— Мы предлагаем вам свободу, господа, — вкрадчиво заметил толстяк. — И пять золотых жалования. А потом вы сможете устраивать рыцарские турниры, в присутствии дам из гарема.

В строю янычар тихо гоготнули. Барон Борг снова пошевелил пальцем ноги и наступил на хвост пробегающей мимо ящерице. Та огрызнулась, отбросила хвост и убежала.

«Вообще-то, у ящериц это проще…» — подумал барон.

Строй рыцарей угрюмо молчал.

— Еще три дня на размышление и поговорим по-другому, — повысил голос толстяк. — А теперь марш в барак!

В бараке было тесно и душно. Герцог Ларошский сидел на нарах и задумчиво рассматривал огромный кулак.

— Янычар пересчитали? — спросил он.

— Да, — отозвался кто-то. — На этот раз их не меньше сотни.

— Пятерых беру на себя! — рявкнул герцог.

— Я троих могу… — неуверенно сказал фон Борг.

В последнее время из-за голодного пайка барон заметно сдал.

Неожиданно в дальнем углу барака зашуршал песок. Раздался тихий женский чих. Мужчины оглянулись… Из песка торчала женская головка в чадре.

— Неверные, да?.. — робко спросила голова, готовая тотчас нырнуть вниз.

— Сама ты знаешь, кто?! — зарычал было герцог Ларошский.

На предводителя зашикали. Переговоры со странной посетительницей заняли довольно много времени. В конце концов, выяснилось, что тридцать жен халифа багдадского с удовольствием подали бы в суд на своего любвеобильного супруга. Но жюри присяжных состояло из евнухов и женщины не надеялись выиграть дело о разводе.

— Спросите ее, куда подземный ход ведет? — пробубнил из-за спин товарищей герцог.

— Сначала — замуж! — твердо сказала женщина.

— Ни фига себе, условие!!.. — возмутился герцог.

Герцогу снова дали понять, что ему совсем не обязательно принимать участие в переговорах. Демократическая рыцарская среда могла легко выдвинуть нового лидера. Излишне эмоциональный герцог открыл было рот чтобы напомнить друзьям по несчастью о рыцарской чести, но кто-то сильно толкнул его кулаком под ребра.

Переговоры продолжились. Как оказалось, подземный ход вел прямо в гавань.

Напротив пленных выстроились тридцать жен халифа. Путь к свободе лежал через честное, рыцарское слово.

— Ладно, мы согласны, — сказал герцог. Он старался не смотреть на женщин. — Даем слово!..

Рыцари устремились к подземному ходу.

В гавани толпа пленных легко смяла охрану и ворвалась на галеру халифа багдадского.

— Круши, братва! — ревел герцог Ларшский, размахивая обломком реи. — Бей их!..

Сонные янычары охотно прыгали за борт. На берегу робко жались друг к другу бывшие жены халифа. Герцог Ларошский так ни разу и не взглянул в их сторону. Он приказал поднять паруса, и очень скоро галера резво пошла к выходу из гавани.

— А ты это… Зачем, дурак?! — удивился герцог, увидев барона Борга, нежно прижимающего к груди маленькую женщину в черном.

Морской ветер озорно приподнял чадру, и на секунду перед изумленным взглядом герцога предстало лицо неземной красоты. Личико смущенно покраснело и маленькая, сбитая до крови, рука одернула чадру.

— Я на руки ее посмотрел, — улыбнулся барон Борг. — А потом понял, что некрасивая или дура рыть подкоп не станет. Зачем он ей?..

Женщина барона обхватила его за шею и что-то доверчиво зашептала на ухо.

— Не бойся, никто тебя не тронет, — сказал барон. — Я же с тобой.

Герцог Ларошский почесал затылок и посмотрел на берег.

— Что застыли?! — рявкнул он на товарищей — А ну, разворачивайте эту калошу к берегу!

На берегу рыцари торопливо расхватали женщин. Галера снова устремилась к выходу из гавани. Но время было потрачено, и вскоре чей-то тревожный голос крикнул:

— Корабли халифа на горизонте!

Рыцари бросились разбирать оружие. Женщин разместили на нижней палубе для гребцов. Герцог выбрал дубинку побольше и стал рядом с бароном.

— Лица еще не видел, но руки у нее, брат!.. — восхищенно шепнул он товарищу. — Я таких нежных пальчиков в кровавых мозолях сроду не видел.

