— Мы можем только ждать и надеяться, — сказал Фредерик. В полночь доктор Пульман выпроводил гостей, заверив их, что непременно сообщит, как только в состоянии Кейро наступят какие-нибудь перемены. Лоутон не уходил. Ему хотелось лечь рядом с Кейро, чтобы до самого утра держать ее в объятиях.
— Пойдем, — уговаривал Такер друга, подталкивая его к двери. — Кейро в надежных руках.
— Это меня как раз и беспокоит. Фредерик уже дважды делал ей предложение, — горячился Лоутон.
С тех пор как в его жизни появилась Кейро, он стал другим человеком. Вуди горячо молился о том, чтобы Кейро выжила и смогла подарить Лоутону шанс доказать ей, что он достоин ее любви…
Он вдруг вспомнил то, что должен был передать Лоутону:
— Мы нашли тех двоих, которых никак не могли досчитаться. Они валялись на полу в гостинице в Канейдиан-Стейшне. Если верить показаниям бандитов, это Кейро пристрелила их, когда они обнаружили, где она скрывается. Собачонка выдала ее своим лаем, и бандиты решили устроить обыск.
— Мы нашли твоего жеребца на ферме к югу от города, — добавил к разговору Ал. — Фермер сказал, что у него пропала одна из лошадей, а вместо нее появился твой жеребец. Больше никаких сведений о Харитс Гардинер у нас нет.
По дороге в гостиницу Лоутон мучился беспокойством. Он знал, что Харита будет мстить, но надеялся на то, что ненависть к нему отвлечет ее и она не догадается собрать подкрепление со всей территории. Если это придет ей в голову, он никогда не сможет чувствовать себя в безопасности. Всегда найдется какой-нибудь жадный до денег головорез, которого прельстит назначенное за судебного исполнителя вознаграждение. Пока Харита не окажется за решеткой, Лоутону нечего рассчитывать на мирную жизнь.
Тяжело вздохнув, он опустился на кровать. Неизвестно, чем все закончится для Кейро, — эта мысль доставляла ему невыносимые страдания. Как ему хотелось стиснуть ее в своих объятиях — ее, а не подушку, в которую он Сейчас вцепился что было сил.
Прошел час, а Лоутон все еще не мог заснуть, беспрестанно ворочаясь в постели. В конце концов он оделся и вышел в темный коридор. В его голове проносились обрывки каких-то мыслей, а ноги сами несли его неведомо куда. Он не находил себе места, терзаемый запоздалым раскаянием, несбывшимися мечтами, воображаемыми ужасами…
Над Кейро сомкнулась холодная темнота, но она чувствовала, что где-то рядом находится источник тепла, которое согреет и утешит ее. Она изо всех сил пыталась притронуться к этому огоньку, но какая-то неведомая сила якорем тянула ее на дно страшной ледяной пучины.
Внезапно холодная темнота наполнилась теплом, которое дарил слабый огонек, теплившийся в самой глубине се души. Кейро не могла пошевелиться, и все ее мысли сплелись в клубок, но она все же почувствовала облегчение.
Впрочем, это было неосознанное ощущение. Она не знала, где находится, но чувствовала чье-то теплое дыхание на своей шее. Неведомая сила, вырвавшая ее из забытья, окутала ее холодное тело, согревая его. Кейро жадно впитывала это спасительное тепло, наслаждаясь проблесками жизни, распускающимися в съежившемся уголке ее существа, которое когда-то было ее сердцем. А еще были слова — слова любви, проникшие ей в самую душу.
Кейро всей душой тянулась к неведомому источнику тепла, но руки и ноги отказывались повиноваться ей. Ома хотела отозваться на голос, звавший ее откуда-то издалека, но была слишком слаба. И только желание откликнуться было той спасительной нитью, что протянулась между теплом жизни и ее туманным миром, наполненным ледяным молчанием.
Лоутон нежно взял холодные руки Кейро, положил их себе на плечи и прижал ее голову к своей груди. Он усадил ее себе на колени, как маленькую девочку, ласково погладил по бедрам и спине и коснулся поцелуем холодных, безжизненных губ, мучительно надеясь, что его поцелуй вдохнет в нее жизнь, а ласки согреют окоченевшее тело.
Желание сжать Кейро в своих объятиях неотступно преследовало Лоутона, пока он метался в своей постели. Затем он встал и осторожно пробрался в спальню Фредерика через окно. Теперь он баюкал Кейро, крепко прижимая ее к своей мускулистой груди, пытаясь согреть жаром своей любви. Он должен быть с ней, что бы ни случилось. Он не расстанется с Кейро, даже если…
Мучительно простонав, Лоутон еще крепче прижал к себе Кейро.
