Сабелла не чувствовала в себе сил бороться дальше. Рыдая, она упала на грудь Берта.

Он повернул ее спиной, потом по-хозяйски стянул вниз лямки голубой ночной рубашки и спустил ее вниз.

Сабелла поморщилась, почувствовав горячее, мускулистое тело мужа. Ее голова откинулась на его плечо, и длинные пальцы Берта коснулись ее шеи, а губы – щеки.

– Как ты хочешь, чтобы это случилось? Стоя или лежа?

– Ты – ублюдок! Я не хочу этого! Я не хочу тебя. И никогда не хотела! – Сабелла желала обидеть Берта как можно больнее.

Но, говоря эти слова, она ощущала его присутствие. Руки Берта принялись ласкать ее, посылая волны удовольствия. Кровь закипела, и уже через минуту Сабелла не контролировала себя.

– Это будет не хуже, чем обычно, – равнодушно заметил Берт, – учитывая, что ты никогда не хотела меня.

Властные руки окружили ее, ласкали и гладили, и Сабелла старалась прижаться ближе, издавая тихие стоны. Не владея собой, Сабелла протянула назад руки, схватила его за бедра и рывком притянула Берта ближе.

Почувствовав, как его твердое мужское естество запульсировало рядом с ее ягодицами, Сабелла вздрогнула и попыталась вырваться. Но Берт прижал ее еще сильней.

Сабелла больше не владела собой. Она отчаянно хотела ненавидеть его, чувствовать отвращение к его ласкам. Но не могла.

– Я... не хочу... Я... ненавижу... тебя... Страсть и отчаянное желание наполняли ее.

– Знаю. – Голос хриплый, бесстрастный. – Но тебе хочется, чтобы я касался тебя. Не правда ли?

– Нет. Нет, я... о-о-о...

Берт сел на край кровати, поставив ее между раздвинутыми коленями, спиной к себе.

Отзываясь на легчайшие прикосновения рук Берта, Сабелла стонала и вздыхала, чувствуя себя бесценным инструментом, с помощью которого Берт создает прекрасную симфонию. Сначала кончики пальцев прошлись по стройной шее, потом спустились к дрожащим грудям и далее – к плоскому животу. Необыкновенные пальцы передвинулись еще ниже. Одна рука скользнула через треугольник светлых курчавых волосков между ее ног, другая ласкала маленькие ягодицы.

Руки встретились, и Сабелла задержала дыхание. Эти властные пальцы делали с ней замечательные, запрещенные вещи, вызывая бурю неподвластных Сабелле ощущений.

– Нет, – она знала, что Берт не станет ее слушать, да и не желала, чтобы он слушал, – не... делай... этого. Его умелые руки продолжали ласкать влажную, удивительно чувствительную женскую плоть. Берт знал, что Сабелла говорит неправду, – он чувствовал это по той шелковистой влажности, окружавшей его ищущие пальцы. Ей нравится то, что он делает.

Она искала его ласк, полностью отдавшись восхитительным переживаниям тела.

– Пожалуйста, о... пожалуйста, – шептала она, Берт дразнил ее, сознательно не завершая то, о чем она умоляла. Кончиком среднего пальца он легонько обвел маленький узелок ее чувственности. Так он ласкал ее, пока Сабелла почти не достигла кульминации. И вдруг остановился.

– Что ты... почему...?

– Ты хочешь этого, любовь моя. – Это было утверждение, не вопрос. – Ты хочешь, чтобы я занимался любовью с тобой. Не правда ли?

Горя от нетерпения, содрогаясь от сладкой агонии, чувствуя, что умрет, если Берт не возьмет ее, Сабелла пробормотала:

– Да-да.

– Тогда скажи это вслух. Признайся, что хочешь любить меня.

– Ты жестокий выродок.

Сабелла дышала с трудом, ее сердце разрывали гнев и желание.

– Не настолько жестокий, как ты, моя любовь. – Берт поднял руки и показал ей пальцы, блестящие от горячей влаги. – Полюбуйся, как ты меня хочешь. Признай это. Ты ведь мечтаешь, чтобы, я любил тебя. Скажи мне.

– Иди ты в ад. – Сабелла запустила руки в его волосы и оттянула назад голову Берта. Наклонившись, она жадно поцеловала мужа, стремясь возбудить в Берте столь же сильное желание.

Когда она наконец оторвала вспухшие губы от его рта, ее поразило спокойное, даже безразличное выражение его лица.

– Сдалась? – ядовито спросил он, кладя руки ей на бедра. – Все, что тебе надо сделать, – это самой попросить меня.

Вместо ответа Сабелла соблазнительно улыбнулась, подняла руку ко рту, высунула язык облизала пальцы так, что они заблестели.

– Смотри, хорошо себя чувствуешь? – тихонько спросила она, проводя влажными пальчиками по кончику его пульсирующего естества, лаская его, пока Берт, не в силах вынести больше, дрожа от страсти и гнева, не схватил ее за запястья и не отвел руки подальше от себя.

Сабелла торжествующе расхохоталась и обняла мужа.

Она с силой притянула его голову к себе. Берт вздрогнул.

Его лицо уткнулось в ее нежные теплые груди. Он чувствовал биение сердца под своей щекой. Он хотел ее так отчаянно, что почти умирал от желания!

Но не сдался. Она должна признать, что хочет его.

Сабелла испытывала те же мучения. Он специально, Сабелла знала это, возбудил ее, чтобы она не могла сопротивляться. Что ж, он добился своего: она хотела его так сильно, что была готова умолять его на коленях.

Ненавидя и любя, Сабелла в конце концов пробормотала:

– Да, я хочу тебя. Люби меня, Берт.

С той долгой ночи восемнадцатого ноября – ночи горькой любви – семейная жизнь Берта и Сабеллы протекала очень странно. Исчезло не желание, а привязанность и уважение.

Вежливые и далекие друг от друга при свете дня, они превращались в пылких и ненасытных любовников в темноте ночи.

Берт почти не разговаривал с Сабеллой, едва замечал ее. Она была для него чем-то вроде предмета обстановки. При виде Сабеллы лицо Берта становилось похожим на маску – сдержанную, лишенную каких-либо эмоций.

Однако ночью, в их спальне на втором этаже, все менялось. Тогда его глаза горели неприкрытым желанием, а чувственный рот вновь и вновь осыпал Сабеллу жадными поцелуями. Бешеная страсть, кипящая в нем, по силе не уступала ненависти. Сабелла, ненавидя Берта, испытывала странное удовольствие каждый раз, когда он обнимал ее. Сабелла чувствовала себя несчастной, она окончательно запуталась в своих чувствах. Убежать от этого властного мужчины, открыто презиравшего ее, она не могла. Ее сторожили день и ночь, не разрешали брать лошадь, ездить в город, словно она была преступницей.