Через месяц Римо начал кое-что добавлять от себя.

— "Дорогой Чиун. Вы высокомерное, самовлюбленное, отвратительное существо, которое не умеет ценить достоинств вашего приемного сына Римо", — прочел как-то он.

Чиун поднял на него глаза.

— Это можешь выбросить. Его автор наверняка пребывает в состоянии нервного расстройства и вряд ли может получать письма там, где его содержат.

Но после нескольких подобных писем кореец понял, что Римо читает не то, что написано, и стал разбирать почту сам.

И вот новые восхваления, на этот раз по телевизору, где так дорого эфирное время. И от самого Рэда Рекса.

"Почему? — спросил себя Римо. И тут же ответил:

— Здесь замешан мистер Гордонс. Тем самым он хочет заманить нас в Голливуд, где приготовился нанести удар".

А вслух он сказал:

— Чиун, мы едем в Голливуд!

Тот немедленно появился на пороге спальни.

— Конечно. Неужели ты в этом сомневался?..

— А знаешь почему? — перебил Римо.

— Потому что я этого хочу. Это было бы достаточным основанием для любого, кто когда-нибудь слышал о человеческой благодарности. А ты думал почему?

— Потому что там находится мистер Гордонс.

— Правда?

— А Рэд Рекс находится в сговоре с этой консервной банкой.

— Ты действительно так считаешь? — переспросил Чиун.

— Я просто уверен.

— О, как ты мудр и какое счастье, что я имею возможность быть рядом с тобой. — Демонстративно отвернувшись, он вернулся в спальню. «Идиот», — донеслось до Римо.

— Смотри, смотри, это же Кларк Клейбл!

— Его имя не Кларк Клейбл, а Кларк Гейбл. С буквой "Г".

— Римо, смотри, вон Кларк Гейбл!

— Это не Кларк Гейбл. Кларк Гейбл давно мертв.

— Но ты ведь только что сказал, что это Кларк Гейбл.

— Я сказал, что имя актера Кларк Гейбл, — ответил Римо, чувствуя, что сам запутался.

— Разве то, что его зовут Кларк Гейбл не то же самое, что это Кларк Гейбл? — поинтересовался Чиун.

— Ешь лучше свой рис, — посоветовал Римо.

— Конечно, конечно. Я готов делать что угодно, лишь бы не разговаривать с человеком, который мне намеренно врет. — Он поднес было ложку с рисом ко рту, но тут же опустил ее на тарелку.

— Ты только взгляни — это же Барбра Стрейзанд! — В голосе Чиуна звучало такое возбуждение, какого Римо еще не доводилось слышать. Его вытянутый вперед указательный палец дрожал.

Римо посмотрел туда, куда он показывал.

— Господи, Чиун, это всего лишь официантка.

— Ну и что, как ты обычно говоришь. Может, Барбра Стрейзанд поменяла работу?

— И теперь в свободное время подрабатывает официанткой?

— А почему бы и нет? — спросил Чиун. — Запомни, белый человек: не место красит человека, а человек красит место, каким бы убогим оно ни казалось на первый взгляд. Не всем же быть наемными убийцами. — Он снова устремил взор на официантку в черном форменном платье — она в противоположном конце обеденного зала выписывала счет. — Это Барбра Стрейзанд, — тоном, не терпящим возражений, заявил Чиун.

— Пойди попроси ее спеть, — возмущенно предложил Римо.

Он скорее почувствовал, чем увидел, как Чиун вышел из-за стола и направился к официантке. Так продолжалось вот уже два дня. Чиун, почтенный и благородный Мастер древнего, овеянного славой Дома Синанджу, был помешан на звездах. Все началось в аэропорту, когда он принял уборщика за Джонни Мака Брауна. Потом в водителе такси он узнал Рамона Наварро. Он был убежден, что администратором в гостинице, где они поселились, служит Тони Рэндалл, и в конце концов обвинил Римо в том, будто тот намеренно пытается лишить старика радости, уверяя, что никакие они не артисты.

Барбра Стрейзанд была величайшей неразделенной любовью Чиуна, и Римо не хотел стать свидетелем отповеди, которую официантка даст старику. Ему слишком больно было бы это видеть. Отвернувшись, Римо стал смотреть в окно на изобилующий форелью ручей, протекавший между рестораном и главным зданием гостиницы, меньше чем в ста футах от крупнейшей в этом районе Голливуда автомагистрали.

Римо принялся размышлять о том, когда же мистер Гордонс выйдет на их след. Неприятно иметь дело с человеком, который может напасть неожиданно и благодаря этому сразу получить преимущество. Но что еще хуже, мистер Гордонс не человек — он самообучающийся андроид, способный к ассимиляции. Он может принимать любое обличье — кровати в их гостиничном номере, стула, на котором Римо сидит. Все это в его силах.

К тому же Чиун, похоже, не придавал значения нависшей над ними опасности, отказываясь признать, что Рэд Рекс связан с мистером Гордонсом.

Размышления Римо прервал высокий звук, пролетевший по ресторану, подобно порыву ветра, всколыхнувшего кроны деревьев. Пела женщина. Римо обернулся в сторону Чиуна, но пение оборвалось так же неожиданно, как и возникло. Кореец стоял возле официантки — оказывается, пела именно она.

Чиун с улыбкой поклонился, она в ответ сделала реверанс. Тогда Чиун поднял руки, словно благословляя ее, а когда вернулся к столу, на лице его расплывалась блаженная улыбка.

Римо продолжал смотреть мимо него на официантку. Официантку ли?

Чиун мягко опустился на стул и снова принялся за рис. Судя по всему, у него разыгрался аппетит.

Римо уставился на него. Тот продолжал с улыбкой жевать.

— А у нее приятный голос, — заметил Римо.

— Ты находишь? — вежливо осведомился Чиун.

— И похож на... в общем, ты знаешь на чей.

— Нет, не знаю.

— Да знаешь. На ее.

— Это не может быть она. В конце концов, она всего лишь официантка, ты же сам сказал.

— Да, но, может, она снимается в фильме или что-нибудь в этом роде?

— Может быть. Почему бы тебе не спросить у нее самой? — предложил Чиун.

— Да она наверняка станет смеяться надо мной, — возразил Римо.

— А почему бы и нет? Разве ты и без того не являешься посмешищем?

— Чтоб ты подавился! — воскликнул Римо.

Из номера Римо позвонил Смиту, и прикованный к постели директор КЮРЕ пожелал узнать, где Римо находится.

— Наслаждаюсь жизнью в Голливуде, — пропел Римо, страшно фальшивя.

— В Голливуде?

— В Голливуде, — подтвердил Римо.

— Удивительно! — В голосе Смита звучал неприкрытый сарказм. — А я-то грешным делом решил, что вы просто зря теряете время! Но что же будет со мной? Я хотел бы наконец выбраться из этой проклятой палаты.

— Минуточку, — произнес Римо и посмотрел на Чиуна, который сквозь прозрачный тюль занавесок смотрел на бассейн. Не потрудившись закрыть рукой микрофон, Римо сказал:

— Чиун! Смитти хочет выбраться из своей больничной палаты!

— Смит может делать все что пожелает, — не поворачивая головы, ответил Чиун. — Мастер Синанджу в настоящее время занят совершенно другими вещами.

Глаза Римо сузились — он протянул трубку поближе к Чиуну и сладким голосом проговорил:

— Ты хочешь сказать, что тебе нет дела до того, что произойдет со Смитом? — и еще дальше протянул трубку.

Чиун, по-прежнему не оборачиваясь, произнес:

— Даже жизнь императора теряет для меня значение, когда речь идет о моей собственной судьбе.

— А твоя судьба сейчас — это Рэд Рекс?

— Именно так, — ответил Чиун.

— Другими словами, — продолжал Римо, — телевизионный актер Рэд Рекс для тебя важнее, чем доктор Смит и вся его организация?

— В иные дни даже прогноз погоды для меня важнее, чем твой доктор Смит, — отозвался Чиун и обернулся к Римо. Увидев телефонную трубку у Римо в руке и ядовитую ухмылку на его губах, он одарил приемного сына свирепым взглядом. — Но подобные чувства длятся не больше минуты, — произнес он громким голосом, — и свидетельствуют о моей слабости, поскольку когда я вновь сознаю, насколько нужен миру великий император Смит и его удивительная организация, то возношу благодарность судьбе, которая позволила мне служить ему — даже в смиренной роли учителя для жалкого бледнолицего куска свиного уха. Да здравствует император Смит! Мастер только и думает о том, как спасти его из взрывоопасной западни, и ответ он думает найти здесь, в Калифорнии. Да здравствует благородный Смит!