удивления нашим более чем просто потрепанным внешним видом, словно подобные бродяги вваливались к нему по пять раз в день, называясь при этом детьми Повелителя Эльфов, — Извините, что не предлагаю сесть вам всем, у меня тут только два свободных стула. Пусть присядут дама и пожилой джентльмен.

Морган не преминул воспользоваться приглашением, Дри же осталась стоять, сжимая мою руку.

— Простите, что говорю вам это, но вы представляетесь мне весьма странной компанией, — сказал лорд Келвин, откладывая бумаги в сторону и окидывая нас быстрым взглядом.

Такой же цепкий взгляд бывает у хороших следователей и адвокатов в моем мире. Он, как рентген, пронизывает тебя насквозь, и ты думаешь, что ничего не сможешь утаить от его обладателя.

— Два эльфа, два воина, волшебник и гном. Вы и в самом деле сын Бранда?

— Теффас, сын Бранда из Обители Эльфов, — представился мой шурин.

— Галадриэль, дочь Бранда из Обители Эльфов.

— Кимли, сын Дэринга из Твердыни Каменной Доблести.

— Сэр Реджинальд, странствующий рыцарь, — скромно назвал себя Парящий Ястреб Кантарда.

— Сэр Геныч, странствующий рыцарь, — назвался я по примеру сэра Реджи.

Лорд Келвин и глазом не моргнул, когда на него вываливали эти имена.

— Вы знаете, кто я, поэтому представляться я не буду, — сказал он. — А как ваше имя, почтенный маг?

— Морган.

— Морган, — задумчиво повторил лорд Келвин. — Тот самый Морган?

— Насколько мне известно, есть только один Морган, — сказал маг.

— Еще будучи ребенком я слышал легенды о волшебнике с этим именем, — сказал лорд Келвин. — О волшебнике, который странствует по миру, исправляя несправедливость и творя добрые дела. О волшебнике, который избавляет мир от населяющих его чудовищ. Нельзя сказать, что вы появились здесь не вовремя, у меня как раз есть на примете одно такое чудовище… Простите, я отвлекся. Так какое дело ко мне у сына Бранда? Ваш отец решил нарушить свой нейтралитет и прислать мне воинов? Я не отказался бы от тысячи-другой ваших лучников, им нет равных в Двенадцати Королевствах.

— Ваши короли отказались от помощи, предложенной моим отцом.

— Это верно, — лорд Келвин вздохнул, — отказались. Но это все политика, а политика — не мое дело. Мое дело — мое прозвище. Если бы это предложение было сделано мне, я бы не отказался.

— Тем не менее выбор был сделан, — сказал Теффас. — Кроме меня и моей сестры, ни один эльф не будет участвовать в этой войне.

— Жаль, — сказал лорд Келвин. — Так что за дело привело вас ко мне, да еще и в столь странное место?

— Это как раз то самое место, — сказал Морган. — И у сына Бранда нет к тебе никакого дела. Оно есть у меня.

— Чем же я могу помочь столь могущественному волшебнику? — спросил лорд Келвин с долей иронии.

Видать, он не слишком жаловал чародейскую братию.

— Я пришел с просьбой, — сказал Морган и замолчал.

— Так просите, — сказал лорд Келвин. — Хотя я не представляю, чем я могу вам помочь.

— Я пришел просить вас, чтобы на рассвете ваша армия атаковала Ущелье Рока.

Я думал, лорд командующий рассмеется ему в лицо, но у старого человека было куда больше выдержки, чем у часового на входе в его палатку.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда Морган изложил свое дело.

— Вы — волшебник, Морган, — сказал он. — Я уважаю магию и уважаю тех, кто ее творит. Вы старый и мудрый человек. Если моих солдат поразит неизвестная прежде болезнь, я обращусь к вам, если на пути моей армии вырастет зачарованный лес, я обращусь к вам. Я ничего не понимаю в магии и готов довериться вам во всем, что касается волшебства, так как знаю, что вы хороший специалист и пользуетесь заслуженным авторитетом. Но вы ничего не понимаете в искусстве ведения войны.

