И ворота в замке были закрыты, так что пришлось поднимать криками и матом стражу, вот только здесь меня признали сразу и пустили. Стража побежала докладывать барону о моем приезде, я же направился к конюшне.

Возле которой меня встретили Арно и Мол, еще сонные. Вышли они из недавно построенного домика, расположенного рядом с конюшней. Та была полностью отремонтирована, от былой покосившейся развалины не осталось и следа.

— Доброй ночи, — и я улыбнулся им, — помогите слезть с коня.

Подошедший Мол взял девочку у меня из рук, а Арно помог спуститься с коня.

— Что с вами, ваша светлость? — изумлённым голосом спросил Арно.

— Ничего страшного. Дай мне свежего коня, а моего помой и накорми. Утром Александру скажешь, что я поехал в деревушку к лекаркам, он поймет в какую. На обратном пути я заеду к нему, и решим с ним насчет моего самоуправства, надеюсь, он не будет на меня зол.

— Как вы в одиночку добрались? Говорят, по ночам за пределами города бродит медведь или стая огромных волков. Они уже загрызли нескольких крестьян, да и охотники, которые вышли за ними на охоту, не все возвращаются, — высказался Мол.

— Если у них льется кровь, то я справлюсь, — беззаботно отмахнулся я.

Арно вывел нового коня из стойла, снял седло с моего и оседлал нового. С помощью Арно и Мола я сел на коня.

— Ваша светлость, я понял, о какой деревне вы ведете речь, я знаю, где она находится, может, с вами стоит поехать, чтобы вы не заплутали, все-таки на дворе ночь, — высказался Арно.

Я же задумался, а так-то он прав, если я заплутаю в ночи, будет только хуже.

— Хорошо, давай быстрей, — дал я ему свое согласие.

Чтобы оседлать новую лошадь, потребовалась пара минут.

И вот мы вместе с Арно несемся в ночи.

Уже светало, когда мы въехали в небольшую деревушку. Хотя это был, скорей всего, хутор из нескольких жилых домов. Я остановился у самого большого по сравнению с остальными. Из небольшого домика напротив вышла Изабелла, а с ней еще две молодые девушки. Они сначала напряглись, но после Изабелла признала меня и улыбнулась, что-то шепнув на ухо стоявшим рядом. Одна из которых тут же направилась в большой дом, ни разу не взглянув на нас.

— Здравствуй, Изабелла! Ты говорила, что вы хорошие лекари, нужна ваша помощь, — и я протянул к ним Берту.

Девушка, стоявшая рядом с Изабеллой, взяла Берту на руки.

После чего я спрыгнул с коня и, не устояв на одной ноге, упал к ногам Изабеллы. Она улыбнулась и задорно хихикнула, но помогла мне подняться.

— Что с вами случилось? — игривым голосом спросила она

— Неудачно выпрыгнул из окна. Если и мне поможете, то вдвойне вам буду благодарен.

— Обопрись на меня, я провожу тебя в дом, — предложила Изабелла.

Как же я могу на тебя опереться, когда ты маленькая и хрупкая. Я уж лучше сам допрыгаю. И я попрыгал к крыльцу на одной ноге, наверно, было презабавное зрелище, так как Изабелла не смогла сдержать улыбки, да и Арно лыбился.

— Арно, ты можешь здесь, наверно, тоже остаться, только у здешних хозяек надо спросить, — и я посмотрел на Изабеллу.

— Ваша светлость, я все же лучше вернусь в Аденск и доложу все барону.

— Тогда легкого пути и спасибо за помощь.

Я же вошел внутрь большого дома. И оказался в просторной комнате. У стены по правую руку от входа стоял стол, на котором уже лежала Берта. Рядом со столом была широкая скамья.

— Подожди здесь. Сейчас наша старшая сестра подойдет, — сказала девушка, которая забрала Берту. Сев на лавку радом со столом, ко мне подошла Изабелла.

— Снимай сапог, — приказным тоном сказала она.

Я немного растерялся от такого, но послушался и снял сапог. Изабелла осмотрела ногу, покрутила ее в своих худеньких ручках, и тут я почувствовал резкую пронзающую боль, отчего скривился.

— Сиди не шевелись, сейчас принесу мазь. У тебя простой вывих, за пару дней заживет, — улыбнулась Изабелла и вышла из дома.

