– Дорогой Дерник, – сказала она, – придется довериться мне.

– Конечно, мистрис Пол, – тут же ответил он. – Но не нужно ли мне знать, чего ожидать? Если придется принимать меры для вашей защиты, я должен быть готов к этому.

– Я бы сказала тебе, если бы знала сама, Дерник, – ответила Полгара. – Но я не знаю, чего следует ожидать. Я только знаю, что мы все четверо должны ехать в Ктол Мишрак. Мы нужны для завершения того, что там должно произойти. Для каждого из нас там есть дело.

– Даже для меня?

– Особенно для тебя, Дерник. Сначала я не догадывалась, кем ты являешься в действительности. Потому то и пыталась удержать тебя от поездки с нами. Но теперь я понимаю вполне. Ты должен быть там потому, что тебе предстоит сделать одну вещь, которая повернет весь ход событий в ту или другую сторону.

– И что же это такое?

– Мы не знаем.

Глаза его расширились.

– А что если я сделаю все неправильно? – спросил он обеспокоенно.

– Не думаю, – заверила она его. – Пожалуй, я поняла, что предстоящее тебе дело весьма естественно вытекает из того, кто ты и чем занимаешься. – Она едва заметно улыбнулась ему. – Ты не сможешь сделать это неправильно, Дерник, так же как ты не можешь лгать, обманывать или воровать. Это заложено в тебе: делать все правильно, так что не беспокойся об этом.

– Очень хорошо, что вы это сказали, мистрис Пол, – ответил Дерник. – Но, если вы не против, я все же буду беспокоиться об этом, хотя бы немного и, конечно, про себя.

Тогда она рассмеялась легким, добрым смехом.

– Ах ты милый, дорогой наш, – сказала она, порывисто беря его за руку. – Что бы мы делали без тебя?

Дерник покраснел и попытался смотреть в сторону, но ее сияющие глаза все же поймали его взгляд, и он покраснел еще больше.

После того как они миновали осиновый лес, их взглядам открылся пустынный ландшафт. Из разросшихся сорняков, подобно надгробиям на давно заброшенных кладбищах, подымались белые валуны, а засохшие деревья простирали в небо сучья, как взвывающие о помощи руки. На открывавшемся впереди горизонте виднелось пятно тучи, настолько темной, что она казалась почти пурпурной. Нигде не было и признаков человеческого жилья, а на дороге, по которой они ехали, не оказалось никаких следов.

– Что же, здесь никто не живет? – спросила принцесса у Полгары.

– В Ктол Мишраке – нет, если не считать нескольких гролимов, – ответила чародейка. – Торак разрушил его и изгнал жителей в тот самый день, когда мой отец и король Чирека со своими сыновьями похитили Око из железной башни.

– Когда же это было?

– Много столетий тому назад, Се'Недра. Насколько мы смогли установить, это случилось как раз в тот день, когда родились Белдаран и я, – в день смерти нашей матери. С уверенностью это трудно сказать. В те дни мы несколько небрежно относились ко времени.

– Но если ваша мать умерла, а Белгарат был в то время здесь, то кто же позаботился о вас?

– Конечно, Белдин. – Полгара улыбнулась. – Он не был хорошей матерью, но делал все, что мог, пока не вернулся отец.

– И поэтому вы так привязаны к нему?

– Да, это одна из причин.

Зловещая туча все еще не двигалась. Она казалась такой же неподвижной, как горная цепь, но по мере приближения к ней подымалась все выше и выше.

– Очень странная туча, – ответил Дерник, вглядываясь в плотную, упругую завесу впереди них. – Сзади на нас надвигается буря, но туча, кажется, совсем не движется.

– Она действительно не движется, Дерник, – сказала ему Полгара. – И никогда еще не двигалась. Когда энгараки построили Ктол Мишрак, Торак сотворил эту тучу, чтобы скрыть город. Так с тех пор она находится на одном месте.

– И долго?

– Около пяти тысяч лет.

– И там никогда не светит солнце?

– Никогда.

Верховные жрецы стали с некоторой опаской оглядываться вокруг, и наконец Уртаг приказал всем остановиться.

– Мы должны дать о себе знать, – заявил он. – Мы не хотим, чтобы стража по ошибке приняла нас за чужаков.

Остальные жрецы нервно кивнули, а затем все они вытащили из-под одежды блестящие стальные маски и закрыли ими лица. Потом каждый из них отвязал от седла факел и, пробормотав короткое заклинание, зажег его. Факелы горели особым зеленоватым пламенем и давали вонючий, пахнущий серой дым.

– Интересно, что бы случилось, если бы я погасила ваши факелы? – спросила Полгара с едва заметной лукавой усмешкой. – Насколько вам известно, я могла бы это сделать.

Уртаг с беспокойством взглянул на нее.

– Сейчас не время для шуток, миледи, – предостерег он. – Стража очень жестоко обходится с чужаками. Наши жизни зависят от этих факелов. Пожалуйста, не делайте ничего, дабы не навлечь на нас беду.

Полгара слегка рассмеялась и не сказала ни слова.

Когда они проникли под тучу, стало быстро темнеть. Это не была чистая и прозрачная темнота ночи, а скорее какая-то грязная мгла, густая тень в воздухе. Они одолели подъем и увидели перед собой котловину, а в середине ее почти скрытые во мраке развалины Города Ночи. Вокруг росли только чахлые сорняки и бледная от нехватки солнца трава. Торчавшие из земли камни были покрыты, как проказой, лишайниками, которые росли и на сырой почве, создавая впечатление, будто сама земля поражена какой-то болезнью.

Когда они въехали в город, среди нагромождений камня принцесса заметила какое-то движение. Среди руин прыгали какие-то темные силуэты, и доносились звуки, похожие на клацанье когтей. Некоторые из этих фигур передвигались вертикально, другие нет. Се'Недра похолодела от испуга. Стражи Ктол Мишрака были не зверями и не людьми, и, казалось, они испытывают непонятную злобу ко всему живому. Больше всего Се'Недра боялась, что одно из этих чудовищ приблизится к ней и откроет свой лик – настолько омерзительный, что она может потерять рассудок.

Когда проезжали по разрушенной улице, Уртаг начал глухим и дрожащим голосом возносить старинную молитву Тораку. Плесень, казалось, царила всюду, грибы гроздьями росли в трещинах между камнями. Над всем этим нависал запах разложения, он подымался и от отвратительных грязных луж, и от мутных прудов с гниющей водой.