Время тем временем шло, и уже в скорее Гришин небольшой отряд занял весьма хорошую позицию на одной из возвышенностей, с которой можно было видеть почти весь правый фланг вражеского войска. И конечное, к нему уже направлялся внушительный отряд из сотни рыцарей и двухсот копейщиков. Если бы противник мог бы выделить больше сил, то наверняка бы сделал это, но эстанцы тоже были не в лучшем положении.
Глядя на происходящее, Каратос ещё сильнее напрягся. Памятуя о том, что Гриша обещал применить заклинание «Огненный вихрь», по вражеским тылам, он опасался, что парень попросту не успеет этого сделать. Ведь упомянуты чары были не шуточными и требовали серьёзной подготовки, что сказать, их даже не все маги огня могли использовать, не то, что воин применяющий магию во вспомогательных целях. Но с другой стороны, удачно повреждённая понтонная переправа, которая к слову, до сих пор горела, уж очень убедительно говорила в пользу Гришиных способностей в магии. Собственно, это и было главной причиной того, что Каратос согласился с предложенной авантюрой, хотя до сих пор не мог поверить в её удачный исход.
С другой стороны стоит добавить, что Каратос особо ничем не рисковал. Даже если бы Гришин план провалился, то это обошлось лишь тем, что в бой было бы введено пятьдесят рыцарей резерва, которых и так, по-хорошему нужно было вводить.
Но буквально через пару минут, Каратос, а также стоявшие с ним адъютанты, увидели как Григорий, создал и направил в ряды наступавших на него рыцарей, довольно внушительного размера огненный вихрь. Зрелище было поистине ужасающим. Смертоносная буря, сотканная из множества языков пламени, как несокрушимый, всё сносящий таран, промчалась сквозь отряд из сотни эстанских рыцарей, оставив за собой шлейф из горящих тел и чёрной дымящейся земли. Но самым страшным было далеко не это. Куда более пугающим оказалось то, что огненный вихрь продолжил свой путь дальше, в сторону основных афнийских сил, которые успели перебраться на южный берег Эльса.
Вальт не верил своим глазам. Так получилось, что Гришин отряд, как и он сам, были очень хорошо видны, от чего адъютант, смог прекрасно разглядеть произошедшее. Но одно дело увидеть, а другое поверить. Его упрямый мозг, хоть и не сразу, но через пару секунд, нашёл подходящее объяснение, — видимо господин Барус владеет безмолвной магией и каким-то образом помог Григорию создать видимость, применения этих ужасающих чар. — При этом пареньку даже в голову не приходило, что и сам Барус был в лёгком шоке, от происходящего.
Тем временем сражение продолжалось даже несмотря на огненный смерч, прокатившийся по рядам эстанской армии и уничтоживший далеко не один десяток вражеских воинов. В свою очередь подходившие к Григорию отряды, поначалу застопорились, но видимо опытный командир быстро справился с ситуацией, и противник, перестроившись, вновь направился, дабы вытеснить врага, занявшего слишком хорошую и опасную для эстанцев позицию.
— Печально. Видимо эстанцы куда храбрее, чем мы полагали, — недовольно подумал Каратос, глядя на то, что ситуация хоть и улучшилась, но далеко не так как ему хотелось бы. — Интересно, сможет ли господин Григорий сегодня ещё раз активировать это заклинание? — Продолжил свои размышления герцог, неотрывно глядя на то, как вверенные Грише рыцари, доблестно вступили в бой с эстанскими отрядами. Со стороны это выглядело весьма не радужно, любой командир бы посчитал, что бой проигран. Но Каратос был уверен, что Григорий сможет выйти из этой ситуации как минимум с незначительными потерями. По крайней мере, буквально недавно, парень умудрился совершить самое настоящее чудо, заставив отступать две сотни эстанских солдат имея в своём распоряжении какой-то десяток рыцарей и двадцать магов.
Грустно вздохнув, Каратос перевёл свой взгляд на основные войска. Здесь положение дел возвращалось на исходную позицию. И если после применения Григорием заклинания эстанцы немного сдали свои позиции, то теперь, они будто пытаясь оправдаться за неуместный страх, стали напирать куда сильней.
