– Милли, – сказала она, хотя улыбка на ее губах говорила о том, что Милли нравились эти милые прозвища.

– Верно, – я склонился, целуя ее упругие холмики, посасывая напряженные маленькие соски, подразнивая и чуть прикусывая их зубами.

Она тихо вздохнула.

– Ты делаешь меня…

– Какой? – спросил я, сжимая ее груди обеими руками. – Какой я тебя делаю?

– Такой влажной.

Я застонал от охватившего меня при этих ее словах желания.

– Правда? – спросил я, мой член становился еще тверже от мыслей о ее мокрой киске. Я скользнул рукой под юбку Милли и прижал ее к лону. Трусики были такими влажными, я отодвинул их в сторону и толкнулся пальцами внутрь. – Боже, а ты не врала.

– Я никогда не вру, – простонала Милли, когда я начал трахать ее, стараясь доставить удовольствие. Второй ладонью я обхватил ее зад, сжимая его, когда Милли выгнула спину, ее грудь словно умоляла меня, чтобы я полакомился ее жаждущей плотью.

– Твоя киска такая мокрая и тугая.

– Тебе нравится это? – спросила Милли, покачивая бедрами, все больше приближаясь к оргазму. Ее дыхание стало поверхностным, когда она пальцами зарылась в свои волосы, приподымая их вверх.

– Я, мать твою, обожаю это, – сказал я. Кожа Милли была такой чертовски теплой и мягкой, я желал, чтобы она оказалась полностью обнаженной в моих руках с ногами, обернутыми вокруг меня, а наши тела сливались воедино, становясь одним нераздельным целым.

Я продолжал толкаться в нее, ее маленькая киска стала совершенно мокрой.

– О, боже, я сейчас кончу, – прохныкала она, откидываясь назад, пока спиной не уперлась о приборную панель.

Моя рука была покрыта соками ее освобождения, когда Милли закричала:

– О, твою мать, трахай меня, черт, да!

От ее слов мой член стал каменно твердым, а когда оргазм Милли пошел на убыль, дыхание с трудом вырывалось из ее груди, а глаза блестели.

– Мне нравиться, насколько ты громкая. Не ожидал такого.

Милли спрятала лицо в ладонях.

– Омойбог. Я не понимаю, что со мной произошло.

Я нежно отвел ее руки в стороны.

– О, сладкие губки, я понимаю что. Оказывается, ты просто любишь, когда тебя трахают пальцами на первом свидании, – мы оба расхохотались – смех наполнил салон машины.

– А это наше первое свидание? – спросила она, когда волны удовольствия, накатывающие на ее тело, затихли. Милли посмотрела на меня из-под ресниц, прижимая ладони к моей груди.

– Ну, кто-то назвал бы это именно так.

– А как ты назовешь?

Я склонил голову на бок, пытаясь найти причину ее интереса. Но быстро осознал, что понять мотивы Милли не мог. Зато прекрасно видел, что двигало мной. Я хотел ее. Сейчас и позже. Все, что я говорил, было не только для того, чтобы склонить Милли к приятному времяпрепровождению в моем грузовике. Как только я увидел это прелестное создание на обочине дороги, то понял, она была моей.

– Я бы назвал это первым свиданием из множества последующих.

– Ты сумасшедший, – сказала она, протягивая руки к пряжке моего ремня и расстегивая ее. Следующей была пуговица на моих штанах. Затем молния.

– Схожу с ума по тебе.

– Неужели я тот тип девушки, которую ты хотел бы?

Я посмотрел на Милли, словно она потеряла рассудок.

– Дьявол, твою мать, да, ты именно она.

Милли достала мой член, так и не посмотрев мне в глаза. Ее пальцы заскользили вверх и вниз по твердой длине, и я застонал от удовольствия, которое дарили эти прикосновения.

– Детка, – прохрипел я, сжимая ее задницу.

– Не надо мне этих «детка», – сказала она, приподнимая бедра.

– Хорошо, Милли. Я буду звать тебя так, пока ты будешь продолжать делать то, что делаешь сейчас, – я потянулся к бардачку за презервативом. Там лежала огромная коробка с ними, и Милли ее увидела.

Ее глаза распахнулись шире, и она стукнула меня по плечу, рассмеявшись.

