Был уже полдень, когда Энгус и Доминика поднялись. Они вместе приняли душ, и поскольку Доминика ощущала себя совсем новой женщиной, то надела свой самый любимый наряд — алый шелковый топ с узкими бретельками и широкую длинную юбку. Этот наряд всегда заставлял ее чувствовать себя раскованной и счастливой. Волосы она перехватила на затылке ленточкой и не стала обременять себя обувью.

На палец она надела обручальное кольцо, которое не надевала уже больше недели.

— Такое чувство, что весь мир родился заново, отметила она с радостным удивлением.

— А мне наш дом и сад кажутся настоящим царством. А ты… — он посмотрел на нее, — моя несравненная загадочная индийская принцесса и вольнолюбивая цыганка в одном лице. В этой одежде ты выглядишь сногсшибательно.

— Я и чувствую себя сногсшибательно — благодаря тебе. Знаешь, я как-то подумала, что из тебя получился бы недурной арабский шейх.

Энгус скептически оглядел себя. На нем были потертые джинсы и рубашка цвета хаки.

— При чем тут одежда? — возразила Доминика. Дело в твоем непреодолимом мужском обаянии.

— Не в тот ли это было день, когда мы впервые встретились? — Он вскинул брови.

— Именно в тот, — подтвердила она серьезно.

— Но тогда ты ничем этого не показала…

— Это потому, что мы едва успели познакомиться. — Она сделала притворно-надменное лицо и посмотрела на него свысока. Оба звонко рассмеялись.

— Я знаю, что однажды уже сделал это, и последствия оказались ужасными, но все-таки розы — стоящая вещь. — И Энгус сорвал с куста изумительную розу и протянул ей.

Доминика вдохнула ее аромат, затем подняла к мужу лицо и сказала просто:

— Мир.., и любовь.

Энгус взял ее за руку.

— Мир и любовь, Доминика, — согласился он. Навсегда.