На секунду-другую тень обрела очертания и форму, вырвалась на поверхность, рассекая водную гладь. У нее тоже был свой, вполне определенный курс. Двигалась она на юго-восток, причем с большой скоростью, так что вода вокруг бурлила и пузырилась. Но затем, точно удовлетворившись этим маневром, тень начала погружаться все глубже и глубже и вскоре сверху уже была не видна.

Похоже, что Джой Терки был старейшим обитателем островов Пеолле и Ара. По крайней мере, никто из аборигенов в этом не сомневался. Он помнил историю всех и каждого с незапамятных времен. Кое-кто уверял, что он помнил даже «Великую белую флотилию» из кораблей США, совершивших на переломе века знаменитое кругосветное путешествие с заходом во многие порты.

И еще старина Джой Терки был не из тех, кто станет торчать на берегу. Дважды в неделю он выходил в море один на своей старенькой, построенной им самим рыбацкой лодке. Заводил сорокалетней давности двухцилиндровый мотор фирмы «Джонсон», тот, как ни странно, работал, а затем поднимал одинокий парус. Двухцилиндровый мотор был нужен Джою, скорее, для понта. Или для престижа, таким предметом, к примеру, являлась электрическая стиральная машина-автомат в доме его друга Луны, где отродясь не было электричества. Имелся мотор еще и потому, что Джой был человеком осторожным.

Тем вечером островитяне вновь собрались у костра, сидели и слушала, как Джой снова рассказывает свою знаменитую историю. День тогда выдался у него удачный, очень удачный, за два часа он наловил рыбы на целую неделю. Да, он знал, что пропадают лодки, знал, что об этом говорят люди, и лишь сочувственно кивал, слушая их, но ни на грош не верил. Дважды его и самого едва не потопили мигрирующие киты, а несколько лет тому назад по непонятной причине у него вдруг сорвало руль. В ту ночь он прикончил последнюю бутылку пива, что хранилась во льду в переносном холодильнике, сидел, обхватив одной рукой румпель, и смотрел, как над океаном сгущается тьма. Впереди мерцали желтоватые огоньки — в домах на острове Пеолле зажигали свет.

Должно быть, он задремал. День выдался удачный, но очень уж хлопотный, а сам он был далеко не молод. Но ветер дул в сторону берега, туда же двигался прилив, и Джой знал: стоит условиям измениться, и он тут же проснется. Так и случилось. Он проснулся резко и сразу, словно от толчка. Принюхался и насторожился. Ветра не было вовсе, парус безжизненно повис в абсолютно неподвижном воздухе. Даже вода казалась какой-то мертвой, ни малейшей волны, и лодка не раскачивалась. Однако направление течения не изменилось, и она продолжала двигаться к Пеолле. Правда, совсем медленно, еле заметно.

Так что беспокоиться вроде бы было не о чем. Он видел огоньки острова, на черном ночном небе ярко сияли бесчисленные звезды, да и ветер непременно подует снова. В крайнем случае, он всегда мог включить мотор, а позже с гордостью рассказывать на берегу, как прошел на моторе такое большое расстояние до острова.

И он откинулся на спину и продолжил любоваться звездами. И еще принюхивался к морю. Когда стоял полный штиль, вода отдавала все накопленное за день тепло, пахла совсем по-другому, запахи поднимались с самого дна, где хранились все тайны моря. Время от времени он чувствовал запах мертвой разлагающейся рыбы.

Джой по очереди отыскал на небе все свои любимые созвездия. Он не уставал дивиться их красоте и постоянству, они никогда не подводили, всегда оставались на своем месте во вселенной. А потом вдруг он ощутил отвратительный гнилостный запах, от которого брезгливо затрепетали ноздри. Очевидно, еще одна тухлая рыба, вынесенная приливом на поверхность. Впрочем, в самом этом запахе ничего нового не было, и Джой продолжал любоваться звездами, а потом почувствовал, как лодку слегка качнуло. «Вот и хорошо, — подумал он, — поднимается ветер». Потом взглянул на парус и нахмурился. Тот по-прежнему висел безжизненной тряпкой, а шелковая ленточка, привязанная к мачте, даже не шелохнулась.

