После этих слов наступила полная тишина. С довольной улыбкой на устах Маккреди окинул взглядом зал и поставил последнюю точку в своем выступлении.

— Я хочу предупредить вас, господа сенаторы и конгрессмены, а так же все мировое сообщество, что в лице короля Саудовской Аравии мы имеем не просто очередного врага государства Израиль, а врага всей западной цивилизации. Конечной целью этого ярого фундаменталиста является принудительное распространение религии ислама на весь мир. Мы не можем идти на поводу у этого фанатика, и мы на него не пойдем.

За тысячи километров от Вашингтона, в большой комнате королевского дворца пять человек в наушниках для параллельного перевода неподвижно застыли перед экраном телевизора. Только шестой зритель внимал речам президента США без наушников. Аль-Кадир прекрасно знал английский, он получил образование в Америке. После окончания речи президента он первый понял что случилось, и даже побоялся повернуть голову в сторону своего властителя. Резкий выстрел прервал эту затянувшуюся тишину, и голубой экран «Панасоника» разлетелся вдребезги. Все оглянулись на Мухаммеда, в руке он держал дымящийся пистолет, но не это поразило приближенных. Лицо монарха перекосилось, изо рта пошла пена, и он с хрипом завалился набок.

Дежуривший за дверью врач сразу признал в происшедшем эпилепсию.

— Держите ноги! — крикнул он, вытаскивая из ридикюля свои инструменты. Еще минут пять Мухаммед бился в припадке, потом расслабился.

— Ну вот и все, — сказал доктор, вытирая со лба пот. — Он отмечен печатью аллаха, у него такие же приступы как у Великого Искандера и пророка Мухаммед.

Уже на следующий день цена на нефть начала спадать, и постепенно остановилась на сорока долларов за баррель. Наибольшие трудности из-за дефицита энергоносителей испытала Япония. Привязанная к арабской нефти на восемьдесят процентов и не поставленная в известность американцами о грядущем кризисе страна оказалась буквально парализована. Опустели вечно забитые машинами улицы Токио и Нагасаки, знаменитые многоярусные шоссейные разделки казались бессмысленными в своей обнаженной пустоте. За считанные дни из магазинов исчезли все мопеды, велосипеды, и даже самокаты. Большинство крупных монополий послали своих работников в неоплачиваемый бессрочный отпуск. Целиком встала химическая промышленность. Каждый танкер с вьетнамской или сахалинской нефтью немедленно шел на переработку в топливо. Не хватало керосина для самолетов, и десятки тысяч иностранных туристов вынуждены были поневоле продлить свое пребывание в стране восходящего солнца. Лишь через две недели, с поступлением первой аляскинской и техасской нефти Япония начали оживать. Этот вынужденный отпуск привел к самым непредсказуемым последствиям. В десять раз больше прибыли получили владельцы питейных и развлекательных заведений. Во-первых сократило свое вещание телевидение, а кроме того японские рабочие и служащие в саке топили свой страх перед грядущим. Кроме того через девять месяцев в Японии был зафиксирован небывалый всплеск рождаемости.

Западная Европа легче пережила нефтяной кризис, и не только из-за российской нефти. Нефтяные скважины в Северном море работали на полную мощность. Английский филиал экстремистской мусульманской организации «Эль-Джихад» попытался устроить аварию на одной из норвежских платформ. Катер начиненный тонной взрывчатки был случайно обнаружен на одном из причалов Лондона. Та же самая группа успела взорвать одно нефтехранилище в черте города. Полдня пожарные боролись с огнем, а жители столицы вынуждены были вдыхать воздух напополам с гарью. Парламенты пришлось срочно отменить незыблемое английское правило: «Мой дом, моя крепость». После этого служители порядка уже не сильно церемонились с выходцами с ближнего Востока и при малейшем подозрении врывались в дома и квартиры арабов, ливийцев, алжирцев, и всех других приверженцев ислама. Несколько взрывов прогремело и во Франции. Пострадали два нефтепровода и бензохранилища. Так что правительство Лемьера было вынуждено пойти на непопулярные меры и провести операцию «Большой невод». Этот самый невод выловил десятки диверсионных групп самой разной национальности и политической ориентации, от алжирских фундаменталистов, до филиала баской террористической организации ЭТА. Французский президент, по обыкновению, выразил свое, особое мнение о сложившейся в мире ситуации.

— Как всегда, чтобы не происходило в мире, хоть всемирный потоп, в выигрыше останутся американцы. Я уверен что Маккреди специально не стал нас информировать о планах мусульманского руководства. И теперь мы вынуждены переплачивать миллиарды франков уже не арабам, а тем же янки!

Лемьер был недалек от истины. Еще полтора года назад Арисон предложил предупредить основных союзников по НАТО о предстоящих изменениях в политике нефтедобывающих стран Ближнего Востока. Маккреди надолго задумался, а потом отрицательно покачал головой.

— Может быть позже, но ни как не сейчас.

Окончательно он отказался от этой идеи после взрыва АЭС в Сокраменто. Недовольному Арисону он объяснил все так.

— Ты понимаешь, Джим, сейчас Европа живет лучше чем Америка. И все из-за этой чертовой диверсии. Так что нефтяной кризис, это лучший повод подоить наших европейских друзей. Большие нефтедоллары хорошо реанимируют нашу промышленность.

Вообще, в последнее время у президента разладились отношения со своим госсекретарем. Со всеми своими блестящими организаторскими способностями и изощренным умом Арисон оказался в плену своего идеалистического воспитания. То, что хорошо для преподавателя Принстона, ни как не годится для реального политика, живущего между ложью и полуложью.

Неплохие выгоды из конфликта извлекла и Россия. Поток тех же нефтедолларов позволил компенсировать выросшие цены на продукты и ширпотреб. Правда пришлось повысить цены на бензин внутри страны, кое где даже начались перебои с топливом, настолько рьяно бензин и солярка потекли за бугор. Пришлось вмешиваться Соломину и крутить гайки у зарвавшихся в своем рвении нефтяных князьков. Кроме того пришлось пойти на повышение на сорок процентов зарплаты у всех бюджетников. Так что валютные запасы страны пополнились не очень на много. Мечта Соломина о ста миллиардах долларов в загашнике у правительства так и осталось мечтой.