— Хочешь, чтоб я поснимала еще, Мако? — спросила Джуди.

— Ну, если увидишь что-нибудь занимательное, — с улыбкой ответил он.

И Хукер направился к Чарли Бергеру, гадая о том, что же собирается поведать ему толстяк. Он уже давно понял, что Чарли человек весьма осведомленный и далеко не так прост, каким кажется, а потому ничуть не удивился, узнав, что тот связан с Чаной Стерлинг. Он и сам считал себя человеком, отошедшим от дел, но, как недавно выяснилось, «отойти» удалось ненадолго. Мечтал жить на пенсии, в тихом красивом месте, купил лодку, рыбачил в свое удовольствие, встретил красивую женщину. И тут словно метеорит свалился с неба и разрушил все, и он снова погрузился в хитросплетения и интриги старой, как мир, закулисной борьбы, от которой просто выворачивало наизнанку.

Чарли дождался, когда они отойдут в сторонку, и сказал:

— Для вас пришло сообщение через агентство «Электроникс».

«Интересно, как это они вычислили этот канал», — подумал Хукер.

Бергер ждал именно такой реакции. И пояснил:

— Пути Компании неисповедимы.

— Да уж.

— Очевидно, ваши действия потребовали безотлагательной реакции, — Бергер сделал паузу, многозначительно взглянул на Хукера. — И Компания не собирается объясняться на эту тему.

— Так что за сообщение и от кого?

— Вы должны незамедлительно связаться с этим человеком. Они сказали, что вы знаете, как, и в подробности вдаваться не стали.

— Чане об этом известно?

— Не думаю. «Теллиг» был в открытом море, вы направлялись к острову Пеолле. Связаться они могли только со мной. Кстати, меня информировали, что вы можете пользоваться нашими средствами связи.

— Благодарю за предложение, Чарли, но как-нибудь справлюсь своими силами.

Вскоре после того, как он ушел, целая толпа добровольных помощников втащила лодку братьев Малли на тележку, установленную на старых проржавевших железнодорожных рельсах. Теперь лодку можно будет поднять на склон. Ночью все они соберутся там, обсудят повреждения и ремонт, и все это станет частью островного фольклора. В газетах выйдут статьи, инцидент подтвердят снимки, большие и богатые журналы пошлют своих корреспондентов и фотографов, призванных разнести по всему миру новости о жизни загадочного острова Пеолле и его обитателей, что только прибавит в глазах туристов привлекательности этим экзотическим местам.

Хукер сплюнул на песок, ему стало противно.

Завтра он сам осмотрит днище этой лодки. Прикинет, что могло нанести такой удар при глубине свыше тысячи футов. Он вспомнил, что говорила Ким Себринг о смещениях земной коры, но аберрацию такой эпохальной разрушительной силы наверняка зарегистрировали бы все наземные сейсмические станции мира. Нет, вряд ли со дна океана вдруг поднялся новый горный пик.

Вечерело. Билли стоял у штурвала. Океанские воды начали отдавать накопленное за день тепло, и запах моря и соли усилился. Внезапно к самой поверхности подошла целая стайка мелкой рыбешки, и тут же, словно из ниоткуда, налетели чайки и другие морские птицы и стали пикировать прямо в кипящую серебристую массу, хватая добычу клювами. Рыбки исчезли так же быстро, как появились, и птицы тоже разлетелись, издавая торжествующие крики.

— Надеюсь, мы плывем туда, куда я надеялась? — тихо спросила Джуди.

— На этот раз увидишь, как живу я.

— Я знаю, как ты живешь.

Хукер, недоуменно хмурясь, уставился на нее.

— Билли мне рассказывал. — Она улыбнулась.

— Небось, сказал, что я неряха?

— Сказал, что ты принимаешь очень много лекарств.

— Вот и неправда. Лекарств у меня и правда много, но я их не принимаю.

— А для чего тогда они? — спросила Джуди.

— По большей части обезболивающие. И все разрешены законом.

— У тебя бывают боли?

Он усмехнулся.

— Только когда начинают идти дожди. А здесь они идут не часто.

От тона, каким он произнес эти слова, ей вдруг почему-то стало грустно. Он жил совсем один, но не чувствовал себя одиноким. Он страдал от болей, но не жаловался. Он прикрывался от окружающего мира невидимой броней, и не для того, чтоб защититься самому. Для того чтоб защитить других людей, помешать им стать такими, как он сам. Потом она вспомнила его поцелуй, прикосновения и на секунду задумалась. Может, и у нее тоже такая же невидимая броня.

