На рассвете князь пришел в одиночестве. Сбросил прямо на пол камзол, рубашку. Лицо серое, руки слегка дрожат от усталости, возился с пуговицей, пока не оторвал. Плюхнулся на кровать к Лене.

— Что ты там говорила начет пыток? Теперь моя очередь, ведьма.

Но на большее, чем запугивания, его не хватило. Через минуту он уже спал, уткнувшись лицом в Ленино плечо.

***

Лена боялась шелохнуться, чтобы не разбудить. Князь слегка посапывал во сне (если не сказать — похрапывал), но Лене сейчас даже это казалось чрезвычайно милым и трогательным. Если повернуть слегка голову, можно упереться подбородком в его макушку, понюхать волосы. Умиротворение разливалось по венам, тяжелило веки…

Тихо-тихо кто-то входит в комнату. Чужой взгляд скользит по щеке, Лена ощущает его сквозь сон…

Витор взвился с кровати, сбросив сонную и ничего не понимающую девушку на пол.

— Что ты делаешь, пожри тебя Тьма? Откуда у тебя игла зеленого льда?

В рассветном полумраке Лена увидела Руташира, ощеренного, правая рука в толстой латной перчатке сжимает какую-то длинную, острую ледышку.

— Зачем ты здесь? Ты что? Хотел ее убить? — Витор стоял между ним и Еленой.

Руташир метался глазами, растерянный. Кн и го ед . нет

— Не знал, что ты спишь с этой потаскухой. Считал, мать все придумала.

— Что. Ты. Здесь. Делаешь, — очень спокойным голосом повторил князь.

Его кузен гордо выпрямился.

— Спасаю всех Ирбисов!

— Это каким же образом? — все так же негромко вопрошал князь.

— А ты думал, совершил подвиг? Украл Сердце? Разобьешь? Войдешь в века? В историю? Спа-ас мир от зла-аа! — проблеял издевательски.

— А тебе-то что? Завидно?

— Ой, дурак! Какой болван стал главой нашего рода!

Князь стискивал кулаки, но молчал. Ждал обьяснений.

— Я беспокоюсь о нашем роде! В отличии от тебя, герой! Оставь мысли о подвигах ненадолго, — понимаю, что трудно, но все же! Подумай, вспомни — что было с ирбисами до того, как появились продавшиеся? Почему наши предки ушли с Юга на этот жалкий, бесплодный север, забились в горы?! А?

— Какое отношение дела тысячелетней давности имеют к тому, что ты прокрался в спальню женщины твоего брата с оружием продавшихся?

— Я пришел за Сердцем, — заявил Руташир.

— Зачем?

— Чтобы отдать его продавшимся.

Судя по его лицу, такого ответа князь точно не ожидал.

— И за сколько ты продался?

— За спасение нашего рода, болван! Пока не появились продавшиеся, людишки травили наш род! Возвели нас в ранг мирового зла! Перевертышей почти истребили, только ирбисы спаслись в горах! Ужас перед продавшимися заставил их смириться с нами! Что будет, если продавшихся вдруг не станет? Удержит ли их благодарность от травли, как удерживал страх? Как думаешь? Людишки ненавидят тех, кто отличается от них и кто лучше их! — он шипел раскаленной сковородкой, брызгался слюной.

— Каждый год от рук продавшихся гибнет по меньшей мере один ирбис. Я думаю, наш род найдет, на что направить освободившиеся от войны силы. Хотя бы и на приручение людей, — сказал князь.

— Отдай Сердце.

— И не подумаю.

— Я заберу его, даже если мне придется тебя убить, — Руташир угрожающе вскинул руку с ледышкой.

— Так чего ты ждешь? Забирай! — князь сделал приглашающий жест.

Руташир подступал к нему медленно, нерешительно. Потянулся к прикроватному столику, на котором лежала колба с сердцем — Витор ударил его в челюсть. Зарычал страшно, пытаясь напугать:

— Убью! — и оба сплелись в удушающем обьятии. Пару секунд Руташир берег руку с ледышкой, отстранял от князя, но когда тот грохнул его на пол, уже целенаправленно прицелился.

