Так много предстояло понять, но Корвус знал, что все сказанное — правда. Не только слова Императора казались преисполнены смыслом, но также сама описанная им концепция затронула куда более глубокие чувства внутри его. То, что он примарх, созданный, чтобы сражаться и командовать, объясняло многое, чего Корвус никогда в себе не понимал. На уровне самой своей сущности, закодированной в каждой клеточке тела, Корвус осознал свое истинное предназначение.

— Я присягаю тебе в верности, — произнес он, преклоняя колено перед Императором. Корвус встретил взгляд Императора, и его охватила радость, которой он не ощущал даже после величайшей своей победы. — Я твой сын, твой примарх, и я повинуюсь твоей воле.

— Хорошо, — сказал Император. — Армия ждет тебя. Твои воины зовутся Гвардией Ворона, они герои, отличившиеся во многих кампаниях. Когда будешь готов, ты примешь командование своим легионом.

— Разве я уже не готов? — спросил Корвус, воспрянув было духом, но вновь разочарованный словами Императора.

— Пока нет, сын мой, — ответил Император. — Но вскоре ты присоединишься к братьям и займешь место подле меня во главе Гвардии Ворона. А пока расскажи мне о Киаваре. Каковы твои намерения?

— Принести мир на планету и ее луну, а также исцелить раны прошлого, — сказал Корвус. — С твоей помощью у меня все получится.

— Мир — самая сложная цель, — поучительно произнес Император. — Победа, прекращение войны, разоружение врага — всего этого можно достичь с помощью оружия и упорства. Мир? Это уже нечто совершенно иное.

Корвус нахмурился, но медленно кивнул.

Император сделал еще один глоток, не отрывая взгляда от сына.

— Поведай мне еще. Расскажи о ранах, какие ты и твои сторонники нанесли этой планете, и о мире, который ты хочешь создать с моей помощью.

Среди легионеров, находившихся во внутреннем хранилище, витало ощутимое возбуждение. Альфарию многое пришлось повидать за время службы своему легиону — образы необыкновенных миров, которые он не забудет до самой смерти, и еще более необыкновенных врагов, — но обыденность окружающей обстановки только придавала ей загадочности. Это была обитель науки, лаборатория, в которой Император начал воплощать в жизнь свое видение Галактики.

Альфарий незаметно обошел круг инкубаторов, пока не остановился возле номера «20». Последние, недооцененные, его примархи родились в этой конструкции из металла и стекла. Она казалась такой же, как все остальные, по ней и не скажешь, что внутри росли близнецы. Возможно, Император не намеревался создавать и Омегона, и Альфария. То, что они росли вместе, во многом повлияло на их странные узы и, наверное, на более худощавое телосложение по сравнению с остальными братьями-примархами.

Знали ли примогениторы Альфа-Легиона, куда отправляли своего агента? Определенно нет, подумал Альфарий. Кто мог знать, что это место до сих пор существует?

Все внутри пребывало в том же состоянии, как было оставлено десятилетия, даже столетия назад. Альфарию вдруг стало интересно, почему это место сохранили. Для каких целей? До него донеслось восхищенное бормотание магоса Орландриаза, получившего доступ к информационному терминалу в центральной колонне. Из кисти техножреца выползли провода и подключились к нескольким разъемам под мерцающей голографической рунной панелью. По широкому экрану побежали массивы символов, в глазах магоса отражался зеленый свет.

— Это… это восхитительно, — выдохнул техноадепт. — Здесь так много всего. Так много!

— Что ты нашел? — спросил Коракс, заглянув магосу через плечо.

— Я бы сказал — все. Генетические файлы на вас и ваших братьев. Больше века я изучал сплайсинг генов и манипуляцию ими, но понимаю здесь лишь малую часть данных. — Магос взглянул на Коракса своими странными глазами. — На анализ и расшифровку одних только базовых факторов уйдут годы.

— У нас нет в запасе такого количества времени, — сказал Коракс. — Хорус готовится к наступлению. Мне нужно что-то, чтобы восстановить Гвардию Ворона, а не плодить бесконечные тезисы и теории для твоих марсианских друзей.

— Конечно, конечно, — пробормотал Орландриаз. Какое-то время он еще суетился возле пульта, пока Альфарий запоминал услышанное.

Так, значит, Коракс намеревается воссоздать Гвардию Ворона. Альфарий не знал, возможно ли это, но если да, то полнокровный легион станет серьезной угрозой планам Воителя. Альфа-Легионера подобный вариант приводил в замешательство — Гвардия Ворона уже находилась на грани уничтожения, зачем нужно было позволять им спастись и пытаться ухватиться за эту соломинку?

Внезапно Альфарий понял, что в действие пришел куда более изощренный план, нежели просто уничтожение его приемного легиона. Просчитав вероятности, он сделал неизбежный вывод: то, что намеревался сотворить Коракс, хотел совершить и Альфа-Легион. Если агент сможет добыть и передать секреты генотеха своему примарху, Альфа-легион обретет главенствующее положение среди тех, кто восстал против Императора. Подобный план был не лишен смысла и вполне объяснял причину, по которой Альфа-Легион перешел на сторону Хоруса. Воитель нанес первый удар по Императору, но в конечном итоге из теней появится Альфа-Легион, дабы занять принадлежащее ему по праву место.

Возглас магоса прервал ход его мыслей.

— Только взгляните!

Нахмурившись, Коракс наклонился ближе и проследил за манипуляциями Орландриаза.

— Тут мы видим производные цепочки, очаги ответвлений из материала примарха, которые Император использовал при создании первых Астартес.

Слова магоса услышали все присутствующие. Кустодии и легионеры обернулись к техноадепту, пока тот продолжал говорить скорее самому себе, чем остальным.

— Это же настоящий шедевр инженерии! — восхищался Орландриаз. — Столь изящная красота закодирована в этом строении и наполнена бесконечными возможностями.

— Говори яснее, — поторопил Коракс. — Что ты обнаружил?

— Доказательство истинного величия Императора, свидетельство того, что он — Омниссия, — во всеуслышание объявил магос. — Новая жизнь из старой жизни. Изъятые, очищенные и улучшенные миллионы лет эволюции. Это ключ.

— Ключ к чему? Перестань говорить загадками, магос, — нетерпеливо отозвался Агапито. — Что тут такого важного?

— Нужно отыскать стазисную камеру, — заявил Орландриаз, отвернувшись от экрана. Увидев собравшихся вокруг него людей, он вздрогнул, словно совершенно позабыл о них. Техноадепт оглянулся, прежде чем обратиться к Кораксу. — Множество лет уйдет, чтобы найти то, что могло бы сразу вам помочь, лорд Коракс. Тем не менее где-то в хранилище есть стазисный контейнер, в котором содержится нужный нам секрет.

Слова магоса пробудили очередную вспышку воспоминаний в голове Коракса. Он увидел пылающий серебристым светом цилиндр, заключенный в сетку из золотой проволоки. В мыслях, словно из ниоткуда, возникла нужная последовательность, и примарх тут же ввел код на голографе.

С каждой набранной руной на центральном пульте один за другим вспыхивали десятки огоньков. Когда Коракс нажал последнюю руну, огоньки загорелись все разом. На экране возникли новые сообщения о деактивации режима безопасности и открытии доступа к содержимому пульта. С шипением улетучивающихся газов на центральной колонне проступили линии, которые затем преобразились в створки, открывшиеся наружу и скользнувшие в ниши. Изнутри полился серебряный свет, как и помнил Коракс, оттуда выехала замысловатая проволочная колыбель. Внутри сетки находился узкий цилиндр полуметровой высоты. Суспензорные устройства удерживали его над сеткой, поэтому казалось, словно он парил на свету. Внутри его подрагивала иссиня-зеленая жидкость, освобожденная из объятий стазисного поля.

— Вот настоящий секрет хранилища, — промолвил Коракс. Вокруг него собрались Гвардейцы Ворона, адепты Механикум и Кустодес, никто не мог оторвать взгляда от разворачивающегося действа. — Вот дар Императора.