Да, блин, Костик - мы новое христианство выдумывать собрались - это же вообще страшное дело. А без религии никак. Нам вера строить и жить помогает.

Витя рассмеялся:

- Мы тупые! И это хорошо. Мне страшно подумать, что мы могли бы натворить, будь мы специалистами в металлургии, химии и прочей машинерии, инженерии.

Мы не прОгрессоры. Мы прАгрессоры. От слова 'агрессия'. У вас все мысли движутся на развитие технологии убийства. Но я понимаю. И мне это не нравится. Терроризм это вонючее дело.

- Терроризм не наш метод! - даже вскочил с земли Ринат и погрозил, почему-то в мою сторону, пальцем. - Можно сделать огнестрел. Можно располовинить бинокль и сообразить оптический прицел. Но! После нескольких убийств подумают на нас. Терроризм сразу объявляет нас врагами всему миру. А оно нам надо? Наш метод - это диверсия и шпионаж! Допустим, есть объект - Ришелье, гений политики и управления. Он за родную Францию ничего не пожалеет. Сначала его агитируем за нашу власть. А если не сдается - травим! Именно тихо ликвидируем и запускаем слухи об 'убийстве мудрейшего кардинала его врагами и завистниками'. В стране врага растет анархия и бардак. А нам только и польза. И мы белые и пушистые.

- И прошу не путать, - добавил я на это. - Терроризм это подло, это жутко - убивать мирных людей. 'Лес рубят - щепки летят' - это вообще подлейшее оправдание для политика. Политик - это уже не мирный человек. Взялся за власть - не бойся пропасть. Точка. И да - я за Джеймсов Бондов - шпионаж, все такие из себя красивые, мы им принесем радостей полные штаны.

- Наркоту я синтезировать не стану, Зубриков, - нахмурился наш фармацевт.

- Что ты, что ты! Окстись, татарин, какой ты грозный доктор, - завопил я во весь голос. - Никогда. Никакой. Наркоты. Первый закон нашей... нашего государства. С этой дрянью свяжешься, сам по уши испачкаешься. Вы что, мужики - поверьте нам с Костяном, ужасы, детская наркомания это хуже, чем ужасы. Я после того, как с темой ознакомился, спать не мог от кошмаров. Наркота не лечится.

- Никакой наркомафии, - согласился Костя. - Изобретайте автоматы, хоть бомбы, но без наркоты.

- У тебя и сравнения, - удивился Витя.

- Витя, бомбы они сразу выдают умника, изобретателя. Наша пара Штирлицев на бомбы не согласятся. А наркота это яд, это втихую травить надо осмелиться. Подленькие мысли, они дорогой в Ад заканчиваются.

- Благие намерения тоже из этой темы, - задумался Витя.

Посмотрел на Витю и рассердился, не надо нам таких мыслей в голове, незачем мутить измены:

- Витя, послушай внимательно. Все эти европейские умные мысли честно дели на заразу меркантилизма. Попы думают только о выгоде своей религии. И делиться влиянием на прихожан, на паству - вот умное слово - ни с кем не хотят. И правильно делают. У каждого своя работа, и делать ее надо честно, упорно, с молитвой. И всем своим подопечным капать на мозги - слушайте только меня! А остальные соблазнители - смущают вас, это у них 'благие намерения', а у меня все схвачено - у меня церковь, я при боге работаю. Почувствуй разницу.

- Ну, ты и развороты корчишь, Леша, - уважительно покивал головой Костя. - Но есть в этом что-то правильное. Иезуитское.

- Конечно, я прав! Попы - мужики реальные, честные, ответственные - за свою церковь удавятся. Нет, - быстро поправил мысль. - Давиться нельзя, это грех. На костер пойдут за свои убеждения.

- На крест, - добавил Костя.

- Константин, как апостол апостола я вас прошу, без намеков. Тайна окружает высшие материи, - серьезно заметил я.

- А вы уже и в апостолы подались, - Витя даже перестал кушать. - Это пока я вел яхту, вы там втихую в каюте тайную вечерю устроили.

- Витя, а серьезно, - прищурился на него Костя. - Подумай раз и навсегда. Кто нас сюда послал? Можешь, что угодно фантазировать, ты умный. Но это в любом случае сила, очень серьезная сила, чудо.

- А вы, каким боком к ней пристраиваетесь? Жулики, - улыбнулся капитан.

- А мы не пристраиваемся, нас без нашего согласия пристроили. А бог один. Един и все такое, - рассмеялся на его насмешки Ринат. - Они даже за гарем агитируют, хитрецы озадаченные.

- Я за многоженство, - поправил я Рината. - Я не знаю, что такое гарем. Выглядит симпатично, но там очень серьезные надо устанавливать порядки. Восток дело тонкое. Не-не, не надо с этим связываться. А две-три жены это еще можно разрулить. Да ты и сам согласился - у нас генофонд особенный. Делиться надо.

- Прогрессорство в чистом виде, - покивал головой Костик. - Культура сексуальных отношений тоже требует внимания.

- Кама сутра выдумана тысячи лет назад. Нормально все с отношениями.

Витя серьезно на нас посмотрел и начал выспрашивать:

- И что вы там напридумывали? Посланники высших сил.

- Все будет серьезно, капитан. По высшему уровню. Библий у нас три экземпляра. Патрик хороший христианин оказался, у него и католическая и протестантская библии нашлись. У Рината Коран. С православием тяжко без первоисточника, но мы со всей честностью за русский образ мысли постараемся.

- Порадеем, - поправил меня Костя.

- Порадеем, брат мой, именно порадеем. Истину глаголешь.

- Два придурка, - рассмеялся Витя, но добавил. - Дело нужное. Без опиума для народа никак. И ты зря, Костя меня за неверующего держишь. Вы крысы сухопутные, океана не видавшие.

Капитан отложил шампур и серьезно нам рассказал:

- Все эти моря, заливы и проливы - все это ерунда. Мы люди ограниченные. Мы цивилизованные - горожане, одним словом. Нас окружают стены. Со всех сторон ограничивают нашу точку зрения. В квартире, в коридорах, на улицах стены домов, машины ездят, деревья стоят, люди организованными группами ходят. Мы привыкли к ограниченности, и нас это не колышет. Это как оправа у очков. Человек с плохим зрением не парится, не замечает ее.

Океан все ломает. Ты уходишь от берега и попадаешь в иной мир. И этот новый мир, он потрясающий. Яхта не мешает - она, как та оправа. Ты сроднился с ней, ты сразу чувствуешь, если непорядок: ты слышишь яхту, она не молчит, она разговаривает. Проходит всего пара дней вдали от берега и вот тогда... 'не бывает атеистов под огнем'. В открытом океане хорошо по мозгам бьет. Вам быстро в извилинах порядок наведут.

- Врагу не сдается наш гордый 'Варяг', пощады никто не желает, - с удовольствием пропел я и добавил. - А как мы яхту назовем? Мне не нравятся эти буковки нерусские на борту нашей красавицы.

- Зубриков, не лезь не в свое дело, - спокойно возразил Витя. - 'Moment of Glory' хорошее название. Заставляет помнить о важном. Я лично зову ее Глорией.

- Минута славы, - Костя уважительно покивал головой. - Патрик очень осмотрительный хозяин.

- 'Момент славы', Костя, 'момент', - я сразу влез с уточнениями в новую тему разговора. - Это напоминание о кратком времени, нечего сидеть и наслаждаться успехом, работать надо постоянно, очень предусмотрительно и верно названа красавица. Нам пахать, не перепахать.

- Спасибо, Леша, успокоил, - улыбнулся Витя. - Я могу перебрать буквы. Наберу кириллицей.

- Не надо трогать буквы. И кириллица не к месту. Латинские буквы не привлекают внимания. Momentum на латинском означает 'движущая сила', - добавил Ринат. - Зацените тонкость момента, так сказать.

- Ого, это совсем другое дело, это прямо про нас, - такое название мне нравилось.

- Смешной ты, Леша, то нравится, то не нравится, быстрый очень. Суетливый ты, несолидно с тобой, - снисходительно заметил Витя.

- Есть такое дело. Но я не то чтобы суетливый, я суматошный в процессе подготовки, на стадии начала серьезного дела. Потом я спокойно работаю по правилам.

- А как мы яхту назовем? Родину нашу, как Леша выразился, - вдруг спросил Костя.

- Как страну назовем? В любом случае, мы же приняли решение прикрыться легендой римского происхождения. Легионеры ветераны уплыли на поиск лучшей судьбы. Мы потомки. Легион - от латинского лего и легере - собирать, - сразу внес ясность Ринат.