Стая кораблей халифа неуклонно приближалась. Неожиданно на палубе для гребцов вдруг защебетали женские голоса, и тяжелые весла с плеском опустились в воду. Галера заметно прибавила ходу. Весла ритмично взмывали вверх, снова ныряли в воду и гнали вперед неуклюжую посудину.

Один из кораблей халифа вырвался вперед. Остальные словно застыли на месте.

— Уже легче, — объявил герцог товарищам. — По одному, значит, гостей встречать будем! Устоим, братва?!

— А как же!.. — рявкнул первым борон Борг.

«Правильно, — подумал герцог, отыскивая любящим взглядом фигурку в три погибели склонившуюся над толстым и тяжелым веслом. — Куда ж мы теперь денемся-то, а?!..»

Пленный рыцарь-барон фон Бумбах ползал по полу тесной каморки-камеры. Тещин подарок — толстый, вязаный носок — провалился как сквозь землю. Отчасти барону мешала темнота, в окошко камеры пробивался лишь узенький лучик света, отчасти он попросту туго соображал спросонья.

— Быстрее! — рявкнул рослый охранник.

«Нашли, значит, ребята на кого меня обменять, — лихорадочно соображал барон. — Наверное, во время вылазки бабенбергцев, сцапали какого-нибудь…»

Бумбах смог найти носок только после того, как охранник ткнул его пониже поясницы тупым концом копья.

«Да, тут не дома, понимаешь, — философски подумал барон. — Здесь до обеда не украдешь на кухне куриную ножку и не обнимешь жену за тоненькую талию…»

Воспоминая о жене, барон немного взгрустнул и вдруг понял, как сильно соскучился по Изольде. У его жены был веселый и взбалмошный нрав. Молодая женщина любила балы и королевские обеды. Тем не менее, она нашла время для поездки к мужу на войну.

— Солнышко мое, я так больше не могу! — первым дело ласково шепнула красавица в ухо барона. — Сколько можно с воевать с этими противными бабенгерцами?!

Потом женщина вдруг заявила, что ни за что не вернется домой одна…

Обмен пленными между защитниками Бабенбергского замка и крестоносцами ордена Правой Подвязки Его Величества как всегда происходил на крепостном мосту.

Барон Бумбах близоруко щурил глаза, всматриваясь в шедшую ему навстречу изящную фигурку. Его невольно интересовало на кого же его меняют.

«Елки-палки, да это баба, что ли?!..» — удивился он.

Барон замер. Охранник ткнул его кулаком между лопаток. Барон не сдвинулся с места. Между тем красавица быстро прошла мимо, даже не взглянув на барона, и исчезла за воротами замка.

— Да что же это такое, а?! — взревел, пришедший в себя Бумбах. — Где же это видано что бы меня, рыцаря, меняли на мою же собственную жену?!

Подбежавшие товарищи барона схватили его за руки и потащили в сторону лагеря. Бумбах рычал от бешенства и отбивался до тех пор, пока его не втолкнули в палатку магистра ордена.

— Ты!.. — Бумбах ткнул пальцем в магистра. Он задыхался от ярости и не находил нужные слова. — Ты!..

— Ну, я… — нехотя ответил магистр и поморщился как от зубной боли. Потом он не без горечи усмехнулся и спросил: — А что?..

— Убью! — пообещал барон.

Он попытался броситься вперед, но в него тут же снова вцепилась охрана.

— А за что меня убивать-то?! — тоже перешел на крик магистр. — Это все Изольда сама придумала.

— Дуэль! — рявкнул Бумбах. Он изловчился и ткнул магистра кулаком в глаз.

Охрана повалила буйного барона на пол. Магистр потрогал пострадавший глаз, но не стал ругаться, как сделал бы на его месте любой уважающий себя рыцарь, и даже не принял вызова на поединок.

— Ты пойми, дурень, — спокойно заговорил он, — я же твою Изольду каждый день из лагеря выпроваживал. А она?.. Неделю на крепостном валу вертелась… Дура красивая! Ну, и дождалась — сам герцог Бабенбергкий на нее полюбоваться вышел. Заманила его она, короче говоря… Вот и обменялись: Изольду — герцогу, а тебя — к нам. Усек?

— Герцога тоже убью! — пообещал барон. Его голос из кучи тел на полу звучал так, словно барона посадили в подвал.