— Вы воюете не с обычным человеком, Келвин.

— Лорд Келвин, если вам будет угодно. — В голосе командующего сверкнула сталь. — Да, я воюю не с обычным человеком, я воюю с зомби, с орками, с вампирами и оборотнями, с Черными Лордами и с прочей нечистью. Воюю давно. И я не помню, чтобы за все это время хоть один волшебник предложил мне свою помощь.

— Мне следует расценивать ваш ответ как отказ? — спросил Морган.

— Вы — образованный человек. Вы умеете читать карты?

— Умею.

— Тогда смотрите. — Лорд Келвин развернул на столе перед магом лист бумаги. — Вот мы, вот горы, вот эта полоса — Ущелье Рока, которое вы просите меня атаковать. Оно идет через горы, без малого, километр, а в ширину достигает от ста до трехсот двадцати метров.

— Знаю, — сказал Морган.

— Вот здесь, в самом узком месте, видите линию?

— Вижу.

— И вы знаете, что это такое?

— Знаю. Оборонительный вал.

— Оборонительный вал. А вы знаете, что при атаке на подобные сооружения потери нападающих соотносятся с потерями защитников как четыре к одному?

— Знаю.

— Вот как? — удивился лорд Келвин. — А вы знаете, что я не могу загнать на ограниченный участок пространства больше определенного числа людей?

— Знаю.

— А вы знаете, что количество одних только зомби Темного Властелина превосходит численность всей моей армии в три раза?

— Знаю.

— И тем не менее, зная все эти факты, вы просите меня атаковать?

— Да.

— Тогда у меня возникает резонный вопрос. Зачем?

— Чтобы выиграть войну.

— Войну нельзя выиграть, ее можно закончить так или иначе. Я заслужил свою репутацию, потому что я быстро заканчиваю все войны. А знаете почему? Потому что мне не нравится воевать. Но то, что вы мне предлагаете, это не окончание войны. Это коллективное самоубийство.

— Если вы не собираетесь атаковать, зачем вы вообще пришли сюда со всей своей армией?

— Хороший вопрос, — сказал лорд Келвин. — Мы проделали долгий путь и вытеснили Империю с земель, ей ранее не принадлежавших. Вернули свои территории. Такую ставили передо мной задачу, и я ее выполнил, нарушил планы экспансии Темного Властелина. Но никто не ставил передо мной задачу штурмовать Черную Цитадель, и у меня нет достаточного числа воинов, чтобы выполнить такую задачу. Моя армия прошла через мертвые земли, мы проходили через сожженные деревни и разрушенные города, шли мимо погибших лесов и высохших рек, и мы дрались каждый день. Мы дошли сюда, и мы останемся здесь. Наша армия перед Ущельем Рока — сила сдерживания, которая не даст возобновиться экспансии Империи. Мы построим укрепления, мы выроем рвы и возведем валы, чтобы зомби и орки не тревожили больше жителей Двенадцати Королевств. Но уничтожить Темного Властелина мы не можем, слишком мало сил.

— Я мало что понимаю в войне, тут вы правы, — сказал Морган. — Но я вижу, что вы неправильно истолковываете возникшую ситуацию.

— Вот как? — удивился командующий.

— Да, — сказал Морган. — Поймите, лорд Келвин, не вы, а зомби и орки на стене являются силами сдерживания, и Темному Властелину нет никакого дела до экспансии. Ваша армия зашла так далеко, потому что ей позволили это сделать. Ваша армия зашла так далеко, потому что Империя более не нуждается в ресурсах этих земель, иначе сопротивление было бы более яростным и упорным. Темный Властелин не хочет править миром, он хочет уничтожить его, и он уже очень близко подошел к своей цели.