Из морга даже не выходила, выбегала. Почему?то казалось, что Шаардан намерен оторвать мне руку, в которую вцепился мертвой хваткой еще на пороге того злосчастного кабинета. В карету меня почти закинули, забрались следом и закрыли дверцу.

— А Морэм?

— Он прогуляется, — прохрипел Шаардан, прижимая руку к боку. Кучер, словно услышав лорда, пустил лошадей ровной машистой рысью.

— Если швы опять разойдутся, шить себя сами будете, — предупредила его, стараясь разглядеть рубашку и убедиться, что крови на ней нет.

Угрозу мою он проигнорировал, предпочтя сразу же перейти в наступление:

— Кто это был?

— Кто?

Убрав руку, Шаардан тут же прикрыл бок камзолом, так и не дав мне ничего разглядеть.

— Полуголый стражник, — прошипел он в ответ, уже совершенно самостоятельно и добровольно откручивая крышку у фляги. А ведь сначала пить не хотел.

— Мой новый пациент. И он был не полуголый, — видеть сквозь одежду я не могла, но очень хотела узнать, как там рана и совершенно бесстрашно потянулась к камзолу, стремясь во что бы то ни стало убедиться в целостности швов, — бок покажите.

Цели своей не достигла, перехватив руку, Шаардан резко дернул, подтягивая ближе. Я взвизгнула, не от страха, скорее от осознания того, что такими темпами меня ждет еще одно близкое знакомство с иголкой и ниткой.

Прижав меня к своему здоровому боку, этот очень раненый, но не очень умный, прошипел, горячо дыша в макушку:

— Чтобы я его рядом с тобой больше не видел.

— Да запросто. После того, что вы сегодня устроили, он меня будет за несколько кварталов обходить, — проворчала, чувствуя по этому поводу неясную досаду.

— Очень на это надеюсь, — отозвался Шаардан, выдвигая еще одно требование, — и еще, Иза, Анхела это тоже касается.

— Чего?! Вам отвар на мозг давит что ли? — вскинулась, чувствуя как мои мозги, на которые точно ничего не давит, медленно начинают ехать. Мало того, что запретил общаться с Берном, к которому у меня образовалась масса вопросов по поводу его самой замечательной части. Я должна была узнать, чем он моет волосы, промывает ли какими?то настойками, быть может, использует масла или крема. И как все это разузнать, если мне к нему и на шаг не подобраться? Правильно, единственная возможность — разузнать все через Анхела, который этому рыжему товарищ…и с которым мне тоже запрещают общаться. Недооборотень?то ему чем не угодил? На все пуговки ведь застегнутый был, и даже в кителе.

— Что ты сказала? — лорд весь закаменел, и я, фактически зажатая у него под мышкой, сумела во всех подробностях это прочувствовать.

— Я требую свободу. В конце концов, он же жених Элары, мало ли по какому вопросу мне нужно будет с ним поговорить, — твердо заявила, подвисшему от такой наглости сиятельству. И мне было совсем не страшно. Вот как лорда я его побаивалась, а как пациента совсем нет. И как же замечательно, что сейчас он был моим пациентом, и фляга с остатками отвара мне об этом очень удачно напоминала.

— Хорошо, если тебе это так нужно, можешь общаться с ним, но только в моем присутствии, — припечатали меня ультимативным заявлением.

— А знаете что?

— Запру, — спокойно предупредил он, и я сдулась. Потому что действительно предупредил. Даже не так, буквально перед фактом поставил.

— В вашем, так в вашем, — нехотя согласилась я, недовольно поведав, — но я очень против.

— Я приму это к сведению.

В доме было удивительно тихо. Слуги предпочитали не попадаться лишний раз лорду на глаза, справедливо решив, что одной жертвы в моем лице Шаардану вполне хватит, и даже разговаривали шепотом.

Угрожающее затишье, которое бывает обычно перед сильной грозой, когда все живое уже спряталось от грядущей непогоды, но первые капли дождя ещё не упали на землю, царило вокруг.

И эта неопределенность, постоянное напряжение в ожидании чего?то плохого, жутко раздражали.

Гулкий стук дверного молоточка разорвал гнетущую тишину, принеся вместе с собой ту самую грозу.

Новая записка от командора сулила очередные неприятности и конец спокойной жизни моего сиятельного пациента.

Я предчувствовала это и не ошиблась. Стоило только Шаардану, выползшему на шум из библиотеки, прочитать послание, как лицо его помрачнело. Скомкав листок в кулаке, он бросил стражнику, принесшему записку, короткое:

— Скоро буду, — и уже направляясь к лестнице, глянул на застывшую на ступенях меня, — ты остаешься дома и в этот раз никуда не едешь.

— Но ваша рана…

— Это не обсуждается, — лорд медленно и тяжело поднимался по лестнице, опираясь на перила, рана давала о себе знать.

— Послушайте, — пристроившись рядом и стараясь подстроиться под его медленный шаг, я заметила, — вам же плохо и больно, а я могла бы помочь.

— Ты очень поможешь, если принесешь флягу со своим обезболивающим, — прервал он меня, — и останешься дома.

— Но почему?

Шаардан остановился на последней ступени, пошатнулся, сильнее опираясь на перила, и повернулся ко мне:

— Потому что тебя без присмотра оставлять нельзя. Рядом с тобой обязательно кто?то появляется. А в морге мне опять придется оставить тебя одну. Понимаешь к чему я клоню?

— Не думаю, что Берн мог умудриться за два дня снова где?нибудь пораниться, — задумчиво отозвалась я, — да и шанс встретить его еще раз очень мал.

Лорд скрипнул зубами:

— То есть для тебя он Берн, хотя ты его всего раз видела, — прошипел этот ненормальный, подавшись вперед, — а я лорд Шаардан.

— Ну, он для всех Берн…наверное, — попыталась оправдаться, уже жалея, что вообще затронула эту тему, — как мне его представили, так я и называю.

— Чтобы я этого имени больше не слышал, — велел он и, подумав недолго, веско добавил, — никогда.

— А если у меня брата Берном зовут, что мне тогда делать?

— У тебя нет брата, — напомнили мне.

— Ууу, что ж вы сложный?то такой? — простонала я, заглядывая ему в глаза, — ну а если я больше никогда этого имени не вспомню? Если вообще забуду, что оно такое на свете существует, вы меня с собой возьмете?

— Нет.

— Почему?! — еще немного и я рычать начну. Может тогда проникнется и возьмет меня с собой. Сил никаких больше нет взаперти сидеть.

— Ты. Остаешься. Дома, — произнес он четко и велел застывшему в начале лестницы и наблюдающему наш исключительно высокоинтеллектуальный разговор, стихийнику, — Морэм, а ты проследишь.

— Значит я с тобой не еду? — он был поражен, — а ты уверен?

— Уверен, — коротко отозвался мой недалекий пациент, и велев мне:

— Принеси флягу, — покинул нашу теплую компанию, спеша в спальню.

— Самодур и деспот, — угрюмо пробормотала себе под нос, провожая взглядом лорда и чуть не свалилась с лестницы, когда совсем рядом раздался голос подкравшегося Морэма:

— И не говори, — придержав меня, не позволяя скатиться вниз по ступеням, он очень сочувственно вздохнул, — но я бы на твоем месте ему об этом не говорил и флягу все же принес.

— И как же мне жаль, что ты не на моем месте, — пробурчала в ответ, смиренно отправляясь на кухню. Потому что да, на моем месте лучше принести отвар и не ждать, пока на меня рычать начнут.

Спускаясь вниз, в сторону кухни, где настаивалась очередная порция счастья моего сиятельного пациента, я твердо решила, что завтра его исцелю. Чтобы он уже не пугал меня своим бледным видом, и я смогла о нем больше не беспокоиться. И пускай тогда делает что хочет.

— Морэм?! — в библиотеку влетела как только двери за Шаарданом закрылась. Забытая лордом дома, я решила взять в оборот стихийника. В конце?то концов, шрам я видела и имею право на какую?нибудь захватывающую историю, чтобы скоротать время.

— Не кричи так, пожалуйста. У меня жутко болит голова, — простонал он, поднимая глаза от огромной книги, — что тебе нужно?

— Я шрам видела! — радостно поведала ему, подходя ближе, и тут же предложила свою помощь, — хочешь боль сниму? Я хорошо это умею.