— Да будет тебе, Ли. Тут вокруг полно рыбы и прочих даров моря. Как ни придешь, у них на ужин всякие деликатесы: и свежая рыба, и крабы, и моллюски, чего только нет.

— А тебе понравилось бы есть на завтрак, обед и ужин только мороженое?

— Перестань. Ты же понимаешь, что я имею в виду.

Ли выдержал паузу, затем сказал:

— Эта рыба — их хлеб насущный, Чана. Главная пища. И едят они ее вовсе не потому, что так уж хочется. Суровая необходимость. И вообще, что ты то и дело цепляешься к их образу жизни лишь на том основании, что они не привыкли есть на завтрак яйца с беконом?..

Чана с трудом подавила нарастающее раздражение. И сменила тему.

— Круизный лайнер только что отошел.

— И правильно сделали, — проронил Ли. — Пытаются убраться подальше от мест обитания Пожирателя.

Чана сердито буркнула что-то себе под нос. И испытала облегчение, когда Ли отошел. Снова поднесла к глазам бинокль. Пелла видно не было. Затем она заметила, как к берегу стягиваются островитяне, встречать рыбацкие лодки. Ждать им придется еще долго, много часов, прежде чем их товарищи вернутся, но лица так и светились терпением и надеждой. Лишь бы ничего не случилось, лишь бы не напал Прожора. А что, если он плавает где-то там, неподалеку, питается саргассовыми водорослями, или морскими дьяволами, или какими-то другими существами, что со всплеском выпрыгивают из воды по ночам?..

Три большие рыбацкие лодки с острова Пеолле старались держаться друг от друга в пределах видимости. Рыба-мулако шла косяками, была словно спрессована в одну сплошную клубящуюся массу, которая находилась в постоянном движении. Одного вида этого клубка было достаточно, чтоб отпугнуть любого морского хищника. Но рыбаки знали, стая состоит из значительно более мелких рыб, каждая из которых стремилась пробиться к центру клубка, затем ее выталкивали наружу. У природы существует много самых оригинальных способов защиты и сохранения вида, но перед человеком рыба-мулако оказывалась совершенно беззащитной.

Каждый рыбак был занят своим делом, они забрасывали и вытягивали сети, выгружали улов в лодку. И каждый постоянно следил за тем, что происходит вокруг, осматривал поверхность океана. Что, если вдруг рядом появится враг, поедающий лодки?.. Никто из них не знал, как выглядит этот враг. Но они подозревали, что он сумеет подкрасться незаметно, не издавая запаха, набросится на лодку в самый неожиданный момент, и тогда будет уже слишком поздно. Однако над океаном все еще сияло солнце, а Прожора, как известно, любит пиршествовать по ночам, и к вечеру они уже направятся к Пеолле, где будут в полной безопасности.

Вилли Пендер вызвался быть капитаном самой большой из лодок. Ему уже довелось остаться живым и невредимым после встречи с Прожорой. И товарищи норовили держаться поближе к человеку, налетевшему прямо на чудовище и перехитрившему создание, наводящее такой страх на соплеменников. Однако сам Вилли, командовавший подъемом сетей, был вовсе не уверен, что везение его будет длиться вечно. Он знал, что Прожора — самый настоящий безжалостный убийца, но радовался тому, что товарищи столь безоглядно верят ему. Тем не менее глаз с поверхности океана он не спускал. Так и вертел головой по сторонам, надеясь заметить приближение страшного врага. С каждым часом волнение уменьшалось, поверхность становилась все более гладкой и ровной, каждое движение на ней заметить было легче.

Лодки были набиты рыбой под завязку, солнце начало клониться к западу. Вилли Пендер, щурясь, взглянул на небо, потом принюхался. Дважды проверял показания барометра, но стрелка на нем словно застыла. И только тут он вспомнил, что это вовсе не его лодка и что барометр снят с какого-то древнего полуразвалившегося судна. Он сильно постучал по стеклу прибора пальцем. Медная стрелка тут же подпрыгнула и перешла в новое положение. И показания ее были неутешительны. Тогда Вилли поднял флаг, условный знак, означавший «Конец рыбалки», и втащил сети на борт. С них хватит. Остается надеяться, что и с Прожоры — тоже.