Лене почему-то страшно было даже смотреть на этот кусок льда, инстинктивно она чувствовала что-то очень неприятное в холодном блеске граней; страх за князя помог выйти из оцепенения:

— На помощь! Спасите! Убивают! — завизжала, спрыгивая с кровати. В панике задела прикроватный столик, он грохнулся, музыкально задребезжали осколки — Лена даже не обратила внимания. Князь уворачивался от попыток Руташира уколоть его иглой, но вот еще секунда, и она коснется голой шеи… Лена бросилась на Руташира сзади, вцепилась в плечо, он отмахнулся рукой… к бедру сквозь рубашку прижалось что-то очень холодное, потом вдруг стало больно, и, уже теряя сознание, девушка инстинктивно потянулась к Силе, недавно столь безграничной, нырнула, как в кокон, в ошметки Тьмы…

— Леночка, ты очнулась? — самая молоденькая и самая хорошенькая из служанок чуть в ладоши не захлопала.

— Я что, болела? — Лена села на кровати. Голова кружилась, тело ощущалось хлипкой тряпкой.

— Ты два дня бредила! Князь был сам не свой от беспокойства!

— Нети, ты поможешь мне одеться? А вообще, я хочу принять ванну, это мне очень надо…

— Тебе покушать надо! Сейчас я сбегаю на кухню за бульончиком и заодно всех обрадую!

Через пять минут комната была полна народу. Лена удивилась, что ее судьба, оказывается, небезразлична в этом мире столь многим; кухарка даже прослезилась, полезла обниматься; но все же девушка бы предпочла, чтобы служанки выражали свою радость как-то иначе, например, принесли таз горячей воды и оставили в одиночестве приходить в себя. Не тут-то было! Затормошили и забросали вопросами со всех сторон.

За два дня в замке успело случиться многое. Руташир уехал — сбежал в столицу, якобы повез новости о уничтожении Сердца. Князь обещал найти его и убить, если Лена не очнется. Семья не разглашала произошедшее в спальне, но слуги, разумеется, все узнали… Рузама и Аталя уехали следом, как только в замке отбили последнюю атаку продавшихся и расчистили окрестности. Вскоре в крепость должна прибыть делегация жрецов, магов и военных; вместе с ирбисами они проверят Темный Замок, дабы удостоверится, что он действительно мертв, и взорвут. Князь с несколькими ирбисами и прадедушкой-шаманом уже совершили туда вылазку — забрать все ценное и важное до прибытия королевских посланников.

Князь был ранен…

Последняя новость Лену по-настоящему испугала, тем более, что у двери ее комнаты дежурили два молодых ирбиса, и девушку никуда не выпустили.

Кухарка уверяла, что, судя по княжьему аппетиту, смерть его еще в далеких странах.

За окнами шел снег. Молоденький ирбис, почти котенок, бегал по внутреннему дворику, кувыркался в сугробах.

***

Витор пришел ближе к вечеру. Одним взглядом разогнал всех слуг. Тяжело опустился на табурет возле Лениной кровати. Он слегка прихрамывал и казался уставшим. Лена торопливо закуталась в шаль. Она была в одной нижней рубашке, только что вымытые волосы топорщились в разные стороны. Неудобная в быту эпоха, проклятое невезение. Из раза в раз представать перед потрясающим мужчиной непричесанным полуодетым чучелом.

— Позвольте спросить, как ваше самочувствие, Элинэ?

— Хорошо, князь, а ваше? Мне сказали, вы ранены…

— В самое сердце, — подтвердил Витор. Встал, подошел к отступившей к окну девушке:

— Зачем вы сбежали, Элинэ? Зачем вы сбежали в Темный Замок?

— Я думала, они помогут мне попасть домой. — честно призналась Лена.

— И? Не помогли?

— Я не знаю… Может, Сердце могло бы… Теперь буду искать другой путь…

— Это невозможно, — резко сказал князь. — Даже прадед говорит, что это невозможно, а магов, равных ему, нет!

— Это вы так считаете.

— Вы очень сумасбродны. Наш мир опасен для одинокой девушки. Маги любят обманывать. Они умеют на самом деле очень мало, но обещают золотые горы, только бы получить хорошую плату. У таких, как вы, на все готовых, можно отобрать все, включая и… тело, и жизнь. Маги такое любят.

— Не надейтесь меня запугать.

— Вы ничего не знаете об этом мире, вы должны прислушиваться к советам. Вам стоит задуматься над тем, как вы будете жить, если никогда не сможете вернуться домой.

— К чему эти ваши нравоучения? — Лена была возмущена. — Вы мне уже обещали помочь когда-то. Не соврали. Помогли с трудоустройством. Уборщицей и посудомойкой. Не сочтите за неблагодарность, князь, но такую работу я даже в этом мире смогу найти самостоятельно, ваша помощь мне не нужна.