–?Спасибо большое, Владимир Николаевич. Значит, до завтра, да?

–?Конечно, Ирина, – ответил ей гость приятным баритоном. – Утром буду у вас. Мой вам совет: отдохните как следует. Все это очень изнурительно для вас. А силы вам понадобятся.

–?Конечно, спасибо, – благодарила Ирина. Игорь никогда не видел ее такой усталой и зависимой, что ли. Будто ученица со строгим учителем.

Лифт отправился вниз, Игорь с Ириной вошли в квартиру.

–?Это известный профессор из Самары, – объяснила она. – Я привезла его к родственнику. У него своя методика восстановления таких больных…

–?Судя по твоему виду и его напутствию, методика – будь здоров! Он случайно не шаман? Ты как выжатый лимон.

–?Нет, он вполне классический ученый, просто сделал пару открытий, которые наша наука предпочла не заметить.

–?А ты заметила, конечно.

–?Я – да… Только давай об этом потом. Я действительно с ног валюсь.

Игорь один раздевался в прихожей. Когда вошел в гостиную, Ирина полулежала на диване.

–?Слушай, ты меня извини, но я стол накрывать не буду. Хотя в принципе в холодильнике все есть. И в баре тоже.

–?Это ты мне так тонко намекнула? Да я и сам хотел предложить: давай я ужин приготовлю.

–?Готовить не надо. А то увлечешься – постирушкой займешься, полы помоешь, я как-то все запустила. Ты принеси то, что можно есть и пить сразу.

–?Мне все таким кажется. А насчет постирушек – мысль интересная. – Игорь с готовностью отправился на кухню.

Он выпил рюмку коньяка, съел бутерброд с икрой. Ирина сделала пару глотков, бросила в рот маслину. Но она порозовела, взгляд смягчился. А он… Он опять в этой комнате испытал странное чувство защищенности и покоя. И вдруг поймал себя на мысли, что такого чувства не знал вообще в своей взрослой жизни. Может, что-то подобное он испытывал в детстве… А потом, до Кати, – он не помнит, как было до Кати. С ней же… Он и сейчас скажет, что это счастье – быть с ней. Но какой там покой, какая защищенность! Он всегда волнуется рядом с ней, в подсознании всегда страх ее потерять, и этот страх стал реальным кошмаром…

–?Ир, – неожиданно спросил Игорь. – А ты никогда не хотела уехать отсюда? Тебя ж никто вроде здесь не держит?

–?В другую страну?

–?Ну да. Куда-нибудь, где тепло, а не кидает в жар и в холод, где люди днем работают, а вечером отдыхают и знают, что точно так будет и через неделю. Где деньги можно не только украсть или вырвать у кого-то из глотки, а заработать.

–?Скажи еще: где воры сидят в тюрьме, а страной правят честные люди…

–?Ага, у нас просто песня получилась. Так не хочешь уехать?

–?Не-а.

–?Почему?

–?Березки, блин. А то ты не знаешь? «Огонек» смотрю на Новый год, теперь типа – «Оливье-шоу». Матерюсь на всю катушку. Ах вы, дол…бы. Вы ж это год назад показывали. Знаешь, как-то я в Африку ездила. Понравилось. Подумала: это мое – экзотика, разные страны, разноцветные люди… Возвращаюсь сюда. Первое мая было. Ложусь спать. Ну, колотит и колотит в стенку сосед. Пошла разбираться. Он дверь мне открывает – радостный такой, потный, в трениках, на кухню ведет. «Смотри», – гордо показывает. Ну, смотрю. Водка, селедка. «В чем дело, – говорю, – придурок?» А он на стенку показывает. Забыл, говорит, поменять портрет президента. Вот, наконец, достал. Выпьем, говорит, за него… Вернулась я в свою холостяцкую конуру и думаю: то ли я с дуба рухнула, то ли – родину люблю.

–?Классная ты баба. Никогда такой не встречал. Стихи хочешь послушать…

–?Хорошо, – внимательно посмотрела на Игоря Ирина. – Кто написал?

–?Отличный парень. Борис Рыжий. Ему было двадцать семь лет… Ушел на первый план. Повесился.