Через пару минут дверь в дом открылась, но на пороге была не Изабелла.

ГЛАВА 14

В дом вошла женщина, на вид старше тридцати лет, но до сорока явно не дотягивающая. С черными как смоль волосами, заплетенными в толстую косу, и с длинным слегка изогнутым носом, чем-то напоминающим клюв хищной птицы, ярко выраженными скулами и острым подбородком. Ее глаза как будто сверкали при малейшем попадании на них света. Она прошла мимо меня, даже не удостоив взгляда, и подошла к Берте. В ее походке чувствовалась грация и сила.

Черное длинное платье ниже колен, с воротником, закрывающим шею, добавляло ей шарма. На шее висела тонкая цепочка с несколькими костяными амулетами.

Она же начала осмотр Берты, прислушалась к ее хрипящему дыханию, ощупала пострадавшие конечности.

Закончив, она резко повернулась ко мне, заставив немного вздрогнуть.

— Жить будет, девочка сильная. Можешь пожить пару дней у нас, пока она выздоровеет, — ее голосом можно было замораживать моря, слишком уж там было много холода.

Развернувшись, она покинула дом.

Я же ждал Изабеллу, пытаясь оценить происходящее вокруг меня. Спустя некоторое время женщина вернулась. В руках он несла две небольшие деревянные шкатулки.

Поставив их на стол, из одной она начала извлекать содержимое, маленькие стеклянные бутыльки, хотя, приглядевшись, я понял, что они были хрустальными. Смешав содержимое нескольких в небольшой глиняной чаше, женщина приподняла голову Берте и влила ей в рот. А после наклонилась к ней и начала что-то шептать, я не мог разобрать слов.

Аккуратно сложила все обратно. И откинула крышку другой шкатулки, извлекла небольшой сосуд, выполненный из камня. Откинула крышку, и по комнате поплыл запах трав. В сосуде, видимо, была мазь, которую она начала наносить плавными движениями на пострадавшую кожу Берты. К моменту, когда она закончила наносить ее, дыхание Берты выровнялось, девочка дышала спокойно, без надрыва.

Убрав все обратно в шкатулки, она покинула дом, ни взглядом, ни словом меня не удостоив.

Через некоторое время пришла Изабелла, в руке у нее был кувшин, она открыла его, и по комнате разнесся отвратный запах, у меня от него аж рвотные рефлексы начались, еле сдержался. А после она стала этой гадостью мне мазать лодыжку, кожу начало немного щипать, а после наложила тугую повязку.

— Вот и все, скоро снова будешь нормально ходить, — и шлепнула меня рукой по ноге. — Пошли, дом тебе покажу, а то ты уже спишь, — и она помогла мне подняться и проводила до места моего гостевания, которое располагалось на краю деревушки.

Представлял он собой покосившийся сарай со скрипучей дверью, но внутри было достаточно уютно. Стояла кровать и пара ветхих табуретов.

— С Бертой что будет? — задал я вопрос, который меня беспокоил, а то все-таки ожоги весьма опасны. А то, что я видел, не вызывало у меня уверенности.

— Все с ней будет хорошо, за ней присмотрят, отдыхай.

Завалившись на кровать, я сразу же вырубился. И проснулся, когда солнце уже перевалило к полудню, а вставать так не хотелось. Хорошо поспал, почти сутки и я потянулся.

Но чувство голода заставило меня подняться, не дав полежать. Вставал я с осторожностью, но, опершись на недавно больную ногу, не почувствовал острой боли, это было удивительно, нога уже не болела. Верней, боль еще чувствовалась, но отдаленно и малозаметно, причиняя лишь легкий дискомфорт. Осмотревшись, рядом с кроватью на табурете стояла миска с едой. Еда оказалось очень сытной. Я не понял что это, но вкусно.

Возле дома стоял мой конь, привязанный к перилам крыльца, а седло и мешки находились рядом. Он был почищен и, судя по кормушке с овсом рядом, накормлен.

Женщины во дворе ходили мимо меня, как будто не замечая, и занимались своими делами, кто-то развешивал белье, кто-то носил воду в дома. На глаза мне попадались и совсем молоденькие девчонки не старше десяти лет, и старушки, которых уже скрючило, и они ходили, опираясь на палку.