На следующий день

Этот день начинался обычно. Всё по-старому, как говорится.

Только воспоминания прошедшего вечера невольно всплывали у меня в сознании, то и дело отвлекая от занятий в библиотеке. В любой другой подобной ситуации я не заострял бы внимание на этом, но тут ситуация была всё же непростая. За бытовыми хлопотами совсем забыл я, что на само деле в здесь я один и, если какая неприятность, за меня же никто и не вступиться. Ни казаки, ни солдаты, ни дворяне.

Мысль о том, что меня вся та толпа могла бы повалить наземь, поколотить как следует и увести за решётку, не то, чтобы сильно меня гложила. Тумаков я что ли не получал за всю свою жизнь? Меня действительно поглотили в себе мысли о возможных последствий не только для меня самого, но и для той же Ноэль, которая меня туда привела, или же…

Вдруг под столом я ощутил что-то странное ногой и от неожиданности дёрнулся на стуле назад, успев на миг углядеть туфлю Елизаветы под столом.

— Господи Иисусе… — облегчённо выдохнул я, с укором посмотрев на улыбающегося библиотекаря.

Елизавета, уже давно взявшая в привычку, сидела напротив меня и в очках-половинках в тонкой оправе на лице изучала одну из моих книг. Её шляпка ведьмы лежала на другом конце стола. Она также, как и я, последние полчаса что-то выписывала себе на листки бумаги, но вот понять, что именно она делала, было практически невозможно. Там и формулы математические, и приписки текста какие-то, и даже небольшие рисунки. Сейчас было время самостоятельно работы, поэтому девушка могла законно позволить себе балду гонять и людей честных пугать.

— Хех, прости, что испугала, но ты сам не свой сегодня, — она мягко улыбнулась. — Это из-за твоей потасовки с одним из учеников академии?

Я пододвинул стул обратно и чуть нахмурился.

— Уже все знают?

— А ты как думал? Все про это забудут и разойдутся? — высказалась девушка с небольшой долей сарказма.

— Ну, не знаю… — я пожал плечами и продолжил писать сочинение на свободную тему. — Я действовал так, как требовала того ситуация. Меня учили, что нельзя отдавать себя в обиду. Нужно отдавать отпор плохому человеку сразу же, иначе это может сыграть против тебя.

— Правильно будет: «давать», а не «отдавать», — поправила меня Елизавета, не сводя с меня свои выразительные зелёные глаза, что несколько смущало.

— Перепутал. С кем не бывает… — я уткнулся в свой исписанный лист.

— Мудрая мысль, но я всё же думаю, что сначала можно было выцепить обидчика и поговорить.

— Это не такая ситуация, чтобы я кого-то там ловил и цеплял. Это просто глупо. Я не жалею, что так поступил и оправдываться ни перед кем не собираюсь.

На некоторое время в библиотеке наступила тишина, разбавляемая звуками мое пера.

— Знаешь, мне может быть и неприятно от того факта, что кто-то не из Мондштадта поднимает руку на моего земляка, но… — Елизавета выдержала небольшую паузу, а вместе с ней, и я перестал орудовать пером, внимательно случая её. — Мне на душе становится ещё более досадно, когда дитя Монда так некрасиво поступает по отношению к гостям нашего города и в частности моему ученику. Я слышала о Клите… — Елизавету вдруг пробило на «хи-хи», из-за чего та даже прикрыла рот ладонью на пару секунд. — Хах, и скажу тебе по секрету, что он уже давно напрашивался на хорошую затрещину и, может, и не на одну. Представляешь, он в своё время нанял авантюриста, как курьера, чтобы тот передал мне наполовину сожжённые книги! Я в тот день была настолько ошарашена этой наглостью и хитростью… Сама бы его проучила за них, как следует, но он уже почти месяц мне на глаза не попадался, хотя я пару раз специально пыталась его поймать.

— Он так и не понёс никакого наказания? — я и сам улыбнулся от её слов, в голове представляя, как библиотекарь выискивает в городе подлеца, а тот прячется по разным углам.

— Нет, а вот его отца и мать я посетила за компенсацией. Меня даже угостили редким чаем из Сумеру, — девушка довольно покачала головой.

— Хах, — открыто усмехнулся этой истории, а у само на душе стало поспокойней. — Спасибо.

— Это пустое, — махнула она рукой, подмигнув мне. — Не стоит накручивать себя по всяким пустякам. У тебя, кстати, голова не болит после вчерашнего?

— Кхм, и про это тоже знаете?

Вот что-что, а про этот эпизод я вспоминать не хотел уж точно. И облили всего, и по голове стукнули, и упал у всех на глаза, и алкашом обозвали… Позорище какое.

— Угу, — молча покивала она, а во взгляде одно лишь озорство.

Понимает ведь, что не болит у меня ничего, но спрашивает.

— Не болит, — нехотя ответил я, макая перо в чернильницу. — Ноэль у себя дома осмотрела мою голову и помогла отмыться от вина…

— О, так ты был прошлым вечером дома у Ноэль! — зря я об этом упомянул. — И что вы там делали?

И опять меня сверлят взглядом. Аж провалиться под землю хочется, когда на тебя так смотрят, но я должен выдержать её взгляд. Какая-то неведомая сила заставляет меня перевести взгляд в сторону, однако делать я этого не собираюсь. Я детстве играл в гляделки и опыт у меня имеется.

— Она была сильно расстроена, как закончился вечер, и настойчиво пригласила к себе домой. Я пытался объяснить, что это лишнее, но не получилось. Мою голову осмотрели и дали какое-то приторно сладкое лекарство. В ванной я сумел отмыться от высохшего вина и, как привёл себя в порядок, сразу же отправился домой. Поздно уже было.

— Хм, — в ответ на свой рассказ я получил лишь неопределённый хмык от библиотекаря, которая молча вернулась к своим записям.

Я… Честно признаться, я не понял, что этот хмык от Елизаветы может означать.

Разговор дальше девушка не собиралась развивать, что не могло не радовать, да и к тому же я победил её в гляделки. Так и не получив больше никакой реакции с её стороны, я молча продолжал измываться над бедными листами бумаги. Мне уже на так много осталось писать на самом деле.

Но прошло где-то около минуты, как я вспомнил наш вчерашний разговор с Ноэль про какие-то официальные бумаги моего ученичества у Елизаветы. Об этом я решил спросить напрямую, пока возможность такая есть.

— Кстати, ты не раз говорила про то, что ты мой учитель, — я нарочито постарался повторить тон девушки, которым она меня спрашивала про голову.

— Конечно, я же занимаюсь твоим обучением тейватскому языку.

— Это да, но также я узнал про какие-то бумаги по этому поводу, о которых ничего не знаю.

— Кхем, — Елизавета стушевалась прямо на глазах, но быстро собралась и начала отвечать мне будничным расслабленным голосом. — Я поняла, о чём ты. Те бумаги — это всего лишь небольшая формальность для нашей канцелярии. Ничего такого.

— Ну, если там упоминаюсь я и мой статус, то не должен ли я знать об этом? Там, ознакомиться с документом или ещё чего? Или ты можешь любого человека сделать своим учеником официально, зная только лишь его имя?

В библиотеке вновь воцарилась тишина. Опустив глаза вниз и сложив руки под своей грудью, моя учительница сильно призадумалась. Я молча ждал ответа, не ожидая такой реакции изначально. Сказала бы ещё раз что-нибудь про формальности и я, может быть, дальше не стал ничего расспрашивать, а тут…

— Ох, ладно, — сдалась она. — Скажи, ты ведь помнишь тот день, когда Альбедо провёл нас в мастерскую, где ты ещё взорвал… ту круглую «стекляшку»?

— А, я уж и забыл совсем! Вы вдвоём мне до сих пор толком ничего не объяснили, что это было и почему оно взорвалось, — напомнил я, окончательно прекратив писать и оставив перо.

— Это да… В общем, ты в первую нашу встречу говорил… Точнее Альбедо говорил, что ты обладаешь даром исцеления, и я взяла на себя ответственность за твоё обучение в плане твоего дара, что и указ…

— Подожди-ка, — прервал я её на полуслове. — В каком смысле обучение моего дара? Ты тоже обладаешь необычными способностями или у тебя есть книги по этой теме?