– Чего ты нос повесил?

– Прости. Мне на секунду показалось, что я снова у себя в офисе в Нью-Йорке.

– Что ж, ты не в Нью-Йорке.

Времени извиниться не было, снова зазвонил телефон. Перед ним на столе появился бутерброд, он посмотрел на часы и увидел, что уже второй час дня. Вместо благодарности Джо махнул Эмили рукой, сделав заметку заплатить ей больше, поскольку пользуется ее офисом и ест не только завтраки. Часом позже, когда темп работы несколько спал, он встал, потянулся и отнес пустую тарелку на кухню.

Эмили пекла хлеб. Но ничего общего с хлебом из супермаркета здесь не было. Ее пальцы были в тесте, и она ритмично месила, отчего Джо сразу успокоился – хотя секунду назад и не подозревал, что взведен, как пружина.

На столе лежал роман в выцветшей обложке. У Джо никогда даже не возникало желания ознакомиться с подобной литературой.

– Спасибо за обед, – сказал он и положил бело-синюю тарелку в раковину.

Эмили оторвалась от своей работы, и он заметил, что она раскраснелась от усердия. Щеки покраснели, а дыхание участилось.

– Не за… что это за штука торчит у тебя в ухе?

– Гарнитура для мобильного. Наушник, чтобы руки были свободны.

– Это просто ужасно! – сказала Эмили, словно в ухе у него образовалась злокачественная опухоль.

– Что ж, так я веду дела.

– Хм. А как ты ведешь жизнь? – пробормотала она еле слышно, но все же Джо понял. Он мог пропустить все мимо ушей, но ему просто нравилось наблюдать за тем, как она работает. Он никогда не думал, что его может возбудить вид женщины, вымешивающей тесто. Но похоже, чем бы ни занималась Эмили, ему все будет казаться эротичным.

– Прости?

Она подняла на него взгляд, и Джо понял, что Эмили прекрасно знает, что он слышал ее и в первый раз.

– Я спросила, как ты ведешь жизнь?

– Да весьма неплохо, спасибо, что спросила. – Что за муха ее укусила? Впрочем, Джо вспомнил, как прикрикнул на нее, когда ему померещилось, что она его секретарша. Должно быть, это вывело ее из себя. – Прости за то, что случилось в кабинете. Я не хотел повышать на тебя голос.

– Ты так со своими секретаршами обращаешься?

– Анна просто счастлива работать на меня. Она ни разу не жаловалась. – Да и с чего бы ей жаловаться? Ей чертовски хорошо платили, да и амбиции ей было где удовлетворить. Он холил ее и пестовал, и они оба знали это. Если он и позволял себе лишнего, то Анна отвечала ему тем же. – Знаешь, Нью-Йорк немного отличается от Бивертона.

Она посмотрела на него своими огромными голубыми и чистыми глазами, а потом задала очень странный вопрос:

– Что ты ел на обед, Джо?

– Чудесный бутерброд, который ты мне любезно принесла. По-моему, я поблагодарил за него. – Он действительно надеялся, что не забыл поблагодарить. Неужели он забыл самое простое правило хорошего тона?

Но на самом деле ее интересовало совсем другое.

– А с чем был этот бутерброд?

Джо попытался вспомнить тот момент, когда она принесла тарелку с едой. Вот он видит ее, ее формы… и это отвлекло его внимание. Но, поднатужившись, он припомнил, что видел лист салата, свисающего по краям. Но вот что за бутерброд он съел? Он был так занят делами, что даже не заметил.

Впрочем, нельзя добиться успеха без потерь. У него очень напряженная жизнь, и ему некогда играть с женщинами в шарады по бутербродам. Тем более с женщинами, для которых лучшим развлечением было месить тесто среди дня.

– С тунцом, – сказал он. И чтобы показать ей, что он обратил внимание на детали, добавил: – С салатом.

– А хлеб был обычный или зерновой?

Ха! Он провел здесь целых два дня и прекрасно знал, что она предпочитает здоровую пищу.

– Зерновой.

– А тебе не показалось, что маринованные огурчики немного пересолены?

– Нет. Все было просто пальчики оближешь. Спасибо.

Она вытащила руки из теста, подошла к мойке и сполоснула их.

– Бутерброд был с отварной говядиной на ржаном хлебе. И я подала его с морковью, а не с корнишонами. – Эмили бросила на него сочувствующий взгляд и добавила: – А вот с салатом ты угадал.

– Я был занят, – сознался Джо, чувствуя себя законченным мерзавцем. – Я не заметил.

– Вот как?

Он мог сказать ей, что заключил многомиллионную сделку сегодня, с которой ему причитаются приличные комиссионные, но, до тех пор пока слияние официально не подписано, это будет неправдой. А кроме того, неприлично было не обращать на нее внимания, а хвастаться было еще хуже.

– А ты… – Она оборвала себя на полуслове, когда он махнул рукой. У него снова звонил телефон.

Джо отвернулся, чтобы сосредоточиться на разговоре, но прежде он заметил, как Эмили устало вздохнула и устремила взгляд в потолок.

Его так и подмывало спросить ее, чем она недовольна. Что ему оставалось делать? Он не стремился застревать здесь. У него, в конце концов, есть работа, и чертовски прибыльная, между прочим. Впрочем, история с бутербродом его немного беспокоила. Как он мог не заметить, что ел?

Неужели он перестал замечать самые простые вещи в жизни? Просто он очень занят, только и всего. В следующий раз, когда она приготовит что-нибудь, он будет охать и ахать над каждым кусочком.

Поскольку прием на кухне был плохим, как и по всему дому, Джо снова оказался в саду с телефоном у уха и чувствовал себя неловко. Он пытался делать какие-то записи в своем карманном компьютере, но ему очень не хватало своего офиса со всеми удобствами и Анны на подхвате. Боже, как он соскучился по Анне! Когда вернется, повысит ей зарплату.

– Ты где? В самолете? – кричал Эрик Геллман.

– Нет, я все еще в Бивертоне. Завтра буду дома.

– Я думал, ты уже скоро будешь здесь.

По какой-то необъяснимой причине не хотелось рассказывать ему о том, что он застрял в этом захолустье. Это прозвучало бы так, словно Джо не может контролировать ход событий. Нет, братьям Геллман он жаловаться не станет. – Да тут наклюнулось кое-что. Завтра все расскажу.

Эмили смотрела, как Джо ходит взад-вперед по лужайке, точно по полу зала заседаний. Он топтал крохотные маргаритки и даже не замечал этого.

Он был таким несведущим, когда дело касалось каких-то простых повседневных вещей, что порой ей хотелось ущипнуть его. Но, глядя на него из окна, чувствуя пульсирующую в нем энергию, она словно подзаряжалась от него. Спору нет, они были противоположностями во всем, но противоположности, которые, несомненно, притягивались друг к другу. Тяжелый случай, но она могла помочь Джо. Потому что если его не остановить, то он скоро просто уничтожит себя.

Кроме того, в ее венах текла немалая доза крови «интимных целительниц», и Эмили чувствовала, что Джо ее клиент. С другой стороны, ей было не понятно, как может человек, который не замечает, что он ест, наслаждаться простыми радостями секса? Глядя на его сильное тело, Эмили стала гадать, каков он в постели.

Навскидку она предположила, что он будет сосредоточен на получении удовольствия и на том, чтобы дать его. Она думала, что женщины не уходят из его постели, не испытав хотя бы одного оргазма. И это потому, что ему всегда надо довести дело до конца, чтобы сделка считалась завершенной. Он был помешан на достижении успеха во всех своих начинаниях. Но ей казалось, что под простынями ему не до глупостей. Никакого валяния дурака и траты времени на всякую ерунду.

Эмили вздохнула. У нее не было курса обучения, как у тетушек или бабушки; все, чем она располагала, – это инстинкты. Но чертовски хорошие инстинкты.

Кроме желания помочь ему, была и еще одна причина. Джо не станет торопиться прочь из Бивертона, если ему будет ради чего задержаться здесь.

Или она льстит себе?

Разумеется, проституцией под этой крышей не занимались уже очень много лет, да и она не собиралась торговать своим телом ради спасения города. Нет и нет. Правда заключалась в том, что Джо ей нравился. Эмили не ответила на его вопрос по поводу ее интимной жизни потому, что у него зазвонил телефон. Однако, обдумав все, она пришла к выводу, что хвастать ей тоже особо нечем.