– Уж лучше пусть получит потрясение всей своей жизни на людях и в обществе. Иначе он придет в крайнее смятение, и не будет знать, что думать.

Тон ее был настолько непривычно едким, что присутствующие переглянулись и дружно решили отказаться от идеи пригласить сэра Годфри.

– Сколько времени вам потребуется? – спросил граф. – Вряд ли можно подготовиться к балу за один день.

– Три дня! – объявила Миллисент. – Через три дня мы распахнем двери для наших гостей. Если что-то и испугает убийцу, так это осознание того, что вся округа начнет гадать, кто это совершил.

Остаток вечера они обсуждали свои планы и удалились на покой только в одиннадцать. В половине двенадцатого Жаклин проскользнула в комнату Джерарда.

Наутро они бессовестно проспали, и, решив, что будет легче объяснить свое появление в коридоре в ночной сорочке и пеньюаре, если Джерарда не будет рядом, Жаклин настояла на своем возвращении в спальню без сопровождения. Тем более что дорогу она знала.

Ее благоразумие оправдало себя: она столкнулась с Барнаби футах в двадцати от двери Джерарда. Жаклин покраснела, но Барнаби как ни в чем не бывало приветствовал ее, объяснив, что идет в сад. В коридоре она встретила еще и двух горничных. На этот раз покраснели они – за нее, предположила девушка. Глянув в настенное зеркало, она увидела томные глаза, безобразно спутанные волосы, слегка распухшие губы. Нет смысла притворяться, как и где она провела вчерашнюю ночь.

Проходя по галерее в другое крыло, она заметила внизу Тредла ... и Тредл заметил ее. Вот что происходит, когда отдаешься пылкой страсти.

Впрочем, она ни о чем не жалела.

Добравшись, наконец, до своей спальни, она решила, что ей абсолютно все равно, что подумают другие. Если убийца и научил ее чему-то, так это наслаждаться каждым счастливым мгновением.

Чему быть, того не минуешь. Мудрая Тиммс!

После бессонной ночи она должна была чувствовать усталость, но вместо этого бурлила энергией, подогреваемая нетерпением найти убийцу матери. Убийцу Томаса. Того, кто слишком долго держал ее в плену страха и подозрений.

Она позвонила Холли, оделась и умылась. Со времен Томаса Жаклин не чувствовала себя такой бодрой, такой готовой к наступлению нового дня! Словно после долгой ночи солнце, наконец, осветило ее мир. И за это нужно благодарить Джерарда. Ее защитника.

Жаклин улыбнулась, в последний раз поправила локоны и направилась в утреннюю столовую.

Там уже сидели Джерард и Митчел. Барнаби вошел за несколько минут до нее. Он усадил ее около Джерарда и сам устроился рядом.

Все трое весело болтали, обмениваясь идеями насчет бала и перечисляя все, что следовало бы сделать. Только Митчел помалкивал. Позавтракав, он поднялся и пожелал им доброго дня. Барнаби спросил, будет ли он у себя, на случай если им понадобится помощь в подготовке к балу.

– Боюсь, что нет, – покачал головой Митчел. – Меня не будет почти весь день: нужно решать проблемы с севооборотом культур.

Барнаби кивнул и махнул рукой. Жаклин улыбнулась. Митчел поклонился и ушел.

Троица продолжала горячо обсуждать бал, ожидая, что каждую минуту к ним присоединится Миллисент.

Но Миллисент все не было.

Жаклин как раз отметила, что Миллисент чересчур задержалась, когда в гостиную заглянула горничная тетки.

– Джемма! – окликнула ее Жаклин, заметив испуганное лицо девушки. – Что-то стряслось?

Джемма вошла в комнату и почтительно присела в реверансе.

– Мисс Трегоннинг, я не знаю, где она. Вы ее не видели?

Смертельный холод коснулся сердца Жаклин и разлился по телу. Она неуверенно поднялась. Ее примеру последовали мужчины.

– Должна же она быть где-то, – спокойно заметил Барнаби. – Нужно отправляться на поиски.

Долго искать не пришлось.

Джемма и другая горничная уже успели обежать верхние этажи. Джерард попросил Тредла собрать лакеев и вместе с Жаклин и Барнаби вышел на террасу посмотреть и решить, что делать.