Но Прожора так не считал. Что-то вывело его из спячки. Что-то изменилось, и изменение это было невидимым, но он ощущал его и начал постепенно переходить из полудремы в состояние полной боевой готовности. Точно электрический сигнал прошел через все его огромное тело, привел все его части в действие. Чудовище зашевелилось, огромную массу начали омывать потоки воды, придавая ему новых сил. И вот оно бесшумно и очень медленно начало подниматься к поверхности. Спешить ему было некуда.

Джуди отвезла Билли на Пеолле в своей моторке. Там проводила его на борт «Клэмдипа», а сама отправилась на поиски мисс Хелен, пожилой островитянки, которая работала медсестрой в годы Второй мировой войны. Джуди попросила ее осмотреть лицо Билли. Когда мисс Хелен удостоверилась, что никаких переломов нет и инфекция в раны не попала, Джуди оставила ее с Билли. И отправилась к «Лотусленду», убеждая себя, что все хорошо, все скоро наладится и волноваться не о чем.

Тем вечером Чана снова отпустила команду на берег, уселась в шезлонг на палубе и приготовила бинокль ночного видения. Никто не посягал на ее одиночество, все знали, что эта дамочка отличается странностями в поведении. Команда же обрадовалась возможности снова отправиться на остров, пообщаться с местными красотками у костра или наведаться в бар Элли. Рядом с шезлонгом Чана поставила портативную рацию, настроенную на волну рыбацких лодок, и вскоре перехватила сообщение о том, что рыбаки с хорошим уловом мулако направляются к дому. Ли сошел на берег сообщить эту новость местным жителям на тот случай, если на берегу сообщение по радио принять не удалось.

Пелла на «Лотусленде» не оказалось. Один из членов команды уверял, будто бы видел его на пристани, но в любом случае было уже слишком темно, и разглядеть никого не удавалось. Тот же моряк поведал Джуди, что Пелл весь день был просто сам не свой. Рычал на каждого, кто попадался под руку, раздражался по любому пустяку. Приказал одному из парней отмыть большую резиновую шлюпку, остался недоволен результатом и заставил проделать это еще раз.

Джуди поблагодарила моряка, и когда он ушел, наведалась в каюту Пелла. На кольце у нее хранились ключи от всех помещений судна, так что попасть туда не составляло труда. Она отперла дверь, шагнула в каюту. Она прежде бывала у него неоднократно. И минут через пять поняла, что спрятать здесь он ничего не пытался. Да и негде было. И потом Пелл был слишком умен, чтоб прятать что-либо компрометирующее его в собственной каюте. Но одну вещь она все же заметила. Ящик стола, где он держал револьвер, всегда запертый, был на этот раз слегка выдвинут, и оружия в нем не оказалось. Там лежала лишь слегка испачканная смазкой тряпка, а револьвера не было.

В каюты других членов команды она заходить не стала. Для тайника Пеллу нужно было такое место, куда он мог бы наведываться безбоязненно, в любой момент и не вызывая подозрений. Речь шла о нескольких коробках с кинопленкой, спрятать отснятый материал не составляло особого труда. На протяжении часа она обходила все укромные уголки на судне. И ничего не нашла. В конце коридора виднелась дверь, она едва не пропустила ее. За ней находился маленький туалет для сотрудников машинного отделения. На дверной ручке болталась табличка с надписью «СВОБОДНО», и Джуди вошла. Туалет был совсем крошечный, но оборудованный со всеми удобствами, как на пассажирском самолете. Она заперлась изнутри и огляделась. Идеальное место для тайника. Находится на виду, посещение его не может вызвать никаких подозрений, и еще тут имеется выдвижное устройство для хранения салфеток для лица и рук, которыми вряд ли станут пользоваться члены команды, поскольку рядом находится контейнер с большими бумажными полотенцами. Джуди выдвинула ящик для туалетной бумаги. Он был наполовину пуст, но показался тяжелее обычного. Внизу, на дне, лежала коробочка с пленкой четыре на семь с половиной дюймов. Очевидно, именно на нее Пелл отснял поврежденную лодку братьев Малли, и, возможно, имея под рукой такую технику, ему удалось сделать несколько крупных планов.