Оказавшись в доме у Мако, она поняла, почему Билли говорил, что босс его живет, как солдат. Ни одного предмета роскоши здесь не было. Лишь самые необходимые вещи, и все стоит на своих местах. Сам домик был перестроен из более старого сооружения, причем использовались для этого лесоматериалы и деревянные части старых кораблей, которые штормом выбросило на берег. В высокой деревянной бочке у крыльца собиралась дождевая вода, и Мако умудрился устроить из нее душ. Воду для кухни качал ручной насос из подземного источника, находившегося на глубине тридцати футов.

Пока она стояла на крыльце и слушала Билли, рассказывавшего ей, как удалось боссу превратить этот дом и участок в очень удобное место обитания, Мако находился в доме. Она слышала, как он возился там, потом вдруг тихо заговорил с кем-то. Она сделала знак Билли, и оба они зашагали к берегу, где на причале стоял «Клэмдип».

А Мако тем временем говорил со своим старым другом.

— Господи, а мне-то казалось, что здесь я в полной безопасности.

— Перестань, приятель. Это и мое дело тоже. Я ведь и сам служил в Компании, или забыл?

— Когда это было... Компания ничуть не изменилась, все те же приемчики...

— Компания — это правительство. А я занимаюсь бизнесом. И никакие правила и законы, как ты прекрасно знаешь, не запрещают человеку сколотить лишний бакс. Я и все свои контакты тоже сохранил.

Мако усмехнулся.

— Мне следовало это знать. Так что там у тебя?

Послышался шелест бумаг, а затем — голос его приятеля:

— Надеюсь, детали тебя не слишком интересуют...

— Нет.

— Этот твой Энтони Пелл умеет заметать следы. Выехал из своего дома в Голливуде в восемь утра, и Энтони Пелл перестал существовать. В аэропорту Лос-Анджелеса он сел на борт до Майами. Предположительно, под другим именем. Инициалы сохранил, но звали его теперь Артур Питерс. Повторяю, это только предположение. Во всяком случае, такое имя значилось на багажных ярлычках. По прибытии в Майами сел в лимузин с водителем. Он отвез его в отель «Оливера», маленький, но очень дорогой. Там предпочитают останавливаться крупные бизнесмены, когда желают остаться незамеченными.

— Тогда это Тони Паллацо точно.

— Да, похоже на то.

— Не может отказаться от барских замашек, все по первому разряду, — сказал Мако. — Только не говоре, что он и лимузин оставил при себе.

Мужчина на том конце линии хмыкнул.

— Он и тут остался верен себе, Мако. В Майами полно салонов, сдающих старые машины напрокат. Мы проверили все, и вновь всплыли те же инициалы, «А.П». На сей раз то был Альфред Пальмер, и рассчитывался он, как и в случае приобретения билета на самолет, кредитной картой, только уже на это имя.

Мы проверили адреса на кредитных картах, и все они оказались подставными, через них деньги можно было переправить на другой адрес. На почте в Западном Лос-Анджелесе у него имелся свой почтовый ящик. Он взял напрокат «Форд» десятилетней давности, прибавил к показаниям счетчика тридцать восемь миль, прежде, чем сдать машину на следующий день. А сам всего-то и проехал, что от салона проката до означенного тобой места и обратно.

— Супер, приятель! Ты проделал огромную работу.

— Тебе нужны документальные подтверждения?

— Нет.

— Послушай, у меня на этого парня есть кое-что еще. Плохой он парень, очень плохой.

— Много ли ты знал хороших парней? — осведомился Мако.

— По пальцам перечесть, приятель, — ответил его старый друг, и на этом настал конец связи.

«Да, этот Пелл разыграл все как по нотам, — подумал Хукер. — Никому не доверял, не хотел рисковать, особенно в стране, где знали о его прошлом. Слишком уж большой и лакомый кусок попал ему в руки, и он не желал делиться ни с кем. И сам при этом наверняка прикрывался своими боссами, и они одобрили эту сделку, потому как Энтони Пелл полностью легализовался, давно отошел от прошлого, был независим, богат и занимался престижным бизнесом. Но прежний Тони Паллацо все же допустил одну ошибку. Он шел к своей цели единственным известным ему путем, с тупой и наглой простотой мелкого мафиози».