Они направились к центральной лестнице и стали осматривать участок за участком. Жаклин то и дело звала тетку; ей вторил Джерард, но ответа не было.

Джерард остановился на верхней ступеньке и, случайно опустив голову, заметил темные следы, пятнавшие белый мрамор.

Ночью прошел небольшой дождь. Джерард осмотрел нижние ступеньки и заметил на них такие же небольшие предательские мазки.

– Барнаби ... – пробормотал он, боясь, что творческое воображение сыграло с ним злую шутку, и, когда Барнаби вскинул глаза, молча показал на пятна.

Барнаби присел на корточки, следуя взглядом за цепочкой следов, после чего привстал, обернулся и глянул вдоль террасы. Темная дорожка вела дальше, заканчиваясь у того места, где балюстрада выходила на сад Ночи.

Лицо Джерарда окаменело. Барнаби помрачнел, как грозовая туча.

– Что это? – не выдержала Жаклин, переводя взгляд с одного на другого. Джерард сжал ее руку.

– Подожди здесь.

Быстро сбежав по ступенькам, он направился к саду Ночи.

Барнаби последовал за ним. Жаклин будто оледенела.

«Нет!» – вопил голос у нее в голове. Она никак не могла заставить себя двигаться. Вцепившись в перила и подволакивая ноги, она потащилась за мужчинами. Ее взгляд был устремлен на вход в сад Ночи, не тот, что нарисовал Джерард, а верхний. Вход, у которого она стояла больше года назад и видела мертвую мать, лежавшую подобно сломанной кукле: ноги плавают в воде, позвоночник сломан при падении на каменный парапет.

Арка все приближалась ... наконец она вошла под нее, в прохладную тень сада.

Джерард и Барнаби склонились над телом ее тетки. Как и мать, она лежала поперек парапета. Белая, как сама смерть. Одна рука беспомощно откинута.

Сдавленный звук вырвался из горла Жаклин. Она пыталась кричать, позвать на помощь, но язык не повиновался. Легкие словно сжались, и воздух никак не проходил в них.

Но Джерард услышал, обернулся, увидел ее, что-то сказал Барнаби, после чего вскочил и почти побежал к Жаклин.

Она прижала обе руки к губам, боясь спросить. Молили только ее глаза.

– Она жива. – Джерард обнял ее и прижал к себе. – Без сознания, но жива.

Он вскинул голову и громко позвал:

– Тредл!

Дворецкий молниеносно возник на верхней ступеньке.

– Сэр? Мисс? Что?..

– Пошлите за доктором и прикажите лакеям принести сюда дверь.

·Жива. Миллисент жива.

Ноги Жаклин подкосились.

Джерард выругался и крепче сжал девушку. Она склонила голову ему на плечо и заставила себя дышать глубже.

– Прости, – застонала она. – Иди туда и побудь с ней. Она тяжело ранена. Я подожду здесь. – И, почувствовав его колебания, твердо заверила: – Со мной все будет хорошо. Даю слово. Сейчас самое главное – Миллисент. Помоги ей ... я не могу. Не могу туда зайти.

Он, кажется, понял: она увидела это в его глазах. Он прислонил ее к балюстраде.

– Оставайся здесь и не двигайся.

Жаклин кивнула. Джерард повернулся и нырнул обратно в заросли.

Миллисент отнесли в комнату и уложили на кровать. Сообщили лорду Трегоннингу. Вызвали сэра Годфри.

Прибывшего доктора сразу отвели к Миллисент. Полчаса спустя он с угрюмым видом появился в гостиной.

– Она еще не пришла в себя. Но ей повезло упасть на ветку. Она смягчила падение и предотвратила перелом позвоночника и шеи. Однако она сильно ударилась головой. Трудно сказать, когда она очнется.

– Но Миллисент выживет? – выдохнула Жаклин, подавшись вперед.

– Если Богу будет угодно. Но боюсь, пока ничего определенного сказать нельзя. Она все еще с нами, но кто знает, что будет дальше? Мисс Трегоннинг немолода, и это падение ...

– Кошмар ... – пробормотал потрясенный лорд Трегоннинг, с силой сжимая трость.

– Я сделал все, что мог, и дал указания миссис Карпентер. Днем заеду еще раз узнать, нет ли каких изменений в ее состоянии, но может пройти несколько дней, прежде чем она откроет глаза.