– Боже, я смотрю, ты частенько любишь повеселиться, да? – с иронией поддразнила она меня.

Я покачал головой, радуясь тому, что Милли легко восприняла все увиденное.

– Просто предпочитаю быть готовым ко всему, – я быстро раскатал презерватив по члену, и затем Милли устроилась прямо надо мной, а я придерживал ее за бедра, пока она пыталась расслабиться.

Она медленно начала опускаться на меня, ее губы сформировали идеальную букву «О», пока лоно растягивалось, чтобы принять меня.

– К слову, сейчас можешь просто звать меня своей порочно сладкой девочкой.

Когда я назвала Максону своей адрес, он включил телефон, чтобы запустить навигатор. Стоило Максу только сделать это, как множество сообщений начали поступать на сотовый, высвечиваясь на экране мобильного. И каждый раз это приостанавливало работу навигатора, а на мониторе загорались все новые и новые послания.

«Эй, Макси, хочешь заехать после работы?»

Другое: «Я заканчиваю через час, поужинаем вместе?»

А затем: «Я все еще возбуждаюсь, стоит мне только вспомнить о том, что мы делали в прошлый раз…»

На этом сообщении Максон выхватил телефон из держателя, выключил его и бросил на заднее сидение.

– Достали, – прорычал он, проводя рукой по волосам. – Почему бы тебе просто не объяснить, куда ехать?

Мы доехали до моего дома в полном молчании. И дело было не в неловкости, а скорее в том, что я пыталась восстановить дыхание. Прийти в себя. И собраться с мыслями.

Я только что занималась сексом с незнакомцем, на заброшенной парковке.

И мне это понравилось.

Очень.

Это не должно было никогда повториться.

Максон не возможно являлся кобелем. А совершенно точно им был.

– Прости за это, – сказал он, когда мы подъехали к месту назначения. – Я говорю про сообщения. А не о самой ночи.

– Все в порядке. Я иного и не ожидала, – я чувствовала, как мои внутренние стены возвращались на свои места, и какая-то часть меня ненавидела это. Презирала то, что чувствительная женщина, которая кричала в экстазе всего двадцать минут назад, пропала. Я не была похожа на девушек, к которым привык Максон. Тех, что посылали ему пошлые сообщения, прямо высказывая, что они хотят, способных пригласить незнакомого мужчину в свою квартиру.

Я опять стала собой, просто Милли, и уверенность в себе, которую я ощутила там, на обочине дороги, исчезла.

И теперь это была лишь я, сидящая в машине возле парадного входа, готовая вернуться в свою квартиру-студию, такую пустую и одинокую.

Максон сжал челюсти, и я поняла, что расстроила его.

– Я просто имею в виду, что это было нечто одноразовое между нами, я же прекрасно понимаю, что это единственное, на что ты способен, – сказала я ему.

– А, может, я способен на большее, чем ты думаешь.

Я вздохнула.

– Максон, мне не нужны отношения с мужчиной, который переспал с половиной города. Тем, кто…

– Что?

Я покачала головой.

Он потянулся к моей руке, и я позволила ему взять мою ладонь.

– Просто скажи, о чем ты думаешь. Ты всю ночь не сдерживала себя. Так зачем же начинать сейчас?

– Я не хочу ранить тебя, – сказала я, посмотрев в глаза Максону. – Но я просто не хочу связываться с мужчиной, не способным взять на себя ответственность.

Максон отдернул свою руку и усмехнулся.

– У меня есть чертова работа, кошка…

– Я все это знаю. Впрочем, как и ты прекрасно понял, о чем я говорила.

– Не думаю, что понял, – сказал Макс.

– Мне не важно, что ты игрок. И именно это я и имею в виду. Это твоя жизнь, и не мне тебя судить. Но, Максон, я не игрок. И не практикую случайные встречи. Если я с кем-то, то хочу, чтобы все было серьезно. И навсегда.

– То есть ты хочешь выйти замуж? В этом дело? Хочешь осесть где-то?

Я закатила глаза.

– Я не говорила этого. По крайней мере, не сейчас. Я лишь сказала, что если я с кем-то, то хочу быть для него единственной. Я хочу быть чем-то больше, нежели партнером для ничего не значащего секса.