Лодку снова качнуло, теперь запах исходил со стороны левого борта. Джой Терки поднял глаза и увидел, что его любимого созвездия, которое всегда находилось низко над горизонтом, на месте больше нет. Впрочем, может, оно там и было, но что-то мешало видеть его. Что-то загораживало, стояло на пути, что-то чернее черного, мало того, оно поднималось все выше и закрывало теперь еще один участок ночного неба. А потом это «нечто» дохнуло прямо на него зловонным запахом смерти. И Джою Терки ничего не оставалось, как дернуть за шнур в попытке завести старенький мотор. Руки у него тряслись, делал он все автоматически и рванул этот шнур что есть силы. «Джонсон» кашлянул, выплюнул вонючее облачко дыма и затарахтел. И Джой направил свое маленькое суденышко к Пеолле. Он мчался вперед и даже ни разу не обернулся, а примерно в четверти мили от берега вдруг кончился бензин.

Но в этот момент вновь поднялся ветер, парус ожил, и он благополучно причалил и выгрузил пойманную рыбу, зная, что ему будет о чем рассказать людям на острове. Позже он изрядно приукрасит эту историю, но пока что нужды в том не было.

Островитяне окружали его плотным кольцом. Им не хотелось пропустить ни слова, ни жеста, ни даже тона, каким Джой рассказывал эту свою историю. Все молчали и сидели совершенно неподвижно, точно статуи.

Сидевшие за спинами у островитян Кольберт и Бергер тоже внимательно слушали, и выражение лиц у них при этом оставалось невозмутимым. Чана воспринимала рассказ более эмоционально. По лицу было видно, что она думает обо всех этих местных верованиях и небылицах.

Чарли Бергер раздавил окурок каблуком и взглянул на Чану.

— Ну, вот вам отчет из первых рук. Что скажете?

Она пыталась скрыть улыбку.

— Телевизоров у них нет, так что... — Она оглядела небольшую группу людей, каждый пытался добавить что-то, рассказывал о том, что видел и слышал сам. И все это напомнило ей детство, когда она, совсем еще маленькая девочка, слушала сказки долгими дождливыми вечерами.

— Ты ошибаешься, — сказал Кольберт.

— Что?

— Пять лет тому назад я бы отправил тебя на курсы переподготовки, детка. Тебя выдает лицо. И прекрати болтать глупости. Возможно, эти люди не так образованны, как ты, но у них есть свое мировоззрение и понимание вещей, которое помогает им выжить в тех местах и условиях, где сама ты давно бы погибла.

Чана ощутила прилив гнева, во рту у нее пересохло. Кольберт был равен ей по статусу, а потому одернуть, резко поставить его на место она не могла. И потом в глубине души она понимала, что он прав.

— Так ты что же, веришь во всю эту муть?

— Почему нет?

Она глубоко втянула ноздрями воздух, выждала несколько секунд, подавила раздражение.

— Но с чисто научной точки зрения... Все эти морские чудовища — плод воображения. И нет там такой твари, повторяю, нет и не может быть, которая пожирала бы лодки.

— Отчего же тогда они тонут? — он явно поддразнивал ее, она это понимала.

— Причина есть. Должна быть какая-то реальная причина.

— Все лодки получали удар снизу, там, где глубина примерно с милю, все свидетели видели примерно одно и то же, так что, полагаю, причина действительно имеется. — Кольберт достал кисет, набил табаком трубку, закурил. — Чем ты все это объяснишь?

— Пока что ничем.

— Ну выдай хоть какую-то версию.

— Чертова долбанная мутота!

— Вот теперь ты рассуждаешь, как настоящий моряк!

Чарли Бергер хмыкнул.

— Добро пожаловать на острова. Вам полезно хоть на время отойти от политики, пожить там, где обитают морские монстры.

— Послушайте, Чарли...

— Да перестаньте, юная леди, я шучу! Нельзя же все время быть такой серьезной.

— Она иначе не может, — пробормотал Кольберт.

Толстяк выдал в ответ одну из лучших улыбочек Сидни Гринстрита.

— Вот как?..

— Да, так! — сердито огрызнулась Чана. Ей не нравилось, что она вдруг оказалась объектом для шуток со стороны этих двух мужчин.

— Ладно, давайте-ка лучше выпьем еще пивка, — предложил Бергер. — Можете оставаться серьезной. Потому как примерно с час назад на остров приплыл ваш друг Хукер собственной персоной. И есть шанс вновь с ним воссоединиться.