— Может быть они опасаются повторного магического удара? — Подумал командующий. — Это плохо… если они посчитают, что загнаны в угол, то это может серьёзно увеличить потери и даже изменить ход сражения. — Но только в голове Каратоса успели пронестись эти невесёлые мысли, как буквально на его глазах, по тылам вражеской армии прошёлся ещё один огненный вихрь.
Герцог тут же изумлённо уставился на Гришин отряд, но не заметил особых изменений, кроме того, что они спокойно выдерживали натиск противника, так ещё и явно побеждая. Что к слову ни капли не удивило командующего, ведь комбинация рыцарей с магами в подобной ситуации была просто идеальной. Пока рыцари сдерживали вражеские силы, маги спокойно прорежали их задние ряды, что уже даже сейчас было заметно.
Куда больше Каратоса удивило то, что Гриша не только применил столь разрушительное заклинание два раза подряд, но ещё и преспокойно продолжал стоять на своих двух. Ведь не нужно было быть магом, чтобы понимать, сколь затратно и тяжело это. И Герцог это прекрасно осознавал.
Тем временем противник явно оказался в замешательстве. Если первые ряды вражеской армии продолжали всё также наседать, лишь косвенно догадываясь, что твориться у них в тылах, то те, кто видел произошедшее собственными глазами, были на грани, они были готовы в любой момент бросить всё и бежать.
— Как жаль, — пронеслось у Каратоса в голове. Он инстинктивно чувствовал, что эстанцам не хватает буквально одного удара, чтобы они начали отступать. Посмотрев на своих адъютантов, командующий подумал, — может попробовать ввести в бой рыцарей из резерва? — Но на возникший у него в голове вопрос, он тут же сам себе мысленно ответил, — нет, это бессмысленно.
Печально вздохнув, герцог ещё раз посмотрел на Григория, подумав, — да, даже самые гениальные люди ограничены и не всесильны. — Он уже собирался отводить взгляд, как вдруг Гриша вновь поднял руки, направив их в сторону эстанцев, а в следующий миг, в самых задних рядах нападающих на его отряд вражеских рыцарей вновь зародился бушующий огненный вихрь. С полсекунды постояв на одном месте, опалив рядом стоявших солдат, тем самым заставив их отпрянуть, заклинание закончило своё формирование и понеслось вперёд.
Если в первый раз эстанцы и думать не думали, что кто-то может применить столь страшные чары в бою, а во второй раз, они не верили, что кто-то способен применять подобные заклинания дважды, то в третий раз, они будто ожидали очередного огненного вихря. Сломя голову и толкая друг друга, они пытались уйти из под удара. Кому-то это действительно удалось, но лишь единицам. В своём большинстве, обезумившие от страха люди лишь устроили толкучку, и даже там, где и не пахло Гришиными чарами, народ, давя друг друга, стремился уйти подальше от этого огненного бедствия.
— Началось, — невольно улыбнувшись, подумал Каратос. Буквально на его глазах, ещё недавно уверенные в себе солдаты, отряд за отрядом начинали отступать. Держались лишь повязанные боем эстанские рыцари, в то время как их тылы были в откровенном хаосе и смятении. — Если ничего не измениться, то мы победим! — Чуть было не сказал он вслух, но сдержался в последний момент, опасаясь сглазить.
От радости командующий не сразу вновь посмотрел на Григория, но памятуя о нём, он вновь перевёл свой взор на его отряд. Ему не понадобилось много времени, чтобы найти вполне приметную фигуру паренька, но увидев его, он немного напрягся. Ведь тот стоял, как ни в чём не бывало, созерцая происходящее. — Да кто он, Мантус дери такой⁉ — Пронеслось в голове Каратоса, в то время как по спине пробежали мурашки. — Слава богам, что он на нашей стороне! — В заключении подумал командующий, видя собственными глазами весь ужас альтернативы.
Эстанцам не суждено было продержаться долго. Хоть Григорий и воздержался от дополнительных ударов, но даже того, что он сделал, было более чем достаточно, чтобы ввергнуть противника в благоговейный ужас. Не менее чем четверть вражеских тылов просто побежала, в то время как остальные попытались сделать вид, что отступают. Но выглядело такое «отступление» очень спорно, ведь половина перешедшего Эльс войска, продолжала сражаться, а некоторые из эстанских отрядов даже полагали, что побеждают.