— Не покидай меня, любимая, — шептал он как молитву. — Если ты уйдешь, моя жизнь лишится смысла. Днем мне не будет светить солнце, а ночью я не увижу луны. — Лоутон провел ладонью по блестящим прядям серебристых волос. — Ты — мой лунный свет, — снова прошептал он, склонившись к лицу Кейро. — Ради тебя созданы и луна, и звезды. Ты придала смысл моей жизни, так не отбирай его у меня, потому что я совсем недавно понял, как сильно я тебя люблю… — Его дрожащие губы слегка коснулись ее губ. — Я уже забыл, какой была моя жизнь до тебя, но знаю, что не хочу к ней возвращаться…
Только теперь, когда он смог наконец прижать к себе Кейро и прошептать ей слова своей любви, мучительное напряжение, не отпускавшее Лоутона последние два дня, начало постепенно спадать. В конце концов он уснул, обняв Кейро, словно боялся, что, пока он спит, смерть похитит у него любимую. Он отдаст ей всю свою силу, — и она победит смерть.
Наутро Фредерик вошел в спальню, чтобы осмотреть свою пациентку, и замер на пороге. Увидев рядом с Кейро Лоутона, он в ярости прошипел:
— Что вы здесь делаете?
Лоутон приоткрыл один глаз и посмотрел на побагровевшего эскулапа. Пока он раздумывал, стоит ли ему снизойти до ответа, Фредерик решительно подошел к кровати.
— Вы самый странный судебный исполнитель, какого я когда-нибудь видел в своей жизни, — продолжал возмущаться он. — Вы не уважаете закон и ставите себя выше его. Можете поправить меня, если я ошибаюсь, но, насколько мне известно, проникновение со взломом все еще считается противозаконным.
Тирада доктора не произвела на Лоутона ни малейшего впечатления.
— Я проник сюда без всякого взлома, Фредди, — с улыбкой ответил он. — Окно было не заперто.
— Вы искажаете факты в своих интересах. К тому же меня зовут Фредерик! — выпалил доктор. — Это мой дом и моя пациентка, я сам устанавливаю здесь правила, а вы должны им подчиняться. Убирайтесь из моей кровати!
В голосе Фредерика зазвучали громовые интонации. Кейро поднялась из хрупких глубин забытья и потянулась к нежно баюкавшему ее теплу.
Уловив ее движение, мужчины умолкли и вперили в нее глаза. Не помня себя от радости, Лоутон, наклонившись к губам Кейро, поцеловал их и почувствовал слабое ответное движение. Ему хотелось кричать от радости.
Его поцелуй перенес Кейро па следующую ступень сознания, и ее рука, лежавшая у Лоутона на плече, слегка дрогнула, затем пальцы коснулись его лица. Лоутон с торжествующей улыбкой посмотрел на разъяренного доктора.
— Черт возьми, не будете же вы утверждать…
— Не буду утверждать что? — Губы Лоутона растянулись в счастливой улыбке. Он готов был петь и плясать от радости. — Что мое присутствие и мой поцелуй вернули Кейро к жизни?
— Проклятие, я же попросил вас не упоминать об этом! — завопил Фредерик.
Громкие голоса окончательно вывели Кейро из забытья. Ее ресницы затрепетали, и она осторожно открыла глаза. Словно сквозь туман, она увидела родное и любимое лицо, которое являлось ей в холодных удушающих глубинах песчаной трясины. Серебристые глаза Лоутона сияли над ней, как таинственные звезды, а на его губах играла счастливая улыбка.
— Лоутон? Это и вправду ты? — произнесла Кейро чуть слышно.
Его смех отозвался счастливым эхом у нее в груди, и она еще теснее прижалась к любимому.
— Да, это я, моя маленькая нимфа, — прошептал Лоутон, целуя Кейро в губы.
— Значит, мы оба умерли? — удивленно спросила она и, слегка нахмурившись, посмотрела на красивое лицо Лоутона. Мысли путались. Кейро не могла понять, где она и почему рядом с ней оказался Лоутон.
— Не совсем, любимая…
Фредерик демонстративно захлопнул свой медицинский саквояж и вышел из комнаты. Он лелеял надежду на то, что, очнувшись, Кейро придет в себя и примет его предложение, но при одном только взгляде на нее ему все стало ясно. Что бы ни думал Фредерик об этом наглом, недостойном судебном исполнителе, Кейро была безнадежно влюблена в него. Это было видно по ее глазам, по тому, как нежно она гладила его по загорелому лицу.
