Навар рассмеялся вместе с остальными; мысль о том, что седовласый командор когда-то был ребенком, одновременно развеселила и смутила его. Лицо Коракса вновь помрачнело, и смех моментально стих.

— Испытания начнутся немедленно. Во время испытаний ваши настойчивость, выносливость и ответственность будут проверены самым тщательным образом, но это лишь небольшая разминка перед настоящими трудностями, ожидающими вас. Вы будете сражаться как Гвардия Ворона. Вы будете становиться сильнее. — Коракс воздел кулак. — Я приветствую вас, рекруты Гвардии Ворона! Ваш транспорт ждет! Вы покидаете Шпиль Воронов новициатами, а вернетесь уже истинными Астартес!

— За Императора и легион! — воскликнул Бранн, повторив жест лорда.

— За Императора и легион! — закричал Навар вместе с остальными рекрутами, подняв кулак как можно выше и стараясь, чтобы его голос звучал как можно мужественнее.

Есть время для скрытности, но есть и время для насилия. С момента прибытия на Киавар Омегон использовал исключительно первое, но когда голова часового треснула в его пальцах, он испытал облегчение, едва ли не радость. Стряхнув с перчаток вязкое мозговое вещество и осколки черепа, Омегон переступил через дергающееся тело, а Руфан с Алиасом остановились, чтобы подобрать его. Альфа-Легионеры без лишних слов подняли труп и небрежно бросили останки в химический отстойник. Ядовитая жидкость забулькала и извергла метан, когда в нее погрузилось тело.

Заляпанными кровью пальцами Омегон рванул прутья решетки сточного канала, изъеденный ржавчиной металл испачкал ладони. Развернувшись, примарх боком пролез в трубу, которая едва вмещала его бронированное тело. По дну рокритового канала сочилась тонкая струйка стоков, вонючая, но не представлявшая для Омегона опасности.

Алый свет, льющийся снаружи, здесь был слабым и тусклым. Омегон активировал фонари доспехов, из мощных излучателей вокруг его глазных линз вырвались два конуса желтоватого света. Трое воинов Альфа-Легиона осторожно направились вглубь, звук шагов глушился подошвами из похожего на резину материала. Наконец, пройдя сорок метров по постепенно поднимающемуся каналу, они остановились у следующей решетки. С новой преградой у Омегона возникло затруднений не больше, чем с первой, и спустя пару секунд он вошел в расположенную за ней комнату.

Комната была шестиугольной, потолок находился чуть выше, чем примарх мог дотянуться кончиками пальцев, пол покрывал тонкий слой химических отходов, который беспрерывно пополнялся из труб, расположенных в каждой стене. Посмотрев вверх, Омегон удовлетворенно заметил, что информация Арманда Элоки оказалась верной, — прямо в центре потолка был виден круглый люк. Здание некогда принадлежало гильдии Элоки, но теперь Механикум превратили его в переговорную станцию.

Алиас и Руфан приподняли Омегона, чтобы тот смог дотянуться до ржавого колеса. Оказав небольшое сопротивление, оно вскоре поддалось и легко завертелось в руках примарха. Наконец щелчок указал на то, что замок открылся. Омегон приподнял крышку, взялся за края люка и подтянулся, наплечники при этом заскрежетали о металл. Присев, Омегон оглянулся и полез в указанную Элоки сторону, пока двое воинов забирались следом за ним.

— Резак, — приказал Омегон и, не оглядываясь, протянул руку.

Руфан снял с пояса инструмент и вложил в ладонь Омегона. Резак походил на тупоносый пистолет, но вместо магазина в нем были установлены два газовых баллона. Открутив клапан, Омегон нажал спусковой крючок, и из дула хлынуло белое пламя. Примарх поднял инструмент и описал им на металлическом потолке неполный круг. После этого он выключил резак и отдал его Руфану.

Отодвинувшись на пару шагов, чтобы освободить себе больше места, Омегон лег на спину и ударил по потолку ногами. Металлический круг отлетел и с грохотом упал на пол этажом выше. Примарх поднялся на ноги и проверил небольшой альков, в который они проникли. Из десятков контуров и переключателей вилось и перекрещивалось множество проводов. За пару секунд примарх проанализировал конфигурацию и составил план действий. Не было такой системы связи, к которой он не смог бы получить доступ, а даже по стандартам Механикус содержимое алькова считалось грубой поделкой.

Открыв панель на правом наруче, Омегон вытянул пару проводов и вставил их в нужные разъемы. Затем он активировал собственную систему связи и быстро просканировал частоты, пока не засек требуемый сигнал. Настойчивый писк в ухе усилился, и примарх оглянулся по сторонам, после чего переставил и заменил несколько реле, чтобы получить четкий сигнал. Установленные на крыше тарелки развернулись, нацелившись на Освобождение.

— Код «Эффрит», гидра-семь-омега, — проскрежетал искусственный голос.

Взяв приемник, примарх улыбнулся — услышанные слова подтвердили то, на что он так надеялся. По крайней мере одному легионеру удалось внедриться в Гвардию Ворона.

— Доступ к криптоканалу, тхеру гаили нурун, — произнес Омегон. Слова представляли собой бессмысленный набор звуков, понятный только близнецам-примархам. — Гаион сакрит кесс.

Канал на несколько секунд заполонил шум статики, пока устанавливалось соединение с крошечным, окутанным теневым полем спутником, который Омегон оставил на орбите Освобождения. Устройство было размером с кулак, похожее на простой мусор, но оно могло обнаружить, расшифровать и записать любой сигнал в узкой полосе частот, известной лишь Альфа-Легиону. Омегон мог также оставлять на нем сообщения, к которым получали доступ другие Альфа-Легионеры. Это было превосходное средство связи, которое обеспечивало анонимность отправителя и принимающего, и, поскольку доступ к нему можно было получить с расстояния в несколько сотен тысяч километров, их местоположение оставалось неизвестным.

— Лорд Эффрит, говорит Альфарий, — началось сообщение. Омегон опять улыбнулся. Пусть это звучало тщеславно, но подобная ситуация не переставала забавлять его. — Проникновение прошло успешно. Цель опознана как генетические данные примарха. Местоположение — Впадина Воронов. Жду приказаний.

Передача закончилась. Омегон ожидал чего угодно, но только не этого. Коракс получил доступ к проекту примарха? Омегон тут же представил себе последствия — как риски, так и преимущества подобного плана. На миг Омегону захотелось изменить цель задания. Если Гвардия Ворона сумеет восстановить легион, под угрозой окажется быстрая победа Хоруса, а также конечное искоренение Изначального Уничтожителя. Самым разумным вариантом стало бы уничтожение технологии, прежде чем Коракс разгадает ее секреты.

Но тем не менее Омегон не мог заставить себя так поступить. Кажущаяся опасность была лишь одной стороной медали. В то же время открывалось множество преимуществ в случае, если Альфа-Легион похитит эту технологию. Омегон не сомневался, что у Коракса был большой шанс раскрыть загадку генетического семени примархов, определенно больший, чем у Альфа-Легиона, даже с помощью Ордена Дракона.

На данный момент было бы лучше, чтобы Гвардия Ворона продолжила свои изыскания. Когда обнаружат что-то ценное, секрет можно будет похитить, а Гвардию Ворона — уничтожить. Если открытие окажется таким значительным, как представлял Омегон, оно ознаменует новое начало для Альфа-Легиона. Секрет примархов был трофеем, достойным любых рисков.

Что бы ни делал Альфа-Легион, у него всегда существовал запасной план, которому можно было следовать, дополнительная цель, которой можно было достичь. В случае с Гвардией Ворона Омегон и Альфарий решили, что вначале они отнимут у нее терранскую технологию, а затем уничтожат сам легион, не позволив известиям об этом просочиться к Императору и Хорусу. Киавар перейдет на сторону Воителя, и в конечном итоге Гвардия Ворона продолжит существование, но роль мертвого легиона будут играть уже сами Альфа-Легионеры. Когда Омегон достигнет всех трех поставленных целей, масштаб неразберихи будет невообразимым. На миг Омегон замер, улыбнувшись при мысли об этом.