–?Понятно. Я что-то такое и предположила… Хорошо с тобой, Игорек, но нам надо кончать торжественную часть. Мне еще кое-что сделать нужно: уколы, то да се. И спать. Полцарства, любую теплую страну отдам за три часа провала. Давай я тебе постелю здесь.

–?Я сам. Ты брось только подушку, одеяло…

Перед тем как она повернулась, он взял ее за руку: «Ира, приходи ко мне. На полчаса. Прошу тебя».

Он никогда не изменял Кате. Это было просто невозможно. И он бы никогда не поверил, что ему может быть так хорошо с другой женщиной. Они подходили друг другу – по темпераменту, щедрости в выражении чувств. Они не спасались от своих роковых страстей. Они ни о ком не думали. На ночь, на этот час страсть свела именно их двоих, а все остальное растворилось в сумраке комнаты.

«Какая чудесная ночь», – подумал Игорь, засыпая. Ирина, войдя в свою спальню на цыпочках, чтоб не разбудить Алексея, быстро перекрестилась на маленькую икону на прикроватном столике. «Благодарю тебя, Господи, за эту ночь. Она дала мне силы. Я боялась, что они уже кончились».

Может, эти мужчина и женщина были созданы друг для друга? Но, благодаря судьбу и господа за эту ночь, ни один из них не ждал продолжения. Они просто отдохнули и были готовы отправиться дальше – каждый в свое хождение по мукам.

Они ничего не делали с той ночи, когда вернулись под утро из той страшной, обледенелой лесополосы. Ладони Николая и Лидии были стерты в кровь лопатами, которыми они долбили мерзлую землю. Юля осталась там. Он присыпал снегом ее могилу, повернулся и пошел прочь, шаркая ногами. Лидия постояла, что-то шепча. Сама не знала, что именно: может, молитву, а может, мольбу какую-то. Вдруг сын вернулся одним прыжком, упал на колени, уткнулся лбом в снег и взревел, как раненый зверь.

–?Где она???? Где Юлька!!! Скажи мне ты, где Юлька, чертов ты бог!

–?Не богохульствуй, – потрясла его за плечо Лидия. – Ты знаешь, что ее больше нет. Теперь надо думать, что говорить людям… Домой поехали. А то как бы и мне тут не остаться. Плохо мне. Платок к голове примерз.

Дома она отмачивала платок от раны под волосами под струей теплой воды. Теряла сознание от боли и потери крови, приходила в себя. Сына не звала. Выползла, держась за стены, посмотрела с порога кухни, как он сидит за столом, положив голову на руки, и пошла к себе. Сколько часов или дней пролежала она в полубессознательном состоянии, сколько просидел он, окаменевший, на кухне – они потом не могли сосчитать. Их жизнь подвела к обрыву, столкнула на дно, а выбраться… Кто из них надеялся? Наверное, Лидия, как всегда.

Когда смогла, поднялась, приложила к ране компресс с водкой, завязала чистым платком, накапала себе валерьянки, пошла на кухню, заварила крепкий чай. Сын все сидел истуканом. Лидия поставила перед ним стакан с чаем, он посмотрел на нее диким, нечеловеческим взглядом. Лидия невольно перекрестилась.

–?Чистый волк ты в капкане. Я видела когда-то. Выпей, пока горячий, чтоб сердце согрелось.

Он послушно глотнул чай, потом залпом выпил весь стакан. Она налила ему еще, села рядом со своей любимой чашкой.

–?Коля, ты меня сейчас, наверно, даже не услышишь. Но я скажу. Нам есть ради чего выживать. Выбираться. Время пройдет, другая жизнь у тебя будет. Я обещаю. Пока отсидимся. Отлежимся. Я выйду, соседям скажу: заболели, мол. Грипп сильный. Хорошо, что тебя из твоего бокса выгнали: никто приставать не будет. Картошка, крупы, мука в доме есть. Я потом что-нибудь сготовлю. Сейчас, думаю, ты есть не захочешь. Я тоже.

Прошли еще какие-то часы, может, дни. Он уснул за столом и упал со стула. Она помогла ему подняться, довела до своего дивана, уложила, укрыла одеялом. Сама сидела долго за кухонным столом, потом пыталась переступить порог супружеской спальни, чтобы лечь на их кровать, не смогла. Достала из старого шкафа на балконе тонкий матрас, положила на пол рядом с диваном, постелила себе и легла спать.