С левой стороны от входной двери по центру стены расположен камин, в котором горела и трещала огромная сосна. Неподалеку от камина стоял диван, не большой, но достаточно удобный.

Справа от входной двери была дверь, ведущая в спальню. Рядом с кроватью в спальне стояли два сундука среднего размера. Я так понял, это мои вещи. Слуга поклонился и закрыл за собой двери.

Я велел парню сесть за стол, сам же устроился напротив, сняв со спины «Бастарда» и положив его на стол перед собой.

— Рассказывай! — скомандовал я.

Парень весь замялся. И прикрыл глаза, словно собираясь шагнуть в бездну. Выдохнув, он начал рассказ:

— Мне уже нечего терять, милорд, жизнь моя растоптана. Но перед смертью я хочу убить эту тварь, барона Вальдемара, — и парень весь сжался, словно ожидая удара с моей стороны.

Не дождавшись моей реакции, он нашел в себе силы и продолжил, видно было, что он нервничает и переживает.

— Меня зовут Антуан, и я сын кузнеца из баронства Бартон, которое в одном дне пути отсюда. Моя мама умерла, когда я был еще совсем маленьким, меня воспитывал отец в одиночку. А этот кинжал — моя работа. Я его делал по заказу барона Вальдемара, он сейчас внизу за одним столом с его светлостью герцогом Робертом Линским. Герцог, он ведь ваш друг? — голос Антуана дрожал.

— Да, разумеется, — я немного растерялся от его вопроса.

Про себя же подумал: оказывается, этот здоровяк и есть герцог Роберт Линский, и это его дворец.

— На кого или за кем ты устроил охоту внизу, в зале? — мой голос звучал как приказ.

— На барона, — опустив глаза в пол, выдавил Антуан.

— Да на какого барона, там внизу же не один барон? — из меня вырвалось раздражение от того, что мне приходится из парня вытягивать каждое слово. Словно я на допросе.

— Вальдемара, барона Бартонского, — ответил мальчишка, словно шел на эшафот.

— Интересно получается, он тебе заказывает кинжал, а ты этим же кинжалом хочешь его порешить. С чего такая лютая ненависть к нему?

Парень ответил не сразу, он задумался, а его лицо меняло выражение от грусти до гнева.

— Натали, я хотел жениться на ней, — выдавил он. Было заметно, что слова даются ему с трудом. — Она была смыслом моей жизни.

— Почему была? Что случилось?

— Три месяца назад барон приехал к нам для сбора подати. Он сам любит ездить и собирать налоги, ему доставляет удовольствие унижать и глумиться над людьми. У моего отца, не было денег заплатить налоги, как и у многих других в наших краях, поэтому в счет уплаты долга и приказал изготовить кинжал. После чего очередь дошла до семьи Натали. Ее отец был пекарем, а ее мать сильно болела. Натали приходилось ухаживать за ней, поэтому почти все заработанные деньги уходили на лечение.

— Подробней, что за налоги?

— Каждый барон собирает подати со своих земель, а после часть из них идет герцогу. У каждого владетеля имеются свои собственные обязательства перед сюзереном, и точно известно, сколько людей, лошадей, лучников, даже мешков зерна или муки он будет предоставлять ежегодно. Он должен выслушивать жалобы от своих крестьян и решать проблемы. Он требует от каждого крестьянина определенного количества дней труда, чтобы пахать и жать господские земли, помогать строить и поддерживать замки, дороги, мосты. Плюс любые другие «налоги», которые он на нас накладывал. Ваша милость, барон Вальдемар только требует, но он никакие проблемы не решает. Мы не можем пойти к герцогу и пожаловаться на барона, потому что нас всех повесят.

— Так вот, барон пришел к отцу Натали. Заплатить ему было нечем. Натали хотела заступиться за отца, побоявшись, что его подвергнут наказанию за неуплату налогов, поэтому стала умолять барона о помиловании отца в связи с болезнью матери. На что барон закатился смехом и сказал, что тогда заберет ее в счет уплаты долга. Через три дня Натали вернулась, вся в слезах. Рассказала, что барон надругался над ней, а после отдал своим приближенным на потеху. Она не выдержала и через день повесилась, на собственном поясе в отцовской пекарне. А её отец тронулся головой, мама ушла вслед за дочкой, пережив ее на два дня, — голос Антуана был тих, в нем звучала боль. А под конец по его лицу побежали слезы.

В голове у меня всплывают воспоминания детства, когда повсеместны были несправедливость, поборы, убийства, тогда я был маленьким и ничего не мог поделать, но сейчас…

Антуан продолжал рассказ, но воспоминания перебивали его голос, и я его почти не слышал. Пришел в себя, когда он уже говорил, что изготовил кинжал и как раз на этом приеме хотел убить барона.

— Эх ты, мальчишка! — крикнул я на него. — Ну а меня почему так испугался?

— Ходит слух, что к герцогу на службу должен прибыть мастер меча. Говорят, будто он безжалостный и очень жестокий человек. А также говорят, что он за раз в бою смог зарубить двадцать семь человек и раненых не оставляет. В турнирах он не участвует, поскольку ему нет равных во владении мечом, а приехать он должен был как раз сегодня. Вот я и подумал, что это вы. Когда подошли ко мне, я даже не заметил, как вы оказались рядом. Думал, все, там меня и зарубите.

— В случае, если бы смог добраться до барона и заколол его, как бы ты выбрался? Ты же понимаешь, что тебя бы сразу не убили, тебя бы пытали. А об отце ты подумал?

К вискам начала приливать кровь, я чувствую усиливающийся стук сердца, еще мгновение — и оно выскочит из груди. Гнев и злоба возрастали ежесекундно. Антуан что-то говорил, но с каждой секундой его речь становилась протяжной и мало понятной, его движения, которыми он жестикулировал, медленными. Он издевается надо мной?

Встав со стула, я хотел взглянуть ему в лицо. Оказавшись рядом, он продолжал смотреть в ноги, его голова поднималась медленно, словно в замедленной сьемке, наконец наши взгляды встретились. И он нелепо отпрянул от меня, так же медленно, как и поднимал голову, если бы не спинка стула, на котором он сидел, точно бы упал. Тут я услышал протяжный и долгий стук в дверь.

— Да, войдите! — грубым голосом ответил я.

Дверь распахнулась, слуги принесли ужин. Биение сердца пришло резко в норму, кровь от висков отхлынула. Вносили разные яства: запечённого молодого поросенка с золотисто-блестящей корочкой, копчёного каплуна, запечённую рыбу различных сортов, выпечку, фрукты. Все блюда были на больших серебряных подносах с изящной гравировкой. Также принесли два больших серебряных кувшина с красным вином, гравированными вензелями и ручкой под стать гравировке.Поставив все угощения на стол, слуги удалились.

Я взглянул на Антуана. Он сидел на стуле, зажавшись и часто дыша, как будто задыхался, в его глазах я видел тот же страх, как и внизу при первой нашей встрече.

— Что с тобой?

— Как вы это сделали, господин? — он вновь начал дрожать.

— Ты о чем? — я недоумевал.

— Ваша светлость, вы только что сидели напротив меня за столом, — указал пальцем на стул с противоположной стороны стола. — Я только моргнул, а вы уже стоите возле меня, и ваши глаза были белые, как скорлупа от яиц, но сейчас они снова нормальные.

— Что за вздор, ты че несешь? Я встал и подошел к тебе, это ты устроил тут представление пантомимы в замедленных действиях.

Налив вина в бокал и оторвав ногу копчёного сочного каплуна, я уселся в каминное кресло. Антуан смотрел на меня голодными глазами. От такого взгляда у меня вино в горле встало комом.

— Принеси поднос со стола с копченым поросенком и кувшин вина, — мой голос прозвучал словно приказ.

Антуан принес поднос и поставил его рядом с камином.

— Ешь и пей, — проговорил я задумчиво.

Размышляя о случившемся и наблюдая, как голодный парнишка просто с какой-то яростью уничтожал запечённого поросенка, я спросил его.

— А как ты смог проникнуть на данное мероприятие, ведь тут полно охраны? — поинтересовался я у Антуана.

— Ваша шветлошть, — с набитым ртом ответил Антуан, после чего, сделав пару глотков вина, продолжил, — одному пройти достаточно легко, поскольку продуктов в замок везут очень много и стража не досматривает повозки. Вот в одной из них я и пробрался во дворец. Добравшись до входа на кухни, смешался со слугами и помог разгрузить продукты. Ну а после спокойно прошел в коридор и увидел, куда несут слуги угощения. И пробрался в зал, после спрятался за палантином, ну а дальше вы сами знаете.