Елизавете пришлось пережить свою долю треволнений. В девичьей комнате в Букингемском дворце она уже надела длинное платье со шлейфом и уже надевала драгоценности, как вдруг заметила, что не хватает одного из главных украшений; жемчужного ожерелья из двух ниток, подаренного к свадьбе ее родителями. Когда первый приступ панического страха миновал, она вспомнила, что ожерелье отправили на хранение в безопасное место, в Сент-Джеймсский дворец; туда тотчас же послали одного из секретарей, который с неимоверным трудом проложил себе дорогу сквозь толпу, а когда вернулся, измотанный до предела и весь в поту, ему пришлось проявить немалое искусство, чтобы убедить детективов из Скотланд-Ярда позволить ему войти во дворец. Жемчужное ожерелье вручили Елизавете в последнюю минуту. Однако обнаружилось, что куда-то подевался букет невесты! В то время как все занимались поисками ожерелья, принцесса и ее свита уже спускались по лестнице во внутренний двор. Именно тогда привратник вспомнил, что один из пажей отнес букет в самую прохладную комнату, чтобы цветы сохранили свежесть, и всё таким образом устроилось наилучшим образом.
Герцог Эдинбургский на обратном пути из Вестминстерского аббатства попытался было немного отвлечь жену, рассказывая ей о том, как жены пэров в аббатстве едва не умерли от холода в атласных платьях, в то время как пэры задыхались в бархатных костюмах и мантиях, застегнутых на все пуговицы по самую шею… Такие же ироничные высказывания он позволил себе по поводу первых слов приглашенных, произнесенных после церемонии, ведь говорили они, по его словам, вот что: «Ох, как я хочу пить!», «Как же я хочу есть!» «Я думал, это никогда не закончится…», «Я забыла мой платок..», «А где здесь туалет?»
Королева Виктория запретила наследникам сочетаться браком в мае, который в соответствии с бытующими в Шотландии предрассудками считается месяцем несчастливым. Одна только Маргарет презрела этот обычай, выйдя замуж в мае I960 года. И всем известно, каков был результат! Принцесса Анна выбрала ноябрь 1973 года для бракосочетания с Марком Филлипсом. Брак оказался неудачен, союз распался, но церемония бракосочетания осталась в памяти как образец церемоний такого рода. В то время королева постаралась объяснить, что заключение этого союза является делом не государственным, а сугубо семейным. Строжайшие указания хранить тайну окружали процесс составления списка гостей, количество которых было ограничено заранее полутора тысячами; в список вошли всего лишь не более трех десятков членов парламента и столько же пэров, отобранных с особым тщанием; не был включен никто из представителей дипломатического корпуса; то было действительно избранное общество, куда в основном вошли венценосцы из разных стран; лорд Хэрвуд (Харвуд), двоюродный брат королевы (и семнадцатый в списке наследников престола), не присутствовал на церемонии бракосочетания, потому что сам незадолго до этого развелся и собирался вновь вступить в брак.
Каким бы семейным празднеством ни была эта свадьба в стиле «техниколор», то есть в стиле цветного кино, яркая, пестрая, со стеклянными каретами и звуками фанфар, со шталмейстерами и берейторами в напудренных париках и с кавалеристами с пышными султанами из перьев на шлемах и с золочеными кирасами на крепких телах, она была пышной, такой пышной, как только можно было пожелать. Ровно в 10 часов 45 минут (королевская власть обязывает к точности!) шесть карет выехали со двора Букингемского дворца; в них восседали все члены королевской семьи. Следом за ними за ворота дворца выехала карета новобрачной. Чтобы доехать от дворца до Вестминстерского аббатства, требовалось семнадцать минут, достаточно дальний путь… Марк уже прибыл к аббатству и был далеко не одинок под сводами нефа: две сотни журналистов и восемнадцать телекамер наблюдали за ним, а двести тринадцать драгун Королевского драгунского полка в парадных мундирах замерли у входа в аббатство. Марк тоже был в парадном мундире своего полка. Когда Анна прибыла в аббатство, к алтарю ее повел отец, явно взволнованный, а за ними последовали два маленьких пажа, в роли которых выступили брат невесты принц Эдуард и ее кузина леди Сара. На личико невесты был нанесен безупречный макияж парижский специалист совершил ради нее путешествие через Ла-Манш. У ее атласного платья в мелкую складку были длинные рукава, но не из материи, а из ниток жемчуга, заканчивавшиеся манжетами из плиссированного муслина; у нее на плечах колыхалась шелковая накидка, расшитая серебряными нитями, на голове возлежала корона из бриллиантов, окончательно придававшая ей вид принцессы крови. В клятве верности супружескому долгу, которую она должна была произнести, были слова обещания «любить и почитать своего супруга и повиноваться ему»; несмотря на недавнее «восстание юбок» (имевшее место, по безапелляционному утверждению прессы), совершавшееся посредством раздачи брошюр и листовок, а также путем испускания воплей английскими феминистками, принцесса отчетливо произнесла слово «повиноваться». Леди Диана, однако же, попросила архиепископа Кентерберийского удалить это слово из текста клятвы.
После окончания службы принцесса Анна направилась к выходу, присев в низком реверансе перед матерью. Возвратившись во дворец, новоиспеченная миссис Филлипс, держа под руку мужа, улыбнулась, глядя в объектив фотоаппарата Нормана Паркинсона, увековечившего сей миг. Затем наступил черед обязательного выхода на балкон и приветствия толпы; после чего был дан торжественный обед, на который были приглашены только сто пятьдесят гостей. Молодая чета быстро покинула родителей, родственников, подарки, слуг и лошадей, чтобы на королевской яхте взять курс на Антильские острова.
Англичане, бросающие на монархию гораздо более свободные взоры, чем можно было бы подумать, воспользовались моментом, чтобы сделать подсчеты. Стоимость свадебных торжеств составила 56 496 евро, из них на медовый месяц было затрачено 15 245 евро. Парадный мундир Марка обошелся в 4573 евро. Обед — в 14 788 евро. Каждому хористу и хористке аббатства было выплачено по 35 евро (за право передачи по телевидению) и 14 (за то же право для радио)! А ведь еще были пятнадцать тысяч солдат, выстроившиеся в ряд вдоль дороги в 2213 метров, отделяющей Букингемский дворец от Вестминстерского аббатства. Да, но почему пятнадцать тысяч, а не две, как это было на свадьбе Маргарет в I960 году? Да потому, что тогда Ольстер еще не был кровоточащей раной на теле Ирландии. Надо еще учесть, что ради придания празднеству еще большей торжественности двести тринадцать драгун, вместе с офицерами составившие почетный эскорт жениха и стоявшие на страже в парадных мундирах вокруг аббатства, около алтаря и вокруг Букингемского дворца, прибыли из Германии; так как тогда все же хоть как-то хотели сократить расходы, то министр обороны взял на себя оплату их пребывания в Англии. В связи со всем вышеописанным легче понять, почему принцесса Анна 13 декабря 1992 года, сочетаясь вторым браком с Тимом Лоуренсом, выбрала местом для проведения церемонии бракосочетания скромную приходскую церковь в Шотландии, так что присутствовали на ней всего тридцать человек из числа ближайших родственников и друзей.
Свадьба принца Чарльза и Дианы, состоявшаяся 29 июля 1981 года, стала предметом многочисленных социологических исследований. Разумеется, в основном все мизансцены этой театральной постановки под названием «королевская свадьба» остались неизменными. Но исследователи не раз отмечали, что английский народ при известии о предстоящей свадьбе охватило какое-то восторженное воодушевление, хотя правительство как раз перед этим было вынуждено признать, что в стране около двух с половиной миллиона безработных, что было рекордным уровнем безработицы со времен Великой депрессии 30-х годов. Заслуга королевы состоит в том, что она тотчас же поняла, что следовало сделать, а именно — придать сему семейному событию размах воистину международного феномена, организовать церемонию уникальную в своем роде, одновременно чрезвычайно торжественную и в то же время доступную для народа, церемонию, на которой могло бы присутствовать как можно большее количество граждан.
