- Потому как... - Она не может открыться, чтобы найти объяснение.

- Потому что ты знаешь, что я прав? - я смотрю ей в лицо.

- Потому что ты не можешь говорить эти вещи публично, так как будто... Ты продолжаешь делать это в своих интервью, тоже. - Она опирается руками на бедра.

- Я пытался привлечь твое внимание, - я шагаю к ней.

Ее ноздри вздрагивают, и на мгновение я думаю, что она на самом деле может врезать мне ногой.

- Ты меня разозлил, - её голос смягчается, и она не может отрицать то, как она смотрит на меня прямо сейчас.

- Конечно, конечно. - Я протягиваю руки к ней. - Иди сюда.

Я прошу. Она соглашается, подходит к моим распростертым рукам, и я обнимаю ее. Держать её в руках это большее удовлетворение, чем любое другое, которое мы могли получить. Чувствуя её прямо здесь, по-прежнему влияющую на меня таким образом, что только двое из нас понимают, кто делает меня самым счастливым сукином сыном на земле.

- Я скучал по тебе так долго, - говорю я ей, зарываясь в волосах.

Ее руки переходят на мои плечи, снимая тяжелый жакет с меня, и дорогая ткань падает на пол.

- Ты уверена? - я держу ее красивое лицо между своих рук.

- Я всегда уверена, когда я с тобой, - говорит она, и я чувствую уязвимость и сладкое облегчение, когда она закрывает мой рот, чтобы её губы не дрожали, и дыхание становится медленным и глубоким. Слишком скоро, я вырываюсь, и снимаю её руки с моего пояса. - Я просто заблокирую дверь.

Я благодарен за стулья, размещенные в местах скопления женщин, и я тяну два из них к двери, чтобы никто не попал внутрь.

- Мы действительно делаем это? - Тесса спрашивает, когда я наклоняюсь, чтобы задрать подол её платья от пола до талии.

- Тебя что-то удивляет? - я смеюсь во время поцелуя. Вкус её губ такой родной, и я был вдали от неё, живя в Чикаго в одиночку, так долго. Только её небольшие дозы были предоставлены мне за последние несколько лет.

- Нет. - Её пальцы спешат расстегнуть мои штаны, и я задыхаюсь, когда она захватывает мой член через мои боксеры. Это было долгое время разлуки, чертовски долгое.

- Когда в последний раз ты... - не заканчивает она.

- С тобой в Чикаго. – Призываю к ответу ее. - А ты?

- Точно так же, - говорит она.

Я тянусь назад, глядя ей в глаза, чтобы только найти оправдание её претензии.

- В самом деле? - я спрашиваю, хотя я могу прочитать по выражению её лица, она как открытая книга.

- Да, никого. Только ты. - Она дергает мои боксеры вниз, и я поднимаю ее на раковину, раздвигая ее бедра обеими руками.

- Черт!!! - я кусаю кончик своего языка, когда я обнаруживаю, что она не одела трусики.

Она смотрит вниз, растерянно.

- Была бы линия с моим платьем.

- Ты собираешься стать смертью для меня, женщина, - у меня уже тверд, как гребанная скала, когда она гладит меня, когда ее маленькие руки двигаются вверх-вниз по всей длине члена.

- Мы должны спешить, - ноет она, в отчаянии, заманчиво, когда я скольжу пальцем по клитору. Она стонет; голова падает обратно на зеркало, и ее ноги открываются шире.

- Презерватив? - я спрашиваю, едва в состоянии думать четко.

Когда она не отвечает, я ввожу палец внутрь нее, и ласкаю ее язык своим. Каждый поцелуй имеет признание: Я люблю тебя - я стараюсь, чтобы показать ей; Я нуждаюсь в тебе - я сосу ее нижнюю губу; Я не могу тебя потерять снова - я ввожу свой член внутрь нее и стону вместе с ней, когда я ее заполняю.

- Так чертовски узко, - я хнычу. Я собираюсь кончить, дойдя до точки в течение нескольких секунд, но речь не о сексуальной неудовлетворенности для меня, речь о ней и обо мне, что мы действительно неизбежны. Мы это сила, которой невозможно сопротивляться, как бы мы ни старались, или как бы мы не пытались бороться с этим. Мы должны быть вместе, и это действительно неоспоримо.

- О, Боже, - она вдавливает когти на моей спине, когда я подталкиваю ее тепло и вхожу в неё снова, на этот раз полностью. Она обвивается вокруг меня, ее тело приспосабливается к моему ритму так, как она всегда делает.

- Хардин, - Тесса стонет в мою шею. Я чувствую её зубы, прижавшиеся к моей коже, и мое возбуждение поднимается по позвоночнику. Я двигаю одной рукой за ее спину, потянув ее ближе ко мне, поднимая ее немного, чтобы достичь более глубокого угла проникновения, и используя другую руку, чтобы нащупать ее полные груди. Грудь выскальзывает из ее платья, и я сосу плоть, дергая ее твердые соски моими губами, а она стонет и стонет моё имя, когда я вхожу внутрь нее.

Мое имя звучит в то время, когда я тереблю ее клитор, одновременно делая толчки в нее. Звук шлепающих бёдер напротив меня, делает меня достаточно горячим, чтобы я смог возбуждаться снова и снова. Этого не было просто так чертовски долго, и она самая идеальная, кто подходит для меня. Я заявляю права на её тело, ведь, черт возьми, оно полностью владеет мной.

- Я люблю тебя, - говорит она, ее напряженным голосом, когда она теряет себя вместе со мной, позволяя мне найти ее. Оргазм Тессы кажется бесконечным, и я ничем не могу ей помочь, но я чертовски люблю этот оргазм. Ее тело безвольно падает, опираясь на меня, и она кладет голову мне на грудь, когда начинает ловить своё дыхание.

- Я слышал, ты знаешь?- я целую её пот выступивший бисером на лбу, и она улыбается в бреду.

- Мы огромная путаница, - шепчет она, поднимая голову вверх, так что её глаза могут встретиться с моими.

- Неоспоримая, красивая, хаотичная путаница.

- Не включай писателя на меня, - дразнит она, запыхавшись.

- Не отрывайся от меня. Я знаю, что ты пропала без вести и я тоже, - говорю я.

- Да, да. - Она обхватывает руками мою талию, и я убираю назад волосы с её лба.

Я счастлив, я ебать в восторге, что она здесь, со мной, после всего этого времени, в моих руках, улыбается, дразнит и смеётся, и я не собираюсь разрушать это. Я узнал на своей шкуре, что жизнь не должна быть битвой.

Иногда ты делаешь дерьмо в самом начале пути, и иногда ты спотыкаешься во время него, но блин, всегда есть надежда. Там всегда еще один день, всегда есть способ исправить дерьмо, которое ты сделал людям, сделал больно, и всегда есть кто-то, кто любит тебя, даже когда ты чувствуешь, что ты совсем одинок и ты просто так, плывешь, ожидая следующего разочарования. Всегда лучше вернуться. Трудно смотреть на это все, но это так. Тесса была там, полная отвращения и ненависти ко мне. Тесса и есть мой наркотик, Тесса была под влиянием моей жалости и моих дерьмовых вариантов. Она была там, когда я прошёл мой путь; она держала меня за руку весь гребанный путь; даже после того как она оставила меня, она была все еще там, помогая мне через него пройти. Я никогда не терял надежды, поскольку Тесса моя надежда.

Она всегда была и всегда будет.

- Сможешь ли ты остаться со мной сегодня вечером? Мы можем остановиться здесь. Просто останься со мной, - я прошу.

Она склоняется напротив, пряча грудь обратно в платье, когда смотрит на меня. Ее макияж размазался и щеки красные.

- Я должна что-то сказать?

- Не смотря на то, что я тебя спросил? - я касаюсь кончиком носа своего указательного пальца.

- Правда, - она улыбается, - Я ненавижу, когда ты не стараешься.

- Я вёл себя так, но... - она поднимает свой палец, чтобы заставить замолчать меня.

- Я ненавижу, когда ты не стараешься, но для меня это несправедливо говорить, потому что мы оба знаем, что я тяну на этот путь тебя. Я толкаю и толкаю, ожидая слишком много от тебя, и я была так зла на книги и все внимание, что я больше не хочу, и я позволю изменить свое мнение. Я чувствую, как будто я не могу простить тебя, потому что мне важно мнение других людей, но теперь я зла на себя, что я слушала их мнение. Меня не волнует, что люди говорят о нас, или обо мне. Только мне не все равно, что люди, которых я люблю, думают обо мне, и они любят и поддерживают меня. Я просто хотела сказать, что я извиняюсь за прислушивание к мнениям, которые не принадлежат моей голове.