— Я сказала, что не буду выходить за него замуж! — Марисса топнула ногой, разозлившись окончательно. — Тебе надо, ты и иди к нему в жёны.

— Шутишь, что ли? — перекрестилась женщина. — И как тебе только в голову пришла такая ересь. Я же замужем.

— Мама, очнись! На дворе двадцать первый век. Разве сейчас можно этим удивить общественность? — она пожалела поникшую духом женщину и добавила. — У него же вроде отец год назад овдовел. По всем моральным законам ему уже можно заводить ещё один роман. Вот и охмури его. Хоть какая-то польза будет.

— Я не могу, доченька, к тому же я уже обещала им тебя.

Марисса снова взбрыкнула.

— Я ещё раз повторяю. За этого идиота я замуж не пойду. Я лучше… я со скалы прыгну. Лучше так, чем за Грека замуж.

Женщина побледнела и ещё чаще стала чертить кресты на себе.

— Что же ты такое говоришь?! Как так можно? Это же грех! Даже думать об этом не смей.

— Мама! — Марисса закатила глаза и отправилась в свою спальню.

Это было единственное место, куда даже матери не позволялось заходить, не говоря уже о шести братьях и единственной сестре, самой старшей в их личном клане.

По старым славянским традициям большое количество детей в семье даже поощрялось старейшинами. И не важно что на дворе был двадцать первый век, — старообрядцы чтили традиции в любое время. Сейчас или двести лет назад традиций оставались теми же, даже праздники до сих пор отмечались одни и те же. Из года в год. Одни и те же странные древние праздники.

Но сейчас Мариссу больше беспокоила другая традиция, не менее странная и уж точно самая ненужная — выдавать дочерей в жёны самому видному и самому влиятельному юноше на селе. И каждый раз, когда такой юноша собирался жениться, у его дома выстраивалась очередь из сватов. Особо упорные продолжали искать подходящих женихов в соседних общинах, а менее принципиальные расхватывали остальных.

Марисса была настолько не принципиальной, что с радостью нашла бы себе кого-нибудь в одном из крупных городов. Неважно какой у него статус, сколько коз в его хозяйстве и какой веры он придерживается, лишь бы любил. Но её матушка, батюшка и шестеро братьев придерживались иного мнения. Клара, старшая сестра вообще в расчёт не принималась, эту выдали замуж ещё до рождения Мариссы, а вот все остальные…

— Повезло мне родиться в этой чертовой деревне, — пробурчала она себе под нос, копаясь в своих вещах. Одна за другой вылетали из шкафа шелковые белые блузы, длинные юбки и непонятного кроя платья. — Даже удрать не в чем! Меня же засмеют, если я в таком виде на улице появлюсь. То есть, на нормальной, человеческой улице. Спасибо, мама, за нормальное детство!!

Ответ она не услышала, да и не надеялась услышать. Марисса слышала, как хлопнула входная дверь. Почти сразу же, как только она заперлась в своей комнате.

Успокаиваться Марисса даже не собиралась. Наоборот, она с ещё большим рвением принялась копаться в своих вещах, потому что знала зачем ушла мать. Как обычно, пошла жаловаться отцу. Человеку, которому бесполезно было объяснять, что розги отменили минимум как столетие назад. Так что за свою дерзость Марисса сегодня поплатится. Да что уж там, не в первый раз. Зато в последний, это уже решено. И на попятную уже идти поздно.

Марисса успела не только переодеться, но и заплести косу, чтобы не мешала бежать. С косой особенно пришлось повозиться, учитывая длину роскошных светлых волос. Чаще всего Марисса носила их распущенными, чтобы корни волос сильно не перенапрягались. Или чтобы соседские малявки завидовали и стремились к таким же. Её вообще во многом в деревне ставили в пример. Ругали только разве что за характер и за слишком острый язык.

В сенях раздались голоса и ничего хорошего они не предвещали. Отец был невероятно зол и что-то кричал, обещая крупные неприятности непутёвой младшей дочери.

Нужно было бежать и желательно срочно. Главный выход был перекрыт, но ведь оставалось ещё окно. Оно было закрыто от духоты, но не забито наглухо, как зимой, поэтому этот выход подходил идеально.

Марисса подбежала к окну и выглянула на улицу — с этой стороны дома никого не было и навряд ли кто сразу догадается, что она сбежала из дома. Для этого нужно будет сначала выломать дверь.

Перемахнув через подоконник, Марисса побежала к лесу. Она бежала так быстро, как могла, не оборачиваясь назад, чтобы не тратить времени даром. Только укрывшись густой кроной деревьев, она осознала, что забыла даже обуться. Но возвращаться было уже поздно, к тому же уже были слышны крики отца, а потом и матери. Нет, обратно никак нельзя было.

Лес закончился слишком быстро. И заканчивался он небольшой поляной, которая обрывалась слишком резко. Марисса слышала шум моря с одной стороны и лай собак с другой. Кажется, отец позаботился о скором возвращении бунтарки и всё же спустил с цепи Атамана и Егеря.

Марисса не собиралась прыгать в бушующие волны, она даже не поняла, зачем подошла к обрыву. Наверное, просто было интересно, как далеко отсюда падать.

Собаки залаяли совсем рядом и Марисса резко развернулась, неосознанно попятившись назад от испуга. Прежде чем упасть с обрыва, она успела увидеть злобную морду Егеря, который всегда недолюбливал её и едва ли не вылизывал её отца. “Отцовский Цербер” — последнее, что промелькнуло в голове прежде чем Марисса почувствовала, что летит.

Первые несколько мгновений она просто падала, ожидая, что вот-вот ударится об воду, но внезапно к ней пришло понимание — она летит. Действительно летит. Боясь упасть, Марисса осторожно приподнялась и увидела странный длинный чешуйчатый хвост.

Стоп! Хвост? Хвост дракона? Откуда на Чёрном море драконы? Их же тут вовек не было!

Это понимание пришло к ней не сразу. Сначала она удивилась, потом опять откинулась на спину, уставившись в небо, затем зажмурилась. Открыв глаза, Марисса снова увидела небо. Может быть, она уже давно лежит где-нибудь на земле и от сотрясения ей уже мерещится всякая ерунда.

Набравшись смелости, Марисса снова осторожно приподнялась и ещё раз посмотрела на то, что ей показалось хвостом.

Нет, ей точно не показалось — хвост был, а ещё по обеим сторонам от себя она заметила лёгкое движение крыльев. Почему она раньше не обратила на это внимание? Может быть, потому что до этого момента дракон парил?

Какой-то слишком правдоподобный бред. Мариссе казалось, что галлюцинации просто не могут быть такими реальными. Драконий хвост, крылья, черные, как смола… интересно, а что же там у него спереди? Как выглядит его голова?

Девушка осторожно повернулась и сразу же испуганно вздрогнула.

Как там говорится в знаменитой поговорке? Любопытство кошку сгубило? Вот только она не кошка, а девушка. И у неё не девять жизней, а одна. И та была на грани. Марисса успешно соскользнула со скользкой спины и начала падать. Благо, что они всё ещё летели над водой, которая стремительно приближалась. Хотя бы ноги не переломает.

Марисса погрузилась в морскую пучину с головой, но тут же почувствовала на своих плечах цепкие захваты. Её бесцеремонно выдернули из воды и снова куда-то понесли. Ну вот зачем? Не разбилась о скалы — и на том спасибо. А из моря она уж как-нибудь выбралась бы… вплавь… до берега оставалось всего каких-то… много миль.

Осознав, что на самом деле её спасли, причём оба раза, Марисса почувствовала благодарность. Хотя, держать её можно было и бережнее — острые когти больно впивались в нежную девичью кожу.

Зачем-то она посмотрела вниз, на бескрайнее Черное море. Хотя нет, оно было не таким уж и бескрайним — вдалеке виднелась земля. Где-то там даже угадывалась пещера в одной из скал. Издалека она казалась каким-то чудовищем, которое готово сожрать любого, кто будет пролетать мимо. И дракон летел прямо в пасть этого чудовища.