Кейро стала карабкаться по ветке, намереваясь перебраться на соседнюю и проверить, не разучилась ли она это делать.

— Кей? — позвал Лоутон, вглядываясь в темноту, и прислушался в ожидании ответа.

Ответом было молчание.

— Проклятие! — выругался он, сам не сознавая, что невольно употребил излюбленное выражение Кейро. — Разве я не сказал ей, чтобы она никуда не уходила? Но ведь она ничего не желает слушать. Черт возьми, она просто ушла, и одному Богу известно, где теперь ее искать!

Лоутон ненадолго умолк и снова прислушался. Откуда-то из темноты до него донеслось приглушенное хихиканье и невнятное пение. Различив мелодию своей любимой песни «Скачу к своей Лу», Лоутон решительно зашагал на звук. Дойдя то того места, где, по его расчетам, находился источник шума, он ничего не обнаружил на пустынном берегу ручья. Вдруг откуда-то сверху послышался новый взрыв смеха. Лоутон поднял глаза вверх и где-то там, в вышине, различил нечто вроде громадной птицы в изумрудно-зеленом оперении, карабкавшейся по сучьям. Лоутои плотно сжал губы, подавив желание окликнуть эту идиотку, поскольку она могла испугаться и расшибиться до смерти.

Милостивый Боже, он-то думал, что достаточно хорошо узнал эту особу, но теперь убедился в своем заблуждении. В нетрезвом виде Кейро вела себя просто безобразно, как, например, сейчас — взлетела под самое небо, не хуже воздушного змея, рискуя грохнуться вниз. Все ее сегодняшнее поведение свидетельствовало о том, что от Кейро Калхоун, то есть от Хариты Гардинер, можно ожидать чего угодно. За ее внешностью благовоспитанной девицы скрывался эдакий сорвиголова.

Зацепившись подолом за сучок, Кейро, взмахнув руками, пошатнулась.

Сердце у Лоутона оборвалось, и он бросился к дереву, чтобы в случае падения смягчить его. Но Кейро сумела вовремя ухватиться за ветку над головой и, снова рассмеявшись, перескочила на следующую ветку.

— И она еще называла меня сумасшедшим! — проворчал Лоутон, забрасывая ногу на нижнюю ветку и устремляясь следом за Кейро, которая была уже почти на самой верхушке дерева.

Покачивание ветвей и треск сучьев, доносившиеся откуда-то снизу, привлекли ее внимание. Оседлав толстую ветку, Кейро стала всматриваться в темноту, откуда на нее надвигалась крупная мужская фигура.

— Это ты, Лоутон? — с трудом ворочая языком, выговорила Кейро.

— А кого, черт подери, ты ожидала увидеть? — проворчал он, перескакивая на ветку повыше.

— Уж точно не тебя, — игриво ответила Кейро. — Никогда бы не подумала, что ты способен на такое ребячество. Могу предположить, что ты вылупился из яйца, притом в возрасте лет двадцати, не меньше.

— Спускайся. Мне надоели твои идиотские забавы, — ворчливо отозвался Лоутон.

Кейро вскинула голову, и серебристые пряди рассыпались по ее плечам:

— А что ты будешь делать, если я не спущусь? Подстрелишь меня, мистер судебный исполнитель?

Лоутон стиснул зубы и, собравшись с силами, поднялся на следующую ветку. Однако, судя по всему, Кейро намеревалась позабавиться, поскольку не подпускала его к себе, следя за тем, чтобы расстояние между ними оставалось неизменным.

— Черт возьми, Кейро, с меня довольно! — завопил Лоутон.

— Вот и хорошо, — донеслось до него с высоты. — Почему бы тебе не вернуться в город и не пустить в ход кулаки, используя в качестве боксерской груши лицо Эрика О'Брайена? Судя по всему, он не прочь помериться с тобой силой. А что касается меня, то я предпочитаю еще полазать по деревьям.

Неожиданно для себя Кейро потеряла опору под ногами и повисла, держась за сучок только кончиками пальцев. У Лоутона перехватило дыхание:

— Проклятие! Сумасшедшая! Ты сломаешь себе шею, если не будешь смотреть под ноги.

— Это ведь моя шея, — задиристо ответила Кейро и, забросив ноги на ветку, повисла вниз головой, наслаждаясь возможностью увидеть мир под новым углом.

— Надеюсь, ты не будешь возражать, когда твоя шея разлетится на тысячу кусков, — разозлился Лоутон, карабкаясь выше.

Подобравшись к Кейро поближе, он вцепился в ее платье и подтянул к себе:

— А теперь мы немедленно спускаемся. Понятно?

Что же здесь было непонятного? Только мертвый не услышал бы его крика.

Раскачавшись, Кейро вскочила на ветку и встала рядом с Лоутоном, державшимся для равновесия за соседний сучок. Обхватив руками его широкие плечи, она прижалась к нему, мурлыкая как котенок.

Лоутон совершенно обалдел от произошедшей в поведении Кейро перемены. Он был готов к тому, что она станет сопротивляться и, возможно, даже накинется на него с кулаками — ему всегда приходилось пробиваться сквозь ее линию обороны, — но она поступила иначе: крепко прижалась к нему и припала к его губам в пламенном поцелуе.

— Известно ли вам, мистер судебный исполнитель, что от вас исходит непреодолимое искушение? — заплетающимся языком пробормотала Кейро, ероша мокрые волосы Лоутона.

Он заглянул в ее затуманенные глаза и почувствовал, как его губы невольно расползаются в улыбке.

— Нет, разве что от тебя, девочка.

Кейро не догадывалась о том, что порой виски действует не хуже эликсира правды. Тяжело вздохнув, она провела пальцем по складкам у рта Лоутона и произнесла:

— Никогда не думала, что встречу мужчину, который произведет на меня такое неизгладимое впечатление. Но ты действуешь па женщин просто убийственно.

Знакомое прикосновение ее нежного тела разожгло в Лоутоне настоящий пожар, грозивший поджечь и дерево. Лоутон проклинал себя за то, что позволяет этой пылкой красотке вить из себя веревки, однако в отличие от нее он не прикасался к спиртному и не мог набраться храбрости высказать ей это вслух!

— Тебе пора спуститься на землю, — нерешительно посоветовал Лоутон, все еще не придя в себя от поцелуя Кейро.

— Я бы предпочла остаться здесь, наверху, — прошептала она и провела рукой по его телу, следуя уже знакомым путем.

Лоутон закатил к небу глаза. Кейро говорила невозможные вещи, а уж что касается ее поведения, то оно было вообще из ряда вон. Господи, она умрет от стыда, когда протрезвеет и вспомнит все, что вытворяла сегодня. Конечно, если вообще сумеет что-нибудь вспомнить.

За последние три часа Лоутону пришлось испытать все доступные человеку эмоции — гнев, страх, веселье, волнение страсти, — но этим, судя по всему, сегодняшние переживания не закончатся. Он ревновал и злился, пока наблюдал, как Кейро осаждают толпы назойливых обожателей. Из-за нее он даже затеял потасовку. А потом скакал во весь опор, пока не вылетел из седла и не искупался в ручье. А теперь — как будто всего этого недостаточно — вспорхнул на дерево, чтобы снова испытать на себе чары этой соблазнительной колдуньи.

Испустив мелодраматический вздох, Кейро привалилась к его груди.

— Однако, несмотря на всю вашу неотразимость, я все же подумываю, не выйти ли мне замуж за Фредерика, — невинным голоском произнесла она.

— Кто такой этот треклятый Фредерик? — встревоженно спросил Лоутон.

— Врач, — ответила она, как будто этим все объяснялось.

— С какой стати это взбрело тебе в голову? — резким тоном произнес Лоутон и сам удивился острому приступу ревности, охватившему его после слов Кейро. Он попытался было уговорить себя, что ему глубоко безразлично, как она собирается прожить свою жизнь, однако упоминание о том, что другой мужчина попросил ее руки, заставило Лоутона забыть о благоразумии.

Кейро окинула взглядом его фигуру, будто решала, стоит ли ей снизойти до ответа;

— Разумеется, потому, что он попросил моей руки.

— Если бы ты выходила за каждого, кто просил твоей руки, сколько же раз тебе пришлось бы играть свадьбу?

На минуту Кейро задумалась.

— Раз десять или чуть побольше.

Лоутон стиснул зубы, стараясь усмирить бушевавшую в нем ревность.

— Так что же такого потрясающего ты нашла в этом Фредди?

Кейро недоуменно пожала плечами:

— Ничего особенного. Но в отличие от тебя он не презирает женщин.