Длинный, покрытый скатертью стол ломился от яств. На серебряных подносах лежали ломти копченой свинины, сочной говядины и зажаренный на открытом огне шашлык; вареные креветки на узорных розетках изо льда, копченые устрицы и лосось; нежные фазаны, хрустящие жареные цыплята и запеченная утка. Глубокие серебряные чаши были наполнены калифорнийскими оранжевыми апельсинами, желтыми лимонами и гроздьями спелого пурпурного винограда. Массивный хрустальный чан с розовым пуншем был похож на озеро, а на поверхности этого озера плавал высеченный изо льда лебедь. Крепкое пиво, изысканное красное вино, портвейн, мадера и, конечно, бурбонское и шотландское виски и бренди соседствовали с пуншем. А посреди стола стоял огромный, в три яруса, свадебный торт.

В чистом сентябрьском воздухе аромат цветов смешивался с легким, едва уловимым запахом моря.

К пяти вечера свадьба в Линдо Виста была в полном разгаре. Улыбки на лицах гостей, количество съеденного и выпитого, частые взрывы смеха свидетельствовали, что свадьба удалась на славу.

Никто не догадывался, с какой неуверенностью, даже страхом ожидали этот день жених и невеста.

Чтобы отметить свою свадьбу, они пригласили весь город. Повара Линдо Виста приготовили столько еды, что ею можно было бы накормить всех жителей Капистрано, а целый океан охлажденного шампанского, завезенного заранее, мог напоить любого пьяницу в Южной Калифорнии. Но Берт и Сабелла боялись, что праздновать свою свадьбу они будут в одиночестве; ни один гость не придет.

Когда на похоронах Рейли Бернета прошел слух о разрыве помолвки Берта и Джины де Темпл, всеобщее сочувствие поначалу было целиком на стороне последней. Жители Капистрано были потрясены. Как! Променять аристократку, дочь сенатора, на нищую, безродную испанку! Местное дворянство было в ярости.

Бедная, несчастная Джина! Все так сочувствовали ей. Всеобщее возмущение возрастало всякий раз, как Джина со слезами на глазах повторяла душераздирающую истории) о том, как Берт Бернет жестоко отверг ее. Счастье, что уважаемый всеми полковник Бернет почил, не узнав о непорядочном поведении своего сына. Это убило бы его! Таково было общественное мнение Капистрано.

Доброжелатели Берта искали логическое объяснение его поведению. Всю первую половину лета дули жаркие ветра с пустыни, за весь июнь не выпало ни капли дождя, и было так жарко, что невозможно было ни есть, ни спать, ни тем более думать. Может быть, из-за этой злосчастной жары у Берта и помутилось в голове? Никто и мысли допустить не мог, что так поступить можно в здравом уме.

Многие в такой ситуации предпочли бы спрятаться от чужих глаз, но Берт сделал наоборот. Он ежедневно ездил в город и был дружелюбен и весел, как всегда, словно не замечая хмурых, неодобрительных взглядов и шепота за спиной.

На Берта Бернета нельзя было долго сердиться. Безжалостная жара не спадала, а ветер прощения уже задул в Капистрано. Понемногу стали объявляться старые друзья, знавшие Берта с детства, и их вердикт был таков: у Берта есть все права передумать и не жениться на Джине де Темпл. У нас ведь свободная страна, не так ли.

Романтики Капистрано поняли Берта, увидев прекрасную молодую женщину, занявшую место Джины де Темпл. Когда Берт смотрел на Сабеллу Риос, его глаза светились таким обожанием, что каждый понимал: перед ним был безнадежно влюбленный человек.

Не одна женщина Капистрано втайне мечтала, чтобы ее возлюбленный был так же (или хоть в половину) пылко влюблен в нее и красив, как черноволосый, сероглазый Берт Бернет, а мужчины с тоской мечтали о таких же прекрасных возлюбленных, как златокудрая Сабелла Риос.

В конце концов в этот сентябрьский день и законченные романтики, и те, кто таковым не был, прибыли на свадьбу Берта Бернета и Сабеллы Риос. Все, кроме сенатора де Темпла и его дочери Джины.

Посреди всеобщего веселья, прислонясь к каменному колодцу, в стороне одиноко стоял Капли Рикс и не сводил глаз с невесты.

Веселье, царящее вокруг, разговоры и громкий смех, музыка и звон бокалов не могли заглушить тревоги, охватившей его, и Капли в тысячный раз спрашивал себя, правильно ли он поступил, не сказав Берту о страшном признании, сделанном ему Рейли Бернетом перед смертью. Должен ли он был рассказать ничего не подозревающему Берту о том, кто такая на самом деле эта прекрасная, молодая женщина, теперь уже ставшая его женой?

Со дня смерти старого полковника Капли Рикс никак не мог решиться. Сначала он хотел все рассказать Берту, когда тело Рейли Бернета будет предано земле. Но не смог. Капли понимал: Берт только что похоронил отца, и открыть сейчас позорную тайну – значит лишь усилить боль и горе. Надо, решил он, обождать неделю, а то и две, а потом тактично и мягко поговорить с Бертом. Но через два дня после похорон Капли увидел Сабеллу Риос и... был мгновенно очарован. Он просто не мог не полюбить ее.

Она была так искренна и открыта, вела себя так естественно, совсем не как женщина, которой есть что скрывать, что Каппи ей почти поверил.

Каппи попытался выяснить, что у нее на уме, и подробно расспросил Сабеллу о семье. Сабелла, казалось, была польщена его интересом и охотно, ничего, как казалось, не утаивая, рассказала о матери и отце, о том, как росла на маленьком ранчо в Аризоне – не смущаясь, поведала все подробности своей жизни.

Несколько раз Каппи пытался вывести Сабеллу из себя и нещадно хвастался Линдо Виста, ища в ее лице хоть малейший намек на волнение. Но его не было.

И сейчас, глядя на прекрасную женщину в белом платье, он не мог избавиться от беспокойства. Жена Бертона Дж. Бернета. Управляющий недовольно потряс седой головой. Какой же он дурак! Он не только не помешал этой свадьбе, но даже вел Сабеллу под руку вместо отца.

– У меня никого нет, – сказала она с обезоруживающей честностью. – Я буду очень вам благодарна, если именно вы поведете меня под венец.

Сегодня в полдень, во время свадебной церемонии в старой церкви миссионеров, ему чуть не показалось, что он действительно ее отец.

В конце церемонии падре спросил: