— Он у тебя, верно? — тихо спросила Даша, пытаясь подняться из снега.

— Вовс-с-се нет, но я знаю, где его ис-с-скать, — протянул Анубис, опустив ногу на грудь девочки и не позволяя ей подняться на ноги. — Как думаеш-ш-шь, мне убить тебя или забрать с с-с-собой? — алые глаза хитро прищурились. Тонкие губы изогнулись в полуулыбке, обнажив ряд острых нечеловеческих зубов.

Убрав ногу, он склонился к Даше, схватив ее за горло своими длинными аристократичными пальцами с удлинившимися черными ногтями.

— Мне крайне любопытно узнать, зачем ты сюда пожаловал? — прошептала Даша.

Воздух в легких заканчивался, и слова давались девочке с трудом.

— Хотел как можно с-с-скорее с-с-снова тебя увидеть.

Резко разжав пальцы, Анубис оттолкнул девочку. Даша рухнула в снег, только сейчас обратив внимание, что тот пропитался кровью, окрасившись в глубокий бордовый оттенок. Обе ноги девочки покрывали глубокие рваные раны от когтистых пальцев мумий.

— Где Амон? — хрипло спросила Даша, пытаясь откашляться.

Анубис обнажил все свои тридцать два клыка, показывая, что чрезмерно рад заданному вопросу.

— Признаюс-с-сь, направляяс-с-сь за тобой, я немного с-с-схитрил, захватив с с-с-собой брата. Так что Амону теперь определенно не придется с-с-скучать.

Даша вздрогнула, вспомнив бога с головой сокола, от одного вида которого ее бросало в дрожь.

— Не понимаю, для чего тебе нам мешать, разве ты не желаешь вернуть себе трон?

Разведя руками, юноша едва заметно сощурил глаза.

— Из вреднос-с-сти. С-с-скажем так, ты мне приглянулас-с-сь.

Даша обреченно вздохнула.

— И все же ты решил сделать из меня мумию, — удрученно заключила она.

— Тебе понравилс-с-ся мой подарок? — поинтересовался Анубис, взяв девочку за правую руку и приподняв рукав куртки.

Запястье девочки было белоснежным. С минуту он смотрел на Дашу в немом изумлении. Смятение сменилось слепой яростью. Он с силой ударил ее по лицу. На снег брызнула алая кровь, девочка с трудом выдержала удар, даже не шевельнувшись.

— Кто пос-с-смел? — в голосе Анубиса послышалось рычание разъярённого хищника.

Порыв ледяного ветра ударил ему в лицо, сорвав с него капюшон. Бледное лицо бога выглядело ошарашенным, но совершенно безразличным. Красные глаза обрамляли длинные черные ресницы, черные как вороново крыло волосы развевались на ветру. Глядя на то, как египетский бог отряхивается, от летящего в его лицо снега словно дворовая собака, девочка едва заметно улыбнулась.

— Не хотел в этом признаваться, но это был я, — разнёсшийся над некрополем голос прозвучал столь холодно и пугающе, что Даша невольно вздрогнула, даже не смотря на то, что прекрасно знала, кому он предложит.

Только сейчас она поняла, почему Холод все время общался с ней мысленно. Один звук его голоса вызывал дрожь и панику, его рокот напоминал смертоносную снежную лавину, обрушившуюся где-то высоко в горах.

В следующее мгновение он уже стоял прямо перед Дашей. Глядя на его спину, девочка чувствовала себя в полной безопасности, даже не смотря на то, что высунувшиеся из-под снега руки мумий вцепились в ее израненные ноги, не давая подняться.

В одночасье кладбище затянуло белой пеленой. Разразилась столь сильная метель, что даже на расстоянии вытянутой руки нельзя было ничего разглядеть. Снежные хлопья кружились в воздухе, царапая лицо растерянного Анубиса. Раньше он был совершенно уверен в том, что не могло существовать ничего страшнее песчаной бури. Только сейчас он осознал, как сильно заблуждался. Ледяная морозная метель была куда страшнее всего, что он видел прежде. Поджав губы, он повел замерзшими плечами, бросив на снежного повелителя полный ненависти взгляд.

— Мне неизвес-с-стно кто ты, но поверь, я так прос-с-сто не отс-с-ступлюсь. Как долго бы ты не защищ-щ-щал эту милую кош-ш-шечку, она в конечном итоге окажется в моих чертогах, — ядовито прошипел шакал, изменяя свое обличие на божественное. — К тому же, не я один желаю ей смерти. А, как тебе извес-с-стно, девять жизней еще не означают бес-с-смертие.

Холод оставался все таким же невозмутимым и безразличным ко всему. Он и бровью не повёл. Стоило ему ударить босой ногой об снег, как тянувшиеся к Даше руки мумий покрылись толстым слоем льда.

— Все еще хочешь иметь такого врага как я? — голос Холода звучал столь громко, что девочка зажала уши руками. Блондин не обратив на это внимания, пнул одну из заледеневших рук мумий ногой. Та со звоном разбилась, рассыпавшись по снегу.

Анубис вздрогнул, морда шакала искривилась, словно от сильной боли.

— Чудовищ-щ-ще, — прошипел Анубис.

Губы Холода дрогнули в едва заметной полуулыбке.

— Именно, и куда более страшное, чем ты можешь предположить. Поэтому, сколько бы ты не старался, она никогда не будет тебе принадлежать.

Анубис хмыкнул.

— Это мы еще пос-с-смотрим.

Он щелкнул пальцами, и растворился в воздухе. Холод отступил на шаг, не забыв при этом расколотить парочку ледяных рук.

— Я и не подозревала, что ты можешь быть столь жесток, — тихо прошептала Даша, глядя на захрустевшие под его ногами ледяные осколки.

— Жесток? — голос юноши теперь вновь был мягким и звучал в сознании девочки, в то время как Холод даже не открывал рта. — Что есть жестокость? — присев перед девочкой на снег, он взял ее израненные ноги в свои руки, аккуратно прощупывая кости. Нет ли среди них поврежденных. Кажется, он остался доволен результатом. Провел рукой по ранам. Даша ощутила легкий холодок, а потом почувствовала, как те места, где прежде были рваные раны, сковал лед. С удивлением девочка смотрела на покрывший ее икры и щиколотки сверкающий иней.

— Не беспокойся, как только раны заживут, лед растает, — будничным тоном пробормотал Холод, оглядываясь по сторонам. — И где же, позволь поинтересоваться этот непутевый кот?

Поднявшись на ноги, Даша отряхнулась от снега, что кажется, совсем не понравилось Холоду. Он смотрел на нее с подозрением, словно подобным жестом она оскорбила его до глубины души. Девочка совсем не ощущала боли в ногах, и это приятно ее удивило. Все тело наполняла удивительная легкость, словно очень долгое время она отдыхала и теперь была полна сил.

— Ты нашла то, что искала, или этому пустынному шакалу удалось забрать осколок до тебя? — спросил Холод.

Даша оглянулась по сторонам. Только сейчас, после его слов, она вновь ощутила присутствие артефакта. Он находился совсем рядом, так близко, словно до него можно было дотянуться рукой. Большинство надгробий укутало снегом, и даже если бы артефакт находился в одной из могил расположенной неподалеку, девочка никогда бы его не нашла. Но как только стихла метель, и снег прекратился, аромат, что исходил от осколка, резко ударил ей в ноздри. Бледный золотистый свет пронзил толщу снега, оказавшись на поверхности, словно бледный солнечный зайчик, отброшенный осколком стекла. Даша бросилась к ступеням церкви, возле которых он появился. Забыв обо всем, она упала на колени, принявшись руками разгребать снежный завал.

Оставшийся в стороне Холод, смотрел на девочку с немым укором. Ему никак не удавалось принять суетливость и импульсивность людей. Как бы он не старался он никогда не смог бы постичь природу этого чувства. Он был холоден как лед, лишен всяких чувств и эмоций. Ему даже эта девочка была безразлична. Он пришел взглянуть на нее лишь потому, что дал обещание это сделать и дал обещание от скуки, которая одолевала его на протяжении очень долгого времени. Он даже не мог вспомнить, как давно он существует, есть ли у него сердце и всегда ли оно состояло из чистейшего льда или когда-то билось.

Когда он впервые увидел эту девочку, она вызвала у него искренний интерес. Ему захотелось узнать, чем она заслужила ту великую ответственность, которая вскоре должна была лечь на ее плечи. И сколько бы он за ней не наблюдал, ему так и не удалось этого понять. Хотя было в ней то, что не присуще другим человеческим созданиям женского пола. Он не видел, чтобы она плакала, даже тогда когда испытывала боль, не видел, чтобы она прибывала в ужасе, даже тогда когда сталкивалась с неизвестным или смотрела опасности в лицо. Она не была хладнокровной, и тем не менее, было в ней что-то чего он никак не мог понять. Именно поэтому сейчас он находился здесь. Именно поэтому он прогнал прочь этого напыщенного шакала. Боги. И почему они думают, что хоть в чем-то лучше людей? Люди? Те, по крайней мере, знают свое место. А что делают боги? Все что им заблагорассудится, и при этом знают, что кары ждать неоткуда. Уж если ты последняя инстанция, кто принесет тебе возмездие? Что ж, если в этом городе разбушевалась кучка египетских отбросов, он вполне может стать для них богом. По крайней мере, они поймут, что не все поступки